Не знаю, как долго Пони несся сломя голову. Десять минут? Час? Тысячу футов или десять тысяч миль? Когда он, весь мокрый от пота, наконец замедлил бег, я не мог оторваться от его шеи. Не мог поднять голову, выпутать пальцы из гривы. Он тяжело дышал, и я тоже. Я чувствовал, как бьется его сердце под моей ногой. Кто знает, сколько еще времени прошло, но наконец он остановился, и даже тогда я не сразу смог открыть глаза.

Я понятия не имел, где мы оказались. Да что там, я с трудом соображал, где верх, а где низ, — из моего положения мир казался покосившимся. Но потом я разглядел, что голые гладкие деревья расступились и стояли кру´гом на отдалении от нас. Темнота окончательно сгустилась — не до абсолютной черноты, конечно, но все превратилось в бесплотные тени. По крайней мере, здесь было тихо. Это я сразу отметил. Никаких приглушенных голосов. Никакого ропота, отбирающего у меня воздух.

— Митиваль, — позвал я тихо, потому что не чувствовал его рядом, затем сел, чтобы оглядеться, но не увидел его.

Я говорил уже, что Митиваль был моим спутником с тех пор, как я себя помню, но это не значит, что он постоянно находился при мне. Он всегда приходил и уходил, когда ему вздумается. Могло и несколько часов пройти без него. А бывало, что и целый день от него ни слуху ни духу. Правда, к ночи он обязательно появлялся. Я мог заметить, как он прогуливается неподалеку, мог обнаружить его сидящим на стуле в моей комнате, он или насвистывал какую-нибудь мелодию, или отпускал шутку — так или иначе, засыпал я всегда в его компании. То есть к его отсутствию я был привычен, но прямо сейчас, посреди этой дьявольской Чащобы, одна мысль о том, что его нет рядом, привела меня в неописуемый ужас. Впервые в жизни мне пришло в голову, что я могу потерять Митиваля. Или он может потерять меня. Правил нашего совместного существования я не знал.

— Митиваль! — завопил я. — Где ты? Ты слышишь меня? Отзовись!

Тут послышался треск сломанной ветки, и я повернулся. На край опушки вышел коренастый мужчина со снежно-белой бородой и прицелился в меня из блестящего пистолета.

— Какого черта! — удивился он при виде меня.

— Не стреляйте, пожалуйста! — вскрикнул я, вскинув руки вверх. — Я всего лишь ребенок.

— Это я вижу. Что ты тут делаешь?

— Я заблудился.

— Откуда ты?

— Из Боунвиля.

— Кто такой Митиваль?

— Я ищу своего папу.

— Митиваль — твой папа?

— Нет! Я заблудился! Прошу вас, помогите мне.

Старик как будто растерялся. Он тяжело вздохнул, и в его вздохе мне почудилось раздражение, — видимо, он был недоволен тем, что встретил меня. Пистолет он все-таки опустил.

— Не следует тебе бродить тут в одиночку, — проворчал он. — Ты же совсем мал. В этом лесу водятся пантеры, они вспорют тебе живот и насухо оближут твои кости быстрее, чем ты успеешь оглянуться. Слезай-ка со своего коня и иди за мной. Моя стоянка в ста ярдах. Да пошевеливайся. Я как раз собирался разжечь костер.

Так я познакомился с Инеком Фармером.

5

Когда события выходят из-под контроля, задавать вопросы нет особого смысла. Я слез с Пони, взял его под уздцы и пошел за стариком с опушки в гущу леса.

— По пути подбирай крупные сучья, — велел он мне, не оглядываясь. — Но тополь не бери, от него один дым. А для растопки будут нужны хвойные ветки. Только не уколись, у них иголки страх какие острые.

Так мы и шагали — он впереди, я с Пони чуть позади, — пока не вышли к небольшому ручью, который я без труда перепрыгнул. На другом его берегу мы пересекли болотистую прогалину и рощицу кленов, утыканных красноватыми почками. Наконец мы оказались на лужайке, где были навалены обгорелые бревна и угли старых кострищ. Я бросил собранный по дороге хворост на камень и отвел Пони к поваленному клену примерно в дюжине футов от костра. Там уже стояла привязанная к толстой ветке понурая гнедая кобыла с близко посаженными глазами — лошадь старика. Едва мы приблизились, как она оскалила зубы, словно злобный сторожевой пес. Однако Пони не обратил на нее ни малейшего внимания. Он просто мотал хвостом, пока я привязывал его в паре футов от кобылы.

Когда я вернулся на лужайку, старик стоял у груды дров и выбирал щепки потоньше.

— У тебя спички есть? — спросил он, по-прежнему не глядя на меня.

— Да, сэр. — Я вытащил из своего кошеля коробок спичек.

— Умеешь огонь разводить?

— Если только в печи. А костер в лесу — нет, не пробовал.

— Если не можешь зажечь костер, считай, что ты мертвец. — Он с трудом сел на бревно и стал растирать спину. — Я покажу тебе, что надо делать. Зовут-то тебя как?

— Сайлас Бёрд.

— А я Инек Фармер, — представился старик. — Ты взял с собой еду, Сайлас Бёрд?

— Да, немного солонины и хлеба.

— Я гнался за кроликом, но ты помешал мне своими криками, — с упреком сказал он и стянул сапоги. — А больше у меня нет сил охотиться.

— Можете взять еду у меня.

На это он заулыбался:

— Что ж, спасибо, Сайлас Бёрд. Какое забавное у тебя имя. — (Его борода обрамляла подбородок короткой белой щеткой.) — Ну что, Сайлас Бёрд, разведи-ка огонь, у меня спина что-то совсем разболелась. Потом мы сварим из твоей солонины похлебку. А как поедим, ты расскажешь мне, что, во имя святых, ты делаешь в этой глухомани. Как тебе такой план?

— Хорошо, сэр.

— Вытри лицо, кстати. Оно у тебя в чем-то измазано.

— Да, сэр, — ответил я, плюнул на ладонь и постарался оттереть засохшую кровь.

— Ты поранился или что?

— Нет, сэр.

Старик снова смерил меня недоверчивым взглядом, но все-таки научил разводить костер — как складывать дрова, где поджигать щепу. Он не столько говорил, сколько ворчал. Вскоре я узнал, что этот человек без малейшего стеснения рыгает, портит воздух и сквернословит. Он был полной противоположностью Па.

Костер в конце концов разгорелся. Тогда я под руководством Фармера оторвал кусок коры с дерева и свернул в некоторое подобие миски. В ней мне удалось вскипятить воды из ручья, в которую мы потом бросили солонину. Получилась отличная похлебка. Я с жадностью набросился на нее, макая в ароматную жидкость хлеб. Оказывается, я ужасно проголодался.

Старик закурил трубку и с любопытством наблюдал, как я ем. Опустошив миску наполовину, я протянул ее Фармеру.

— Да я уже перехотел, — пробормотал он. — Сам доедай.

— Спасибо.

— Что же, — произнес он, когда я наконец насытился, — пришло время выслушать твою историю, Сайлас Бёрд. Как это ты, черти тебя дери, оказался ночью один в лесу?!

Я отогрелся у огня, размяк от сытости. До того момента меня настолько поглощали насущные задачи, что не было ни минуты осознать ситуацию, в которой я оказался. Поэтому подобие участия, прозвучавшее в голосе ворчливого старика, застало меня врасплох. По щекам потекли слезы, и я стал тереть глаза рукой, делая вид, что прослезился от дыма и искр. Но на самом деле это вырвались наконец наружу последствия дня. Я рассказал старику коротко, что случилось. Как трое всадников забрали Па среди ночи. Как Пони вернулся ко мне и как я увидел в этом знак, что нужно ехать искать Па. Как я оказался в Чащобе. И как я потерялся. Конец.

Мистер Фармер кивнул и задумался над услышанным. Потом он выпустил из ноздрей длинные, словно щупальца, клубы табачного дыма. Пальцы, сжимавшие трубку, были толстыми и корявыми.

— Так, значит, вы не ждали этих всадников? — наконец спросил он. — Они сами к вам явились? А твой Па никогда с ними дела не имел? Не встречался с ними раньше?

— Нет, сэр.

— А чем твой Па зарабатывает на жизнь?

— Вообще он сапожник, но теперь стал коллодиотипистом.

— Кем-кем?

— Это такой фотограф.

— Что-то вроде дагеротиписта?

— Да.

— Как его зовут?

— Мартин Бёрд.

Мистер Фармер задумчиво почесал бороду, будто припоминая что-то.

— Ну а кто тогда тот Митиваль, которого ты звал?

В своем рассказе я ни разу не упомянул Митиваля. Наверное, надеялся, что Фармер забудет, как я звал Митиваля. Я опустил голову и промолчал.

— Послушай-ка, сынок, — начал мистер Фармер, — ты серьезно вляпался, сунувшись в Чащобу. Просто чудо, что тебя занесло в эту часть леса, а не в Топи. Там такая трясина, что проглотила бы тебя живьем. И если бы я не нашел тебя, то страшно подумать, что бы с тобой стало. Так и быть, утром я выведу тебя из Чащобы, хоть мне и не по пути. Но ты должен выложить мне все начистоту, Сайлас Бёрд. Ты пришел сюда один или здесь есть кто-то еще, о ком я должен знать?

— Нет, здесь нет никого, о ком вам нужно знать.

Он опять уставился на меня с недоверчивым прищуром.

— Знаешь, у меня внук примерно твоих лет, — вдруг сказал он. — Тебе сколько — девять, десять?

— Двенадцать.

— Да ты что? — удивился он. — Какой-то ты мелкий для своего возраста. Смотри сюда, Сайлас Бёрд. — Он сунул руку в карман пальто, вытащил жестяной значок и, чтобы мне было лучше видно, поднял его над костром. — Знаешь, что это такое?

— Знаю. Жетон.

— Верно. Я федеральный маршал Соединенных Штатов Америки. Выслеживаю тут преступников, которые пробираются на восток. Нам дали наводку, что у них убежище в стене большого ущелья. Сейчас они опережают меня дня на три. И очень может быть, что ты и я ищем одних и тех же людей.