Покрытые мороком волосы выглядели просто ужасно. Жесткие, непослушные, свисавшие неопрятными патлами. Пришлось от старой рубашки отрывать кусок подола, делать из него ленту и заплетать косу.

Внизу никого не оказалось. Только на одном из столов стояла тарелка с густой ароматной кашей, кружка парного молока и краюха свежего хлеба.

— П… проходите, — улыбнулась хозяйка, но улыбка вышла кривой и натянутой, — ваш завтрак.

Ника молча опустилась на лавку и принялась за трапезу. Неизвестно, куда ее повезет крылатый мерзавец, но силы ей точно потребуются.

Сам кхассер появился спустя пару минут. Зашел с улицы, стряхивая плеча дорожную пыль, и, увидев Доминику, решительным шагом направился к ней.

— Значит так, — сел напротив, выложил из нагрудного кармана запечатанное письмо и пальцами подтолкнул к ней, — записку отдашь Кайрону. В мое отсутствие он за главного, управляет моими землями. Он тебя встретит, поселит, найдет какую-нибудь работу, чтобы не бездельничала. Я там все написал. Не потеряй! А то подумает, что ты бродяга, и прогонит.

Ника оторвала взгляд от тарелки и посмотрела на кхассера. Такой красивый. И такой гад.

— Передашь ему, что я пока отправляюсь в столицу. Буду позже, — Брейр нетерпеливо постукивал пальцами по столу. — Кивни, если понимаешь.

Она равнодушно качнула головой и снова вернулась к завтраку.

— Отлично. Экипаж готов. Как доешь — выходи…

Ника отодвинула почти полную тарелку, поднялась с лавки и, не взглянув на кхассера, направилась к выходу. Она не стала накидывать капюшон и вышла на крыльцо с гордо поднятой головой. Пусть смотрят. Прятаться она не будет.

Вчерашний возница распахнул перед ней дверь и даже придержал за локоть, помогая забраться в экипаж, потом проворно заскочил на козлы и тронул поводья.

Едва оказавшись внутри, Ника приникла к маленькому запылившемуся окну и успела увидеть, как кхассер взмывает в небо, делая резкие взмахи сильными крыльями, а потом стремительно уносится прочь.

* * *

Больше двух недель заняла дорога до поместья, принадлежавшего Брейру. На пути, пока добрались до подножия гор и начали подъем по хорошо накатанной узкой тропе, было все: и переправа через бурную реку; и изнурительный переезд по бурым холмам, где экипаж качало так сильно, что у Ники начиналась морская болезнь; и осенние ливни, размывшие дорогу настолько, что приходилось просить помощи у случайных путников, долгий густой лес, наполненный грозными голосами и шорохами; подозрительные таверны…

Ника все думала, что это отличное место для такого равнодушного, наглого и самовлюбленного гада, как ее кхассер: серые камни, угрюмые пещеры, обрывы, на краю которых кружилась голова. Но когда миновали очередной перевал и выбрались на широкую ровную площадку, у Ники захватило дух от красоты, которая раскинулась внизу.

Между двух низких хребтов притаилась широкая долина. Большую ее часть заливало расплавленное золото осеннего леса, ближе к центру виднелись ровные наделы темной земли, готовой к зимнему отдыху, а вдали раскинулся приземистый замок с тяжелыми башнями. По склону дальней гряды, пробив русло среди могучих утесов, сбегала узкая горная река. Она рассекала восточный край долины и обрывалась водопадом на ее границе.

Пока возница правил разбитое в пути колесо, Доминика подошла к краю обрыва.

Тут было так тихо, что оглушало биение собственного сердца. Хотелось опуститься на камни, сесть и смотреть, смотреть, смотреть, впитывая в себя красоту этого места. Здесь даже воздух был другим: кристально-прозрачным, прохладным и сладким. Каждый вдох как изысканный глоток вина, от которого кругом голова.

— Советую накинуть плащ, — сказал мужчина, заметив, как она дышит на пальцы, пытаясь их согреть, — Вейсмор — одно из немногих мест в Андракисе, где зимой по-настоящему холодно и порой идут такие снегопады, что дома заносит вместе с крышами. Это, конечно, не Сеп-Хатти, но тоже впечатляет.

Что такое Сеп-Хатти, Доминика не знала, поэтому просто пожала плечами. В Шатарии лето — это лето: можно купаться, ходить в тоненьких батистовых платьях и плести венки из одуванчиков. А зима — время теплых рукавиц и разговоров возле камина.

— Пора продолжать путь, — он еще раз ударил по колесу и поднялся, — через пару часов доберемся до поместья.

Ника послушно забралась внутрь и укуталась в походный плащ. Возница прав, дыхание зимы чувствовалось в каждом дуновении ветра. Пока еще легкое, едва уловимое, но коварное, постепенно пробиравшее до самых костей.

