Перебравшись через низвергнутые внешние стены, они блуждают по разгромленным галереям Тысячи Тысяч Залов, усыпанным костями несметного множества шранков. В зале матерей-китих открывается Око Судии, и Мимара зрит ужасающее зло, которое представляют собой дуниане. Но означает ли это, что и Келлхус — зло? Они понимают, что поиски их не завершатся до тех пор, пока Мимара не постигнет сущность Келлхуса Оком Судии.

Также они обнаруживают в Ишуаль двух выживших — сына и внука самого Келлхуса, первый из которых изуродован шрамами до неузнаваемости. Несколькими днями спустя он, употребив кирри, совершает самоубийство, пытаясь отыскать Абсолют в абсолютном небытии. Путники замечают на горизонте Даглиашский Ожог, дивясь вознёсшемуся до небес столбу пепла. В тот момент, когда они спускаются с гор, их захватывают скюльвендские всадники, а затем путники оказываются перед безумным взором Найюра урс Скиоты — Короля Племён…

Ибо Народ Войны следует по пятам за Великой Ордалией.

Далеко на юге — в Момемне, столице Новой Империи, Эсменет в отсутствие своего мужа изо всех сил старается совладать с правлением. С учётом того, что Келлхус и большая часть его войска находятся далеко, угли мятежей начинают разгораться в Трёх Морях. Имперский Двор относится к ней свысока. Фанайял аб Караскамандри — падираджа уничтоженной в ходе Первой Священной Войны еретической Кианской империи, смелеет всё больше и больше, тревожа провинции, располагающиеся у края Великой пустыни Каратай. Псатма Наннафери — объявленная вне закона Первоматерь культа Ятвер — пророчествует о явлении Воина Доброй Удачи — посланного богиней ассасина, коему предначертано убить Аспект-Императора и истребить его потомство. Кажется, сами боги ополчились на династию Анасуримборов. Эсменет обращается за помощью к своему шурину — Майтанету, шрайе Тысячи Храмов, ибо нуждается в силе и ясности его видения, но она не может не задаваться вопросом — почему её муж оставил Покров в её неумелых руках, в то время как в распоряжении Келлхуса был его брат — дунианин.

Даже когда слухи о восстании достигают Момемна, юный Кельмомас всё равно продолжает собственный подспудный мятеж. Ранее прогнав прочь Мимару, теперь он убивает своего идиота-близнеца Самармаса, зная, что горе заставит Эсменет ещё отчаяннее проявлять материнскую любовь к нему — Кельмомасу. Затем, с целью спровоцировать бунты и беспорядки повсюду в Трёх Морях, он тайно убивает Шарасинту, Верховную жрицу Ятвер. Узнав о том, что Майтанет начал подозревать его в ведении двойной игры, он вступает в сговор со своим безумным братом Инрилатасом с целью убийства своего Святейшего дяди, но всё идёт наперекосяк, и в конечном итоге вместо Майтанета гибнет Инрилатас.

Между шрайей и Эсменет вспыхивает война. Убитая горем и терзаемая параноидальной подозрительностью императрица заключает с нариндаром, жрецом Четырёхрогого Брата, контракт на убийство своего шурина, не зная о том, что в действительности имеет дело с Воином Доброй Удачи. Но Майтанет первым наносит удар, штурмуя и захватывая во время её отсутствия Андиаминские Высоты, в результате чего Эсменет становится гонимой беглянкой в той самой Империи, которой ей было доверено управлять. Она скрывается в жилище Нареи — такой же проститутки, какой была она сама, до того как вышла замуж за Келлхуса, дабы стать матерью его нечеловеческим отпрыскам. В конце концов её ловят и в оковах волокут к Майтанету, который, заглянув в её душу, видит всю правду о разразившемся меж ними конфликте. Но ещё до того, как он успевает обвинить Кельмомаса, никем не замеченный и не остановленный Воин Доброй Удачи поражает его насмерть. Будучи единственным оставшимся в пределах Империи совершеннолетним родственником своего мужа, Эсменет вновь провозглашается Святой Императрицей, как раз когда Фанайял и его разбойничье войско осаждают стены Момемна.

Она спешно пытается организовать оборону города, демонстрируя силу воли, в которой так отчаянно нуждаются её несчастные подданные. По-прежнему считая Воина Доброй Удачи ассасином менее значимого Культа, Эсменет приглашает его на Андиаминские Высоты, позволяя ему жить рядом с собой и выжившими членами своей семьи. В той же мере, в какой Кельмомаса тревожит новоявленная сила матери, его всё сильнее завораживает Воин Доброй Удачи, в котором он видит доказательство того, что сам Четырёхрогий Брат защищает его. Он ещё сильнее утверждается в этом мнении, наблюдая за тем, как ассасин способствует гибели его сестры — Телиопы, которая после смерти Майтанета была наибольшей угрозой для юного принца. Но его триумф тотчас обращается катастрофой, когда его убитая горем мать замечает, как он радуется смерти сестры.

Мощное землетрясение поражает Момемн, обрушивая городские стены и оставляя его жителей без какой-либо защиты от ярости Фанайяла и его кианцев. Пока падираджа готовится к штурму, Псатма Наннафери надсмехается над ним. За всем этим наблюдает терзаемый мрачными предчувствиями Маловеби — посланник зеумского сатахана. Хотя Первоматерь и является пленницей Фанайяла, в действительности Ятвер вверила падираджу её власти. Внезапно прямо в кианском лагере появляется Келлхус и убивает как Фанайяла, так и Первоматерь, а затем, одолев Маловеби, отсекает его голову, превращая зеумца в одного из болтающихся у его бедра декапитантов.

Повторные толчки сравнивают с землёй имперскую столицу. Кельмомас следует за Воином Доброй Удачи, которого продолжает считать слугой Айокли, через рушащийся дворец к тронному залу. Однако, увидев стоящего рядом с матерью отца, он понимает, что ассасин охотится за самим Аспект-Императором — причём согласно воле его матери. Мальчик привлекает внимание убийцы, рассчитывая помочь ему, но тот взирает на него, полностью оцепенев, — словно бы какая-то иная душа в этот миг пробудилась за его некогда неумолимыми глазами.

Своды зала падают, и мальчик понимает, что пребывающее в руинах может разрушиться ещё сильнее.

Глава первая. Западная часть Трёх Морей

Прокатилась молва среди наших мужей
И погнала их прочь от сохи и с полей,
Прочь от мягких перин, прочь от жён и детей,
Прямиком к золотому Ковчегу.
К золотому Ковчегу — презлому врагу,
Всё дальше в его нечестивую тьму,
Туда, где свод Неба царапает Рог,
Где Идол, страшащий нас пуще, чем Бог.

— древнекуниюрская Жнивная Песня

Середина осени, 20 Год Новой Империи (4132 Год Бивня), Момемн

Отцовская песнь переполняла собою кружащийся и кувыркающийся вокруг него мир — Метагностический Напев Перемещения, понял Кельмомас. Колдовские устроения охватили его, а затем швырнули сквозь нигде и ничто, словно горсть зерна. Копья света пронзали оглушающие раскаты грома. Грохочущая, всесокрушающая тьма подменила собою небо. Имперский принц корчился в судорогах. От какофонии окружающего рёва в ушах у него пульсировала почти нестерпимая боль, но он всё равно отчётливо слышал горестные причитания матери. Уколы неисчислимых песчинок жалили щёки. В его волосах, сбив пряди в колтуны, застряла блевотина. Там, вдалеке, его чудесный, наполненный тайнами дом оседал и, надломившись, обрушивался ярус за ярусом. Всё, ранее бывшее для него само собой разумеющимся, превратилось в руины. Андиаминские Высоты исчезли, растворившись в громадном пепельном шлейфе, в столбе дыма и пыли. Почувствовав позывы к рвоте, он сплюнул, удивляясь, что всего несколькими сердцебиениями ранее ещё стоял внутри этих каменных сводов…

Наблюдая за тем, как Айокли убивает его отца.

Как? Как это могло случиться? Ведь Телиопа умерла — разве не указывало это на могущество Четырёхрогого Брата? Кельмомас же видел его — прячущегося в разломах и трещинах, укрытого от всех прочих взоров и готовящегося нанести отцу такой же удар, которым он ранее поразил Святейшего шрайю, шпионил за нариндаром, собирающимся убить последнюю оставшуюся в этом Мире душу, способную прозреть его нутро, способную угрожать ему. Мама, наконец, принадлежала бы только ему — ему одному! Вся без остатка! Ему!

Так не честно! Не честно!

Майтанет умер. Телиопа умерла — разбитый череп этой сучки смялся, точно куль с мукой! Но когда дело дошло до отца — единственного, кто и впрямь имел значение, Безупречная Благодать сокрушила самого нариндара — и именно в тот миг, когда тот увидел его, Кельмомаса! Это такая насмешка, что ли? Божий плевок, как говорят шайгекские рабы! Или что-то вроде тех, тоже написанных рабами, трагедий, в которых герои непременно гибнут, сами же собой и погубленные? Но почему? Почему Четырёхрогий Брат награждает столь великими дарами лишь для того, чтобы затем все их отобрать?

Жулик! Обманщик! Он же всё делал как нужно! Был его приверженцем! Играл в эту его велик…

— Нам конец! — зарыдал где-то внутри него его брат, ибо над ними воздвигся вдруг их отец, Анасуримбор Келлхус, Святой Аспект-Император. Пади ниц! — потребовал Самармас — Пресмыкайся! Но всё, что мог Кельмомас сейчас делать, так это корчиться в спазмах, извергая из себя ранее съеденную им свинину с мёдом и луком. Краешком глаза он заметил маму, стоящую на коленях поодаль от отца и терзающуюся своими собственными муками.