Радий Радутный, Алексей Грабовский
Поджигатели странной войны
А знаете, что делают старые друзья после неожиданной встречи?
Конечно, знаете. Пьют они, и альтернативы здесь не может быть. Никаких кофе, никаких лимонадов. Даже никаких девок. Только пьянство.
Если встречаются двое — еще можно ограничиться пивом. Если трое — уже возникнут сомнения. А уж если четверо — то все сомнения прочь. Только водка. Три по ноль-пять или две по ноль-семь. А литровок не нужно. Не наша эта емкость, ей-богу не наша.
С закуской чуть посложнее. Вареная колбаса — плебейство, да и сои в ней больше, чем колбасы. Сервелат — выпендреж. Хорошо показал себя черный хлеб с салом, но ведь не салом единым…
Сосиски надо варить, а лень. Охотничьи колбаски — надо разогревать в микроволновке… есть у тебя на работе микроволновка?
— Нету, — чуть растерянно сказал самый худой из компании. Он же был заодно самым нестриженым. Остальные признаки при визуальном осмотре не обнаруживались, но компания знала — он же был самым умным. И самым бедным. Зато предоставлял помещение. Еще бы микроволновку предоставил — цены б ему не было.
— Впрочем… — товарищ задумался и вдруг просиял. — Сделаем.
И всё. Без подробностей.
Если бы это заявил второй, третий или четвертый из встретившихся — над ним, скорее всего, посмеялись бы. Но сейчас — только глянули уважительно. Этот — сделает. И помещение, раз сказал — предоставит. Пусть комнатку, пусть каморку, пусть закуток — однако найдет.
О кафе с ресторанами никто даже не заикнулся. Не то. Не пьянствовать собрались, не девок снимать и не кофе пить. Говорить собирались. Долго. Возможно, до вечера. Следующего дня, разумеется. А что до утра — так уж точно.
Как в старые добрые времена.
В старые добрые времена они впервые собрались по совершенно другому поводу — поиграть в новую стратегичку. Игрушка называлась WarLords, и каждый, кто хоть однажды гонял «Героев», «Казаков» и всяческих пионеров далеких планет, при виде ее посмеялся бы. Графика — никакая, анимация отсутствует полностью, боты тупые, а сохранение и восстановление занимает по две минуты. Даже на крутейшем триста восемьдесят шестом компе с четырьмя мегабайтами памяти.
Разумеется, кириллицы игрушка не понимала, и называть игроков пришлось по-английски. Ну, вы представляете позднесоветский школьный английский.
Кое-кто, например, сильно удивился, когда узнал, что Commander — это вовсе не Командир. Но кличка прилипла.
Вторым стал Sailent — и был сначала жестоко высмеян всеми оставшимися, а затем просвещен, что silent пишется через «i». Да не был silent тогда очень уж тихим. Но и эта кличка прилипла.
Меньше всего проблем возникло у Физика. Да, так и назвали. Потому что поступил на физмат и в армию не пошел. Нечего ему оказалось там делать. Кто-то из физматовских шишек сказал, что на таких разумных головах мировая наука лучше держится, чем каска образца 1943 года. А повоевать можно и за компьютером, если что.
Четвертый товарищ в армии не бывал по возрасту, да и очки у него были с подозрительно толстыми стеклами. Зато он хотел стать журналистом и страстно увлекался летающими тарелками. Даже на эту встречу притащил какую-то вырезку из желтой газеты. Желтой — в смысле как переносном, так и самом что ни на есть буквальном. Старая какая-то была вырезка. Говорилось в ней не о тарелках, и вообще не о заоблачных высях, а о делах вполне приземленных, а если уж совсем точно — то приводненных. Что-то насчет американского флота, каких-то загадочных испытаниях, которые то ли закончились неудачно, то ли вообще не было их. У товарища явно было какое-то свое мнение по этому поводу, но в отличие от всей страны, свихнувшейся тогда на летающих тарелках, братьях по разуму, зомбях и психотронном оружии, он не спешил его выражать всем и сразу. Во избежание, так сказать.
Тем не менее его, не спросив, обозвали Уфологом.
Поиграть собирались пару часов в пятницу вечером. В конторе у одного из товарищей, разумеется. Домашних компов тогда еще не было. Взяли пару трехлитровок разливного пива и кровяной вроде бы колбасы на ближайшей толкучке.
Вышли из конторы в мрачное понедельниковое утро.
Встретили дворника. С рукояткой от метлы на плече.
— О, — сказал первый. — Копьеносец.
— Ага, — немедленно подтвердил второй. — Производится в правом верхнем углу карты.
— Да, — подтвердил третий. — Стоит пять золотых, но подвижности не хватает.
Четвертый промолчал, уже тогда начиная оправдывать свое прозвище.
Они подошли к дороге и дружно остановились. Машин не было. Ни слева, ни справа.