Всю оставшуюся дорогу она провела, не отлипая от окошечка. С упоением рассматривала золотые березовые рощи, старую водяную мельницу, поскрипывавшую большим позеленевшим от воды и времени колесом, пустые поля, очищенные от урожая, и луга, покрытые пожухлой травой, на которой все еще пасся скот.

Ника поймала себя на мысли, что могла бы полюбить это место… если бы не человек, которому оно принадлежало.

Потом они добрались до большой деревни, полукругом раскинувшейся у подножия холма. Экипаж прокатил мимо крепких домов с высокими фундаментами и резными наличниками, миновал центральную площадь, заставленную торговыми рядами, и начал подниматься к распахнутым воротам темного замка.

Возница поприветствовал стражников и беспрепятственно проехал на внутренний двор. Через минуту они остановились.

— Вот и приехали.

Сердце предательски сжалось, когда две веселые служанки, тащившие через двор доверху нагруженную бельевую корзину, громко рассмеялись. Доминике показалось, что это смеются над ней. Она снова натянула капюшон по самые глаза и выбралась наружу, стараясь держаться за широкой спиной возницы. Этот молчаливый, суровый мужчина, казалось, не замечал ее уродства. За время, проведенное с ним в пути, Ника даже стала забывать о мороке, наложенном Мойрой.

Но он никуда не делся.

Тем временем по широким ступеням сбежал молодой мужчина, одетый во все черное, и уверенным шагом направился к ним.

— Приветствую. Что у тебя? — бодро поинтересовался, и Доминика едва сдержала сдавленный вздох, потому что глаза у него были разного цвета. Совсем как у Влады, которая «помогала» им на отборе.

— Приветствую, лорд Кайрон. Кхассер велел доставить сюда девушку. Она из Шатарии.

— Выбрал все-таки? — усмехнулся разноглазый, бесцеремонно пытаясь заглянуть под капюшон. Доминика отпрянула, пытаясь от него увернуться. — Дикая какая, — усмехнулся и одним стремительным движением стянул капюшон с головы. — Эээ…

Кажется, даже ворона, до этого упорно каркавшая на самой высокой башне, и то заткнулась. А все, кто был во дворе, теперь смотрели только на нее.

— Брейр выбрал… ее? Ты уверен? — в разных глазах сквозило неприкрытое удивление

— Мое дело доставить, а не судить о выборе кхассера.

— Ммм… — Кайрон все не мог перестать ее рассматривать, — ну… Пфф… Остальные, видать, еще краше были.

Ника рассердилась. Выпрямила плечи, гордо вскинула голову и сунула ему в руки письмо, которое ей дал Брейр.

Мужчина развернул бумагу, пробежал взглядом по строчкам и озадаченно потер бровь:

— Ну что ж, Ника, пойдем. Попробую тебя пристроить.

Пристроил он ее к прачкам. Со словами «теперь ты будешь тут» завел в большое помещение, заполненное огромными деревянными кадками и паром, сделал широкий жест рукой, мол, любуйся, и ушел. А Ника осталась одна под взглядами притихших прачек. Чего в их глазах только не было: и страх, и отвращение, и брезгливость, и насмешка. Кто-то хихикал в кулак, а кто-то осенял себя защитными знаками.

— Ну что, красивая, давай знакомиться, — высокая, сухопарая женщина вытерла натруженные красные руки о подол и подошла ближе, — меня зовут Дарина, и я здесь главная. Как тебя зовут?

От всего происходящего кругом шла голова, и Ника на мгновение забыла, что не может нормально говорить. Снова замычала и вызвала новую волну насмешек.

— Немая, что ли?

Проглотив обиду, Доминика кивнула. Пусть уж лучше считают немой — меньше вопросов и меньше позора.

— Не повезло тебе, — Дарина без стеснения обошла ее по кругу, зачем-то потрогала спутанные волосы, — очень не повезло.

— Вы на ее руки посмотрите! Они же все скрюченные! Что она ими сделать сможет? Ни постирать нормально, ни расправить, — выступила вперед наглая коротко стриженая девица. — Нам придется все делать за нее!

— Зачем она нам? Пусть в кухню идет! — поддержала другая.

— Да? А варево после нее ты будешь есть?

— Тогда на конюшни. Лопату в руки и вперед.

— Ну-ка замолчали все! Тоже мне… дамы благородных кровей! Без вас во всем разберутся! — рявкнула Дарина. — Если Кайрон ее сюда привел, значит так тому и быть.

Ника едва держалась, чтобы снова не пустить слезу. Ей было так обидно, так унизительно… Высшая в древнем роду чародеев, одна из лучших выпускниц гимназии Ар-Хол вынуждена терпеть насмешки на чужбине!

— Ты не обращай на них внимания. Что с них взять? Вертихвостки, — Дарина примирительно приобняла ее за плечи, — подумаешь — страшная и немая! Не в болтовне счастье! И мужика ты себе найдешь. Потому что всех разбирают. К нам одноглазый Рон захаживает, все невесту подыскивает, а девчонки наши ему не по душе. Может, ты приглянешься…