Надежды на то, что причина в каких-то семейных неурядицах, разлетелись вдребезги, развеялись как дым. Я с трудом сглотнула — ужин просился на выход. Борясь с удушьем, я смотрела, как Блэйд остановил автомобиль и выключил фары.

Я медленно вела машину по гравию, держась позади. Склонившись над рулем, я вглядывалась в мельтешение красных, синих и желтых огней. Я остановилась и сдала назад, втиснувшись между двумя внедорожниками, стоявшими у входа в клуб.

Когда я оглянулась, Блэйд и девушка уже вышли из машины. На Блэйде была все та же красная толстовка и зауженные джинсы. Девушка была высокая и стройная, даже выше его, разноцветные отсветы играли на ее бледном лице и коротких светлых волосах.

Она прижалась к Блэйду, а он обнял ее рукой за плечи. Так они и шли рядом, смеясь.

У меня вырвался всхлип. Я с трудом восстановила дыхание.

Я призналась ему в любви. Той ночью, в его машине, на Ривер-Ридж. Над нами сияли звезды, далеко внизу серебрилась река, а мы обнимались, обнимались так, словно были одни на свете. Мы целовались… целовались и… и…

Я схватилась за ручку дверцы, готовая выпрыгнуть из машины. Меня так и подмывало выскочить, перебежать парковку, схватить его — схватить, развернуть и…

— Нет.

Я вцепилась в руль, сжала его до боли в руках и смотрела, как они целуются. Она повернулась к нему, он обнял ее за шею и притянул к себе. И они снова поцеловались. Над ними переливались красно-синие огни, будто передо мной было карнавальное шествие или яркий сон.

Ах, если бы.

Если бы только это не было явью, Дневничок. Но это происходило в действительности, причем у меня на глазах.

Я распахнула дверцу машины. Она стукнула соседний внедорожник, но мне было плевать. Я вылезла и заковыляла вперед, прочь от автомобиля. Ноги не слушались меня. Мир вокруг ходил ходуном.

Меня всю трясло, но я заставляла себя идти.

Заглушила ли я мотор? Выключила ли фары? Не помню, Дневничок.

Блэйд с девушкой остановились у стойки охранника. Это был бритоголовый амбал, одетый в лиловую майку, которая открывала его могучие бицепсы в татуировках, и мешковатые серые брюки. Блэйд достал что-то из бумажника — скорее всего, липовое удостоверение, — и охранник махнул рукой, пропуская их.

«Стойте!» — Я открыла рот, чтобы закричать, но не смогла издать ни звука. Я сделала глубокий вдох. Шок быстро перерос в гнев.

Блэйд лгун! Лгун и предатель!

Я не могла стереть из памяти их поцелуй.

Внезапно я поняла, что должна посмотреть ему в глаза. Я хочу, чтобы он знал: я была здесь и все видела.

У меня вырвался вопль ярости. Звериный вопль. Я сорвалась с места, расшвыривая кроссовками гравий, и сломя голову бросилась ко входу в клуб, навстречу сверканию красно-синих огней, ослепленная, подгоняемая болью и злостью.

Я должна попасть внутрь. Должна посмотреть ему в глаза.

До стойки охранника оставалось несколько футов, когда от стены клуба отделилась темная фигура. Сперва я приняла ее за движущуюся тень и лишь через несколько секунд поняла, что это кто-то, одетый во все черное.

Дина Фиар.

Я чуть не налетела на нее. Она схватила меня за плечи, прежде чем мы столкнулись. Я дышала с трудом, хрипло, яростно.

— Дина, что ты здесь делаешь? — выдавила я. Слова с трудом продирались сквозь мое пересохшее горло.

— Он предал нас! — выкрикнула она. — Кэйтлин, он нас предал!

12

Я уставилась на нее разинув рот. Красно-синие огни сверкали в стеклах ее очков, отчего казалось, что глаза горят.

Конец ознакомительного фрагмента