2

Невзрачная двухэтажная гостиница, выкрашенная в желтовато-коричневый цвет, с тяжелыми решетками на низких окнах и затейливыми, словно случайно кем-то передвинутыми с пешеходных улиц чугунными лавочками по обе стороны от входа, располагалась в небольшом, уже утопавшем в майской зелени дворике.

В данный момент в тихом уголке творилось нечто невообразимое: на крошечной гостиничной парковке стояли три машины полиции и «скорая помощь», а служащие отеля в некрасивой униформе, зеваки из окрестных домов и похожие на гончих псов полицейские возбужденно суетились, покрывая громкими возгласами и матом весь этот маленький тесный пятачок.

Лупоглазая и худосочная администратор отеля с усилием придерживала рукой входную дверь, через которую беспрерывно сновали люди.

Самоварова стала протискиваться в самую гущу массовки. На нее тут же повеяло валокордином, гастритным желудком, дешевой кожей форменных полицейских ремней, сигаретами и плохим кофе.

Никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Это позволило сразу же слиться с толпой в единый живой организм, чтобы уловить энергию, тонкий след которой вел наверх, в недра небольшого здания, где, судя по всему, развернулось основное действо.

Две смахивающие на проводниц поезда горничные с аляповатым, неуместным для дневного света макияжем, спешно затягиваясь, негромко переговаривались между собой.

— Богатая была… Она за все и платила…

— То ли кубинец, то ли мексиканец! — объяснял возрастной мужчина в льняном пиджаке своему собеседнику — долговязому парню с бумажным стаканчиком кофе в руке и дурацкой собачкой под мышкой.

— А если так, то кого-то из консульства должны были вызвать, — громко и скорее сам для себя заключил мужчина, поскольку парень, которому повизгивавшая собачонка явно доставляла физическое неудобство, только молча угукал в ответ. — Что-то не вижу я тут машин с дипломатическими номерами…

— Р-р-разойтись!!! — скомандовал в мегафон показавшийся в дверном проеме майор в туго натянутой на пивном животе форменной рубашке.

Самоварова прищурилась: этого усатого она не знала.

— Всем посторонним лицам просьба разойтись по домам! — упорствовал тот, хотя в ответ в толпе не образовалось ни малейшего движения.

Двое совсем юных полицейских, девушка и парень, волокли по асфальту парковочные буйки и, расставив их в две линии, с помощью липкой белой ленты выделили коридор до машины «скорой», которая, истерично завывая и с трудом маневрируя в толпе, пыталась ровно сдать назад.

Самоварова поняла, что опоздала.

Скоро начнут выносить, и проникнуть в здание у нее уже точно не получится.

Она достала из сумки потертый очечник и папку, надела очки, положила сверху папки чистый белый лист, зажала в пальцах шариковую ручку, и, уверенно подвигав локтями, натоптала себе местечко возле машины «скорой».

Своего доброго друга она здесь пока не углядела.

Плохо. Очень плохо…

Без покровителя она рисковала быть выдворенной отсюда вместе с остальными зеваками. Варвара Сергеевна надеялась, что при помощи своего невозмутимого остренького личика и строгого серого плаща она сможет спасти ситуацию, ведь было дело — помогало. Но, оценив обстановку, она сообразила, что лучше прямо сейчас заручиться хоть каким-то союзником.

Обернувшись, Самоварова обнаружила, что за спиной у нее оказался тот самый возрастной эксперт по международным отношениям.

— Говорят, — доверительно шепнула ему Варвара Сергеевна, — если, конечно, я верно расслышала, этот иностранец — принц африканский…

Майор снова показался в дверях, стер со лба пот, устало выдохнул и свирепо прокричал в мегафон:

— Граждане! Не мешайте работать! Покиньте площадку!

— Не каждый день такое увидишь, — продолжала, не дождавшись никакой реакции, Варвара Сергеевна. — А может, чуть-чуть похулиганим?

— Хм! — наконец произнес «эксперт». — А я подумал, вы тоже при исполнении!

— Ну как сказать… Что, испугались?

— А чего мне бояться? — не понял собеседник, на всякий случай немного попятившись назад.

— Сейчас их вынесут… Если вы легонько меня подтолкнете, я, возможно, успею разглядеть, принц это какой или брешут…

— Господи помилуй! Надо же такое придумать! — не поддержал ее порыва он.

Ответить Самоварова не успела — из здания вывалила целая толпа полицейских. Зная, что народ не так просто разогнать, полицейские принялись, толкаясь спинами, оттеснять людей подальше от белой ленты.

Майору позвонили на мобильный.

— Да! — рявкнул он в трубку. — Так и есть, уже увозим!

— Ну же, не подкачайте! — сделав вид, будто они обо всем договорились, бросила через плечо Самоварова и, вжав голову в плечи, с сосредоточенным выражением лица принялась чертить на бумаге какие-то круги.

— Вы что же думаете… — начал за спиной мужчина, но договорить не успел: из дверей показались санитары с носилками. Оглушил своим мегафоном майор, полицейские потеснили толпу, отжимая ее назад. Вскоре носилки поравнялись с тем местом, где, едва удерживая равновесие, стояла Самоварова, которая уже нащупала ногой ступню соседа. Недолго думая, она что было силы воткнула в нее свой каблучок.

— Твою мать! — Мужчина рефлекторно двинул ей в спину кулаком, и она, теряя равновесие, упала грудью на белую, с пятнами крови, простыню, прикрывавшую чье-то крупное тело.

* * *

— Варвара Сергеевна, голубушка, что ты за шапито-то здесь устроила, а?!

Полковник Никитин, большой, сутулый, чем-то похожий на медвежонка коалы, раздувшегося до невероятных размеров, раздраженно топтался на одном месте. Взгляд его, мониторивший обстановку вокруг, время от времени тяжело опускался на Самоварову, сидевшую в кресле в маленьком вестибюле отеля.

Отделение полиции, которым командовал полковник, слыло в городе «интеллектуальным». Там обходились без побоев, дешевых угроз и прочего беспредела, и многим в существующей системе это не нравилось. Не раз он уже нарывался на неприятности, которые неминуемо должны были привести к отстранению от занимаемой должности, но чья-то таинственная и сильная рука, уважающая истинный правопорядок, в последний момент его спасала, и даже самые серьезные недруги на какое-то время оставляли полковника в покое.

Самоварова, прикрыв рот рукой, все еще едва сдерживала рвотные позывы. Выбранный ею неизвестный «союзник» (будь он неладен!) толкнул ее в спину с такой силой, что вместо задуманного «рассмотреть поближе» она, на несколько жутких секунд, оказалась лежащей на трупе.

Пытаясь на что-то переключиться, Самоварова рассматривала ботинки полковника.

«Модель все та же, классическая… Добротные, но поношенные, себя не балует, а ей-то, поди, уже не одну шубу с тех пор купил!»

Лет пятнадцать тому назад почти такие его ботинки иногда стояли в коридоре ее квартиры, и у нее прыгало сердце от страха, что Аня, тогда студентка, может неожиданно нагрянуть домой.

— Варя, — понизив голос, окликнул ее полковник. — Ва-ря!

Никитин снова осмотрелся: в отеле стало потише, но он по-прежнему гудел, как разворошенный улей. По холлу быстро сновали полицейские, которые уже завершили все необходимые процедуры.

Он наклонился к ней совсем близко, и к его укоризненному взгляду примешалась искренняя жалость:

— Варя, милая, из-за тебя у меня могут быть серьезные неприятности, хоть это-то ты понимаешь?!

— Сереж, не прессуй меня! Я и так в себя прийти не могу!

— Черт подери… Варя, соберись наконец! Сама хрен знает во что вляпалась и меня еще так по-дурацки подставляешь!

— Вот интересно, перед кем?

Варвара снова вспомнила про нее, такую чужую и такую близкую, с которой однажды случайно столкнулась в коридоре отделения… Или не случайно… И еще вспомнился запах их дома, исходивший от его отутюженных рубашек.

— Ты вообще подставляешь, что я не имею права тебя сюда пускать…

Собрав волю в кулак, Самоварова привстала:

— Так, Никитин, — заговорила она вполголоса, — ты зачем сейчас комедию ломаешь? Меня тут и так все знают… Ну или почти все.

— Я сообщил тебе, да, но можно же было и без этого представления обойтись! Еще мужика за собой какого-то чокнутого потянула! Он потом в раж вошел, к понятым полез с расспросами!

Самоварова нервно усмехнулась:

— Просто я ему сказала, что под простыней принц лежит, вот он и не сдержал любопытства!

— Он не только любопытства, судя по твоему полету, он еще и силы не сдержал! Хотя уж я-то знаю, как ты можешь достать человека. Варвара Сергеевна, может, хватит, а? Я все твои фенечки знаю наизусть! Лучше бы ты актрисой стала! Принц, ага. Латиноамериканский Казанова.

— Я не собиралась на него падать! Я просто хотела поближе рассмотреть… Мне надо было подышать с ним одним воздухом.

— За столько лет работы я до сих пор к трупакам не привыкну, а ты — «подышать одним воздухом»… Что же ты тогда и к бабе не полезла, ее же следом выносили?

— Сереж, ну прекрати ты… Меня только отпустило…

— Ладно, прости.

— И потом: баба вторична, ты же сам знаешь…

— Да неужели?

— Это же мир мужчин, по крайней мере вы сами так думаете. Видишь, у вас даже есть преимущество в том, кого первым вынесут с ложа любви. Ну что, может, пойдем на место?