С детства приучают своих отпрысков к лицемерию. А в спорте лицемерия нет, либо умеешь что-то, либо не умеешь. И главное, чтобы эти девчонки и мальчишки, с которыми я занимаюсь по выходным, сумели понять это. И не через проповеди, которые я им не собираюсь читать, а из самой сути каратэ. Мне и самому надо еще многое понять. Из меня тоже всякое пока лезет. А ведь тот строй, что идет на смену эпохе развитого социализма, предъявит такие требования, что не только этим милым девчушкам с трогательными бантиками туго придется.

Глава 4

После секции, я заехал в общагу за Наташей. Я не знал, выходной ли у нее сегодня или нет, но мне повезло. Медсестричка как раз выходила на улицу с кошелкой в руках. Чтобы привлечь ее внимание, я посигналил. Девушка недоуменно оглянулась и нахмурила бровки. Пришлось выйти из машины, чтобы она меня узнала. Теперь ее бровки сложились домиком. Наташа не ожидала, что за рулем черного авто окажусь именно я. Небось думала, что какой-то хмырь решил к ней привязаться.

— Здравствуй, Саша! — расплылась она в улыбке.

— Привет, милая! — откликнулся я, подходя к ней и целуя в розовую на морозе щечку. — Ты в магазин собралась?

— Да, а то нам с девчонками совсем нечего есть.

— Тогда план такой. Сейчас едем по магазинам, покупаем продукты на всю вашу компанию, завозим в общагу, а потом мчимся ко мне.

— Я согласна!

— Тогда, прошу в карету!

Я отворил пассажирскую дверцу. Наташа рассмеялась и забралась на переднее сиденье «Волги». Сев за руль, я рванул вдоль Красногвардейской, потом свернул на улицу Ленина и тормознул возле «Гастронома». Здесь меня знали — сынок директора занимался у меня в секции. Так что передо мною открылись заветные закрома, набитые продовольственными товарами, обычным гражданам недоступные. Жалкая авоська, которую захватила с собой моя подружка, не могла вместить все эти яства, но продавцы не поскупились на бумажные пакеты и свертки.

Кое-что из еды и выпивки я взял для себя. Закупленные деликатесы мы с Наташей погрузили в багажник. Она попыталась было сунуть мне деньги, которые собрали ее подружки, но я сделал вид, что не замечаю этого.

Когда мы снова вернулись к общежитию, медсестричка сбегала за своим соседками, чтобы они забрали покупки. Вскоре из подъезда высыпала целая стайка девиц, накинувших на плечи пальтишки и шубки. Они окружили багажник, вытаскивая из него пакеты с торчащими из них палками колбасы и батонами, радостно восклицая и умудряясь при этом стрелять глазками.

На свою подружку медсестру они тоже поглядывали, но с едва скрываемой тихой завистью. Вздыхали — такого парня отхватила, молодой, видный, обеспеченный, да к тому же, не жадный. Наверное, я казался этим девчулям, сбежавшим из своих колхозов и совхозов за счастьем в город, олицетворением образа идеального жениха.

Я лишь улыбался, махал им рукой — ни дать ни взять — заезжая кинозвезда! Только что автографы не раздавал.

Мороз не позволял девчатам долго находиться на улице, и они потянулись к подъезду, нагруженные вкуснятиной.

Мы с Наташей снова уселись в «Волгу» и поехали ко мне. Сидорыч с радостью открыл нам ворота, кланялся головой, в ожидании чаевых. Но сегодня я не подмаслил его заскорузлую лапу. Не все коту масленица, да и я не барин, а он не лакей, как никак в СССР живем. Но старикан не обиделся, знал, что я скоро не выдержу и снова суну ему хрустящий трояк, а то и десятку. Мне для хороших людей не жалко…

Хотя иногда, мне кажется, что я стал немного расточительным. Почему? Да потому что деньги я эти не потом и кровью, как раньше в бизнесе, а достались они мне легко. И расставался я с ними, не жалеючи. Нет… я не расточительный, я не жадный.

Едва мы вошли в квартиру, медсестричка тут же, едва скинув валенки и шубейку, принялась наводить в моей берлоге порядок. А потом взялась за готовку.

За культурную программу отвечал я. Понятно, что ничего кроме очередной киношки предложить я свой гостье не мог. Не Диккенса же нам вслух читать? Я поставил «Калигулу». По сравнению с этим фильмом, все предыдущие, которые смотрела у меня Наташа, были детским лепетом. Сегодня моя гостья приобретет новые познания в области человеческих отношений, причем — не только между мужчиной и женщиной. Ну что ж, девочка она уже взрослая, пусть привыкает к тому, что в реальной жизни все гораздо сложнее.

Глядя на извращения, царившие при дворе римского императора, медсестричка сначала смущенно хихикала, потом стала возмущаться. Признаться, с такой реакцией женщин на «Калигулу» я еще не сталкивался. Впрочем, в прошлой жизни у меня и женщин-то таких не было — красивых, сексуальных и при этом скромных и притязательных. После ужина кино можно было выключить, что я и сделал. У нас с Наташей возникло обоюдное желание заняться кое-чем другим. Спешить нам было некуда. Естественно, в общагу я свою подружку не отпустил.

Утром совершил пробежку, а потом подбросил гостью до больницы. Наташа снова заступала на сутки. Чтобы не тратить время на возвращение тачки к дому, я поехал на ней в школу.

Возникла проблема, где припарковаться. Помог Курбатов. При школе есть небольшой мехдвор, при котором имеется гараж, где стоял старенький «Зил», служивший для отработки навыков вождения учащихся, изучавших автодело. Вот его-то Витек и выгнал под навес, освободив место для моей «Волги».

Мы успели с трудовиком перекинуться парой слов по поводу наших скорбных дел. Как и намеревался, я умолчал насчет странного ночного посетителя, лишь попросил у майора ящик с инструментами для ремонта оконной решетки в тренерской. Все-таки, как ни крути, в ней хранилась самбистская экипировка. Это не секция в Литейщике, где каратисты холенные из обеