Но сейчас пьянствовали без девок — и хорошо.


Пьянка удалась.

— Командир! — орал Тихий (что само по себе казалось невероятным событием). — А расскажи, как ты в обезьянском сортире прятался!

— И расскажу! — с готовностью отвечал тот. — Но только ты потом расскажешь, как тебя в девяносто шестом в болото загнали! И с какими потерями ты оттуда ушел!

Уфолог профессионально подставлял оба уха (неизвестно, как это ему удавалось; на журфаках такому не учат, но ведь удается же некоторым!), прислушивался, но знал, что никогда, никогда, никогда и ничего больше на эту тему писать не будет. Хватит. Дописался.

А Физик обнаружил, что кончилось сало.

— Г-где там ваши к-колбаски? — он приподнялся, чуть не упал и схватился за могучий рубильник с нарисованной молнией. Провода сверху и снизу от рубильника были отрезаны — ровно-ровно, по плоскости ящика. Толстые были провода — даже по ошметкам заметно было.

Уфолог глянул на ящик с опаской, но ничего не сказал.

— Здесь колбаски, — почти трезво изрек Командир, вытаскивая из угла сумку. — А где микроволновка?

— П-пошли.

Ну разве пьяный друг бросит пьяного друга?

Пошли вчетвером.

По дороге пришлось маневрировать вокруг здоровенного металлического агрегата. Физик обозвал его генератором чего-то-там, пытался рассказать про него, потом махнул рукой и сказал:

— Три с полтиной лимона баксов стоит.

Тихий посмотрел на конструкцию уважительно.

— Только не работает, — после небольшой паузы добавил Физик, и на этот раз уважительно посмотрел Уфолог: ведь это уметь надо, такую штуку сломать.

Командир же не среагировал. Ему случалось ломать железяки и подороже. Физик отсутствие адекватной реакции у друзей заметил, обиделся, и начал масштабы разрушений увеличивать на ходу. В порыве творческого воодушевления его дикция заметно улучшилась:

— А вся эта байда занимает третью часть опять же третьего… то есть того, мы сейчас в котором находимся… короче, инженерного корпуса. Плюс градирня на улице. И стоит лимонов за сорок. Баксов, конечно.

Командир шевельнул бровью, и Физик, добавив трагизма в голос, нанес последний удар:

— Только не работает, потому что с нее уже все обмотки поворовали…

Чувствовалось, что вместо «поворовали» он хотел употребить более емкий и краткий термин, но в последний момент сдержался.

— А скоро вообще на металлолом сдадут.

Сверхзвуковые истребители сдавать на металлолом Командиру не приходилось, и он приувял. О том, что означает «вся эта байда» и чем она занимается, никто не спросил.

Сумрачный и усталый — да-да, именно такую ассоциацию вызывал третий корпус! Ну очень безликий коридор уходил вдаль в потустороннем сиянии нечастых плафонов. Кто-то, не иначе как родившийся под светом иного солнца, назвал их лампами «дневного света». Коридор уводил в такую же даль. Где-то там, в этой самой дали, он разветвлялся на погруженные в сонное оцепенение этажи и корпуса, соединенные лифтами и лестничными пролетами, приводил к лабораториям, начальственным кабинетам, экспериментальным цехам, вычислительным центрам, начальственным кабинетам… а было уже… тогда к туалетам, а также строго охраняемым пенсионерками проходным в количестве… Кажется четырех штук, если считать и ворота во внутренний двор… Или не считать? Вот, а еще внизу бомбоубежище на полтысячи персон!.. А может и больше. Стратегический объект, между прочим, был! Да и есть. Наверное.

Честно говоря, экскурсовод из Физика получился неважный. Описание родного «ящика» в его исполнении получалось немного сумбурным, хаотичным, соединяющим разные корпуса, службы и отделы в кучу. Руководствуясь этим описанием, наверное, без труда можно было бы осмыслить геометрию ленты Мёбиуса или представить маршрут кэрролловской Алисы в Стране чудес.

Быть может (и скорее всего) нынешнее сусанинское настроение Физика обеспечивало некоторое превышение нормы содержания углеводородов в кровеносной системе… или попросту водки. Однако же блуждать недрами оборонного института без личного сопровождения столь замечательного рассказчика, руководствуясь одними лишь его устными инструкциями наподобие «а выше на полтора этажа и немного левее…» вряд ли бы кто захотел. А то забредешь-заблудишься — как в знаменитом киношном Научном Универсальном Институте Необыкновенных Услуг…

— Кстати, о лифтах.

Пассажирский лифт застыл в состоянии нерешительности — то ли закрыть дверь до конца, то ли ну его. Раздумывал он, похоже, не первый год, а пока использовался как временный склад для пустых картонных ящиков. От непонятно чего. С иероглифами. То ли японская супертехника, то ли китайские шмотки. Судя по состоянию института — второе.

Опускались на грузовом. Размером он был с небольшой зал.

Уфолог разглядывал косые желтые полосы на дверях, грозные надписи, предписывающие не курить, не открывать двери во время движения, не прислоняться, не садиться и быть осторожным с грузом; Командир с Тихим продолжали тыкать друг друга носом в пикантные эпизоды из прошлого (пикантность, следует заметить, была немножко своеобразной и касалась приключений не амурных, а, скорей, боевых), а Физик что-то сосредоточенно прикидывал на карманном компьютерце.

Лифт ехал медленно-медленно. Торжественно ехал лифт. Как на… Нет, обойдемся без самых грустных сравнений!

— Что считаешь? — от нечего делать спросил Уфолог.

Физик странно взглянул на него и ответил будто папа ребенку:

— Так микроволновку же и считаю!

Теперь странно начал поглядывать Уфолог.

Впрочем, сама идея везти килограмм охотничьих колбасок грузовым лифтом — тоже отдавала чем-то… не так что бы ненормальным, но где-то совсем уж на грани.

— Микроволновка тоже, наверное, грузовая. И кухня тоже, — натужно пошутил он, и никто почему-то не улыбнулся. Кроме Физика.

Через пару минут Уфолог понял, что именно показалось тому смешным. Потому что действительно оказался в помещении размером с небольшой концертный зал.

— Мать вашу! — тихо сказал он, и звук пропал, исчез, укатился куда-то, будто гайка под стол.

Остальные звуки вели себя так же.

Шаги казались подобны каплям — кап!.. — тишина…. кап! — тишина…

Шорохи — будто камни на песчаном обрыве. Шшшшшшш! — и нет камня.

Дыхание… его вообще не было слышно.

— Где это мы? — чуть менее потрясенно сказал Командир. Тихий, разумеется, промолчал.

— Где, где… — Физик кашлянул, и звук покатился, покатился куда-то… исчез. — В микроволновке. Где же еще!

Стены и потолок странного помещения были ребристы — будто советская батарея, только ребра помельче и поострее; и странного цвета — вроде бы серый, только грязный. Грязно-серый.

Для Командира и Тихого словосочетание оказалось явно знакомым, они некоторое время с усилием (а чего вы хотите после одной по ноль-семь?) покатали его в головах, затем одновременно вспомнили — и переглянулись.

Грязно-серый цвет ассоциировался только с одним видом самолетов — со всякими стелтсами. Им по-другому нельзя, им летать по ночам и притворяться серым невзрачным кусочком неба.

— А все-таки, — чуть более настойчиво спросил Командир. — Что за место?

Физик взглянул на него с выражением: «Сынок, ну что ты пристал к папе, папа занят!» на лице — но все же ответил:

— Официально это называется «безэховой камерой».

Он хотел было добавить что-то еще, но Уфолог демонстративно побарабанил костяшками пальцев по двери.

Звук был глухой — но все же достаточно громкий и кратковременный. Как раз чтобы получить эхо.

Эхо было странным. Дробным. Рассеянным и размытым, как будто стенки камеры долго спорили между собой, кому первому отразить звук, к согласию не пришли, и ответили кто во что горазд.

Но было.

— Олух! — прокомментировал Физик, и Уфолог удивленно поднял глаза. — Эхо бывает разное! Электромагнитное, например, бывает эхо!

Командир тоже приподнял бровь, и Физик полез в объяснения:

— Вот сюда ставим объект. Объект должен быть на радиопрозрачном постаменте. Где-то он здесь стоял… не вижу…

Он окинул зал взглядом, будто искал что-то. Не нашел. Притащил из коридора старый-престарый рассохшийся табурет. Поставил на пол. Глянул на потолок, стены и передвинул его — чуть ближе к центру.

— А вот здесь у нас торчит… который год уже торчит… ФАР. — Он небрежно ткнул пальцем в самую, пожалуй, необычную конструкцию. Больше всего она напоминала радиатор от большого-пребольшого карьерного самосвала, установленный как бы не на противотанковом еже, только покороче и с какими-то регуляторами на опорах.

Во всяком случае, именно такие ассоциации данный радиотехнический шедевр и вызвал. По крайней мере, у некоторых из присутствующих.

— Фазированная антенная решетка, если вдруг кто не в курсе.

Физик обвел аудиторию вопрошающим взглядом, но, похоже, все были в курсе.

— Замечательное достижение военной радиоэлектроники! — продолжал рекламную речь представитель науки, явно соскучившийся по восторженным слушателям.

— Одних ламп бегущей волны там около сотни!..

В этом месте рекламная речь прервалась, поскольку гостеприимный хозяин завис, явно пытаясь вспомнить, с какой же стороны от сотни находится это «около».