Дин Бакет осознал это печальное положение вещей, когда ему, как новому главному редактору The New York Times, поручили провести Page One — собрание, которое считалось чем-то вроде Священного Грааля. Оно началось в 1946 году с обычной планерки и со временем переросло в совещание по подготовке очередного номера. Первая полоса оказывала гипнотический эффект на миллионы американцев, и многие чиновники принимали судьбоносные для страны решения исходя из ленты важнейших новостей. Это был ежедневный документ, способствующий конструктивному национальному диалогу, — причина, по которой люди и посвящают себя журналистике.

На протяжении многих лет Page One проводилось в конференц-зале с массивным круглым столом Короля Артура, куда набивалось порядка 25–30 редакторов. Они с пеной у рта рекламировали свои статьи и доказывали, почему именно их шедевр нужно разместить на первой полосе. Собрание проходило в два этапа: в десять утра и в четыре дня, после чего руководство оглашало подборку статей для следующего номера. По словам редактора The Times, Кайла Мэсси, «вечернее собрание стало каноническим».

К маю 2014 года Бакет понял, что фокус большинства важных мероприятий The New York Times расходится с реальностью его читателей. К тому времени, как он возглавил The Times, люди читали в основном электронную, а не печатную версию газеты, и главная страница сайта явно не «тянула» на титульную; по данным годового отчета Innovation Report за 2014 год, ее посещала «только треть читателей, да и то нерегулярно». Более того, люди все чаще черпали информацию через соцсети, и она была доступна онлайн задолго до выхода печатного издания. Посвящать самое важное совещание The Times первой полосе больше не имело смысла, но для новостной редакции это было делом чести.

Бакету нужно было переориентировать фокус внимания персонала на новую, более релевантную цель и изменить формат собрания в соответствии с новыми реалиями, подобно тому как поступила команда Центра правосудия Red Hook. Он начал с того, что перенес время утреннего собрания на 9:30, а дневное разбил на две части: в 15:30 отбиралась информация для первой полосы, причем значительно меньшим составом, чем раньше, а в 16:00 — для всего номера. Затем он изменил место и форму проведения собрания. В 2017 году была начата модернизация здания, где располагался отдел новостей The Times, и Бакет воспользовался этой возможностью, чтобы усовершенствовать физический формат Page One. Стол Короля Артура убрали и заменили красными круглыми диванами, а сам зал решено было сделать со стеклянными стенами.

Бакет хотел, чтобы утреннее собрание стало реальной дискуссией между журналистами и редакторами и задавало тон на весь день. В своей почтовой рассылке персоналу от 5 мая 2015 года он написал: «Суть в том, чтобы утром максимально оперативно решить рабочие вопросы, в том числе и обсуждение печатной версии, а днем сосредоточиться на содержании следующего номера, независимо от платформы, и спланировать цифровой отчет на следующее утро».

Как изменить культуру и фокус внимания всего отдела новостей? Один из способов — пересмотреть цель и формат совместных мероприятий. «Зацикливаться на печатной версии было нерационально как для наших читателей, так и для журналистов, — сказал мне заместитель главного редактора Сэм Долник. — Мы намеренно изменили форму проведения собраний, чтобы изменить ценности и мышление сотрудников. Мы хотели, чтобы они меньше думали о формате, а больше — о содержании».

Осенью 2017 года я посетила одно из утренних заседаний Page One. Поскольку новый конференц-зал еще не был готов, оно проводилось во временном конференц-зале с большим квадратным столом в центре и десятком зеленых вращающихся стульев вокруг него. Руководство редакции располагалось по одну сторону стола, а редакторы отделов — по другую. С ними по конференц-связи общался руководитель головного офиса в Вашингтоне. Вдоль стены стоял еще один ряд стульев, предназначенный для других сотрудников газеты и их гостей. Телевизор с плоским экраном отображал главную страницу The Times, которая обновлялась каждые несколько минут.

В отличие от традиционных мероприятий подобного рода, которые обычно начинаются с речей, Page One началось с отчета о статистике посещения сайта. Акцент на поведение читателя, а не на выбор редактора — это уже признак перемен. Собрание вел молодой редактор, который давал возможность высказаться всем желающим и задать интересующие их вопросы. В частности, был задан следующий вопрос по теме совершенствования налогового законодательства: «Чем это обернется для состоятельных людей? Думаю, что многих читателей это интересует». Если редактор начинал растекаться мыслию по древу, Бакет сразу же пресекал: «Пожалуйста, не перечисляйте все — только основные моменты». Кроме редакторов, на совещании присутствовали лучшие сотрудники других подразделений — социальных медиа, статистики, аудиокоманды, видеокоманды, команды читательского центра, службы связи — люди, которые ранее не допускались к подобным дискуссиям. В какой-то момент сотрудник службы связи инициировал спор о том, является ли конкретная статья «экстренной новостью», которую следует разослать всем подписчикам The Times. Это вывело на повестку дня вопрос: какие новости вообще следует считать «экстренными»? Чуть позже редактор отдела цифровой информации спросил, почему бы не публиковать готовый материал сразу, а не ждать до дневного выпуска в 15:00.

Мало-помалу, во многом благодаря обратной связи, руководство редакции стало менять представления всей команды о работе, которую они выполняли в новом мире новостей.

«На мой взгляд, на собрании нужно обсуждать только те новости, которые заслуживают внимания; иногда они очевидны — например, террористический акт; иногда — не совсем. И платформа не имеет значения. Все, что имеет значение, — это содержание», — сказал мне Бакет. Клифф Леви, заместитель главного редактора, курирующий все цифровые платформы, объяснил: «Мы просто хотим, чтобы люди фокусировались на том, что происходит в The New York Times в данный момент или в ближайшие несколько часов. Планирование — это, конечно, важно, но «здесь и сейчас» — это архиважно, и изменение мышления в данном направлении является нашим долгосрочным проектом». Коллективное мышление нельзя изменить за ночь, но его можно изменить незначительными — а иногда и значительными — организационными нововведениями».

Возможно, у вас тоже есть потребности и реалии, которые не вписываются в существующие форматы мероприятий. Возможно, вы предпочитаете жить по заведенному порядку в надежде, что все сложится само собой. В принципе, в этом нет ничего плохого, но, заимствуя чужие сценарии, вы заимствуете идеи и форматы, разработанные другими людьми для решения их проблем и отражающие их потребности и цели. Не факт, что они подходят вам. Чтобы найти что-то свое, действительно работающее и цепляющее за душу, нужно последовать примеру Центра правосудия и The New York Times и начать думать о себе как о лаборатории.

НЕ ПРОВОДИТЕ МЕРОПРИЯТИЙ «НИ О ЧЕМ»

Телевизионное шоу Seinfeld получило известность как «шоу ни о чем». Когда люди собираются без какой-либо цели — это и есть «мероприятие ни о чем». Многие знают это и без моих научений и, принимая решение о проведении мероприятия, задумываются о том, для чего они это делают. Я призываю вас последовать их примеру, но пойти дальше и глубже.

Большинство целей мероприятий кажутся достойными и заслуживающими внимания, но они примитивны и банальны: «Мы устраиваем приветственный ужин в честь нового коллеги, чтобы он почувствовал себя частью нашего дружного коллектива» или «Я отмечаю день рождения, чтобы проводить ушедший год». Да, это цели, но для чего именно вы организуете ужин или вечеринку? Произвести фурор? Что-то доказать? Привести кого-то в замешательство (может, хозяина)? Отойти от привычных стандартов?

Эти критерии могут показаться нерациональными для собрания, совещания или конференции. Вы можете спросить: «А почему мое мероприятие должно произвести фурор? Это же не битва за Аламо» [Битва за Аламо — самая известная битва во время Техасской революции (23 февраля — 6 марта 1836 года). — Прим. перев.].

Мне неоднократно задавали этот вопрос. Практически каждый раз, когда я взываю к клиентам более продуманно отнестись к цели мероприятия, они иронизируют, что я готовлю их к третьей мировой войне. Тем не менее подход к мероприятию именно в таком ключе помогает сосредоточиться на его уникальной цели. Мероприятия, которые всем нравятся, — не редкость, но они не часто оставляют неизгладимое впечатление, в то время как неординарные (в хорошем смысле этого слова) имеют больше шансов на успех.

Как же это сделать? Как определить эту уникальную, ясную и значимую цель? Каковы ее основные критерии?

Первый и самый главный критерий — это конкретность. Чем точнее вы сформулируете цель мероприятия, тем лучше «выстрелите». Я пришла к этому эмпирическим путем, а один из моих клиентов собрал солидную доказательную базу.

Meetup — это международная онлайн-платформа для организации офлайн-встреч на самые разные темы. За годы своего существования она помогла миллионам людей.