— Ну, — сказал Командир. — Что, тоже прикидываете, хватит ли ходов перейти ее за один раз?
Все рассмеялись.
Было им в те времена от двадцати до семнадцати.
Пацаны. Жизнь казалась прекрасной, вокруг буйствовала весна. Девушки нетерпеливо переходили на летнюю форму одежды, страна — на капиталистическую форму правления, комсомольцы — на банки, институты — на взятки, наука — на самоокупаемость, а республики — на самоопределение. По каждому направлению требовались помощники. Физик оправдал свое прозвище, Уфолог — не совсем, но журналистом все-таки стал, Командир освоил-таки учебный Л-29 и ветеранистый МиГ-23, но вот на двадцать девятом полетать уже не успел — училище кончилось. Тихий, неожиданно для себя самого, нашел свою нишу в преподавательской деятельности. Своеобразной, правда, но все же.
К тридцати трем Физик стал по собственному, весьма самокритичному определению кем-то вроде среднего научного сотрудника. Называл себя радиофизиком-теоретиком, статьи писал. И даже не только в малотиражный ведомственный журнал. И даже пару опубликовали. И даже не по узкой теме, а шире, фундаментальней… Хорошо, по мнению коллег, и неплохо, как считал он сам, разбираясь в физике сверхвысоких частот вместе со всеми этими причудами распространения радиоволн, старался не зацикливаться на одних только узкоспециализированных проблемах. Физикой плазмы и прочими высокими материями всерьез интересовался. Кандидатом стал. Который наук, а не в депутаты. Черновики диссера на антресоли поселились… навсегда, похоже. Ну и? Финансирование потихоньку сворачивали, и время от времени появлялись мысли бросить все нах и послать науку туда же. Сдерживало отсутствие жены и детей и жгучий интерес к тому, как все-таки оно устроено, Мироздание это.
Командир побывал в Африке, где продал американцам пару секретов, самостоятельно освоил-таки МиГ-29 и встретился с бывшим сокурсником — тот предпочел Су-27. К сожалению, стороны с однокурсником они выбрали разные, и Су-27 убедительно доказал свое преимущество. Ладно, хоть катапульта штатно сработала.
Царапины затянулись, а вот позвоночник до сих пор регулярно болел. И руки стали подрагивать — что для реактивной машины чревато.
Командир сунулся было в гражданскую авиацию — его выслушали, покивали и немедленно предложили место стюарда на Ту-134.
А к плевку на пол отнеслись плохо. Не стоило вызывать охрану и вышвыривать через дверь, ей-богу не стоило.
Теперь он занимался какими-то бумажками (по собственному признанию — перекладывал их с места на место), жены и детей тоже, разумеется, не имел, а любовницу имел раз в неделю, да и ту, по некоторым косвенным признакам, не один.
Самым тихим, как всегда оказался Тихий, — но Командир, посмеявшись, сказал, что инструкторам совершенно не обязательно самим браться за железяки — как некоторые делают. Не рекомендуется попадать в плен — опять же как некоторые. И что уж совершенно исключено — принимать участие в национальных конфликтах на территории бывшего социалистического отечества, потому что НВФ — та же банда, и ни одна контора в своих рядах таких нарушителей не потерпит.
Тихий пожал плечами и ответил, что имел он все конторы мира, вместе взятые, в хвост и в гриву, а также в прочие половые органы, и что пусть конторы платят как следует, тогда и вопросов меньше возникать будет. Хотел добавить еще что-то, но вмешался Уфолог, и неделикатно указал, что светить такую заметную харю в прессе не следует. Особенно в деликатной операции… ситуации то есть. И что этническая зачистка, безусловно, относится к очень деликатным моментам.
Тихий мигом перестал хорохориться, взглянул на него тоскливо, и возражать почему-то не стал.
Жены и детей у него, разумеется, тоже не было. Хотя насчет детей точной уверенности не было тоже. Всяко случалось. И вражеских девок, бывало, отпускали живыми. И те, которые в данный момент считались своими, тоже брякались на спину по первому же намеку, и Тихий не знал, в чем тут дело — в страхе ли? Или в инстинкте? Который требовал воину немедленно дать?
Так что могли быть дети, вполне могли.
Уфолог же, мотаясь по всему миру в поисках разных секретов, пользовался в основном услугами профессионалок. А что такого? Быстро, надежно, почти всегда качественно и недорого — если сравнивать со всякой любовью. И только когда его расследовательские достижения оценили наконец по достоинству, торжественно депортировали с чужбины и не менее торжественно лишили аккредитации на родине, призадумался. Быстро шла журналистская карьера — да быстро и вышла. Денег на шлюх сразу перестало хватать, а профессиональная болячка — цинизм — почему-то отрицательно действовала на всех дам, задержавшихся в его постели больше, чем на ночь. Уфолог сам себя убеждал, что не больно-то и хотелось — но иногда задумывался, и такие ночи были бессонны.
