Каким же оно будет, ее новое королевство? И семейство, частью которого она станет? Иоланда знает, что ее мать считает Марию де Блуа, ее будущую свекровь, похожей на себя — такой же практичной и жесткой, но полной заботы о своей стране и своих детях. Ее супруг погиб много лет назад, сражаясь на Апеннинском полуострове, и на плечи Марии легла забота о всех его поместьях и огромных одиноких замках, о сохранении наследства двух юных сыновей. И, словно этого было мало, кузен ее мужа, Карл Дураццо, настроил крупные города Прованса против Анжуйской династии, которая владела ими по праву.

Иоланда слышала, что Мария де Блуа покинула Анжу и отправилась в Авиньон, чтобы посоветоваться с папой Клементом VII. Это был отважный поступок, и он принес свои плоды — папа подтвердил суверенные права суженого Иоланды, Людовика II Анжуйского, на Прованс, Неаполь и Сицилию. Затем Мария де Блуа, не колеблясь, заложила свои драгоценности и серебро и на вырученную сумму собрала солидную армию. Когда она осознала, что этого все равно не хватит для полной победы над Карлом Дураццо, она задумалась и нашла решение. Мария, известная своим обаянием, отправилась вместе с сыном в путешествие по Провансу, добиваясь расположения местных городов, их верности Людовику. Там, где обаяния оказывалось недостаточно, в ход шли деньги. Хороший урок: сперва очаровывай, а если не вышло — подкупай!

Что же до будущего мужа Иоланды, то она одновременно думает о нем и старается не думать: он и так занимает слишком много места в ее мыслях.

Как-то вечером после ужина Иоланда с Хуаной сидят у огня в уютной комнате на постоялом дворе, где они остановились переночевать. Хуана вяжет. Иоланда достает из сумки лист бумаги, который повсюду носит с собой. Это черновик первого письма, которое она написала Людовику, не без помощи Хуаны. Иоланда осторожно толкает Хуану, чтобы привлечь ее внимание, и начинает читать:

...

Мой господин, мой дражайший будущий супруг, мать рассказывала мне о трудностях, с которыми Вы столкнулись в Провансе, и о тех усилиях, которые Ваша добрая матушка предприняла, чтобы отстоять ваше наследство. Какое же восхищение вызывает у меня ваша мать, и как же я хочу с ней познакомиться — как и с Вами, господин мой! Прошу Вас, пишите мне о сражениях на юге Франции, в землях, о которых я знаю так мало. Если Вам будет угодно, я расскажу о своей жизни здесь, в Арагоне, чтобы и Вы что-то знали обо мне, хотя моя жизнь ничто по сравнению с волнениями и опасностями Вашей.

Ваша преданная невеста,

Иоланда Арагонская.

Хуана по обыкновению усмехается.

— Не так уж скоро пришел ответ на это послание, верно?

Она права. Ответное письмо Иоланда получила только на Рождество.

...

Дорогая моя Иоланда — могу ли я Вас так называть?

Поскольку нас разделяет расстояние — и будет разделять еще какое-то время, — давайте ближе узнаем друг друга через переписку.

Я счастлив, что имею возможность сообщить Вам хорошие новости.

Жители Прованса присягнули мне на верность и признали меня своим правителем. Но не думайте обо мне как о герое или завоевателе.

Минувшей осенью я совершил торжественный въезд в Экс, столицу Прованса, и теперь вся страна видит во мне полноправного властителя. Так что, дорогая моя будущая жена, этой землей мы тоже будем править вместе.

Теперь моя неутомимая и отважная мать обратила свой взор на другие земли, принадлежащие мне по праву, — Неаполь и Сицилию. Неужели борьбе не будет конца? Неужели я никогда не вернусь домой, чтобы жениться на Вас?

Читая письмо Людовика, Иоланда тоже гадала, когда же она выйдет за него замуж. И что он за человек? Ее мать, у которой повсюду были глаза и уши, сумела сделать несколько важных открытий и рассказала о том, что выяснила:

— Людовик в свои тринадцать лет уже молодой мужчина: высокий, сильный, уверенный в себе, стремящийся к цели невзирая на преграды. Он научился у своей матери упорству, пока та боролась за наследство своего супруга; видел, как искусно она применяет свои чары и навыки дипломатии, чтобы завоевать верность Прованса. Теперь с большим флотом, который ему обеспечило герцогство, он направился в Неаполь.

Свадьбу пришлось отложить до того момента, когда Людовик отвоюет все, что принадлежит ему по праву.

В последующие годы мать часто говорила с Иоландой о Людовике, когда давала ей почитать письма Марии де Блуа. Но принцесса жаждала подробностей. Как он справлялся со своей непростой задачей, этот юноша с огнем в крови и с железной волей? Кто был его советчиком в Неаполе? Кто его сопровождал? Он провел столько лет на юге Апеннинского полуострова — наверняка ему будет о чем ей рассказать? Как там выглядят люди? Как они одеваются? Что едят? Какие цветы там растут? Какие птицы летают? А певчие среди них есть? А есть ли там хорошие лошади? А музыка? Трубадуры или кто-то в этом роде? Так ли красив знаменитый Неаполитанский залив, как говорят о нем поэты? А тот мощный вулкан, Везувий, — он извергался? Приедет ли за ней Людовик? Или она поедет к нему? Они поженятся в Неаполе? Она заваливала его письмами, полными вопросов, но от Людовика не приходило ответов — переписку вели только их матери.

И вот однажды, спустя три года после смерти отца, Иоланда услышала, как мать зовет ее, и почувствовала: случилось что-то важное.

— Тебе прибыл пакет из Неаполя!

Наконец-то! Иоланда торопливо открыла его, дрожа от нетерпения. Внутри было письмо, длинное письмо от Людовика.

...

Дражайшая моя будущая жена! — гласило оно. — После девяти лет непрерывных схваток и периодических сражений мой враг, кузен по имени Владислав Дураццо из старшей ветви Анжу, одержал над моими войсками разгромную победу. — Иоланда застыла. — Я возвращаюсь домой — пока что я больше ничего не могу здесь сделать. Мы, наконец, поженимся, и я покажу вам свои прекрасные земли — Анжу, Гиень, Мэн и Прованс; уверен, Прованс Вам особенно придется по душе. Дождитесь меня. — И подпись: — Ваш Людовик.

Она нашла в себе силы улыбнуться матери и проговорить:

— Прекрасные новости — я наконец-то выйду замуж.

Но Хуана хорошо ее знала, и Иоланда не могла скрыть от верной гувернантки некоторого разочарования. Ее рыцарь в сверкающих доспехах не смог завоевать для нее королевство, которое она уже считала своим. Она с молоком матери впитала уверенность, что Неаполь и Сицилия принадлежат Арагону, так же как Людовик не сомневался, что этими землями должны владеть Анжу. Во время помолвки эта ситуация казалась ей очень сложной, но она уже давно разобралась в ее хитросплетениях. Последняя королева Сицилии, Джованна I, отвратительная старая карга, назвала наследником своего кузена из династии Арагон, но незадолго до смерти лишила его наследства в пользу Людовика Анжуйского. Иоланда знала даже, что об оставшемся ни с чем Владиславе Дураццо поговаривали, будто он задушил королеву Джованну, зажав ее между двумя перинами, чтобы на теле не осталось следов. Затем он заявил свои права на трон Сицилии, но скончался, и законным наследником стал Людовик I. Это была и вправду очень запутанная история, и противостояние между наследником дома Дураццо и отцом ее Людовика продолжалось до тех пор, пока отец этот не умер при загадочных обстоятельствах. Людовик II, ее Людовик, при первой же возможности вернулся в Неаполь и девять лет после помолвки провел в сражениях, пытаясь отвоевать то, что считал своим по праву. И теперь после стольких лет он отступал — и ей надо было радоваться браку с человеком, который разрушил ее мечты? Ни материнская ласка, ни предсвадебная суета не могли развеять ее тоску. Не удавалось это даже карлице Пепите, как бы та ни старалась вызвать у Иоланды улыбку. Пепита разминала принцессе спину и плечи, заплетала ее длинные волосы в косу, которая доходила до самых колен, укладывала эту косу ей вокруг головы наподобие короны, но Иоланда была погружена в мрачные мысли о своей участи.

В течение последних девяти лет Иоланда получала известия обо всех действиях обоих соперников — спасибо письмам Марии де Блуа — и никогда не сомневалась в успехе Людовика. Он казался таким уверенным, его характер и вера, судя по рассказам, были столь крепки, что она убедила себя в его победе. Она часто воображала их с Людовиком в Неаполе, где они будут полноправной королевской четой. За время, проведенное на Апеннинском полуострове, он выиграл несколько битв, а потом, словно гром среди ясного неба, грянуло известие о его поражении. Неужели война окончена — или он просто решил сделать передышку? Была ли их намеченная свадьба лишь способом получить подкрепление, воспользовавшись ее наследством, еще для одной попытки отвоевать итальянские земли?

Иоланда поняла, что вообще ничего не знает об этом человеке. Остался ли он тем отважным юным богом, в которого она так долго верила? Или на самом деле он неудачник, не способный вызвать ее восхищение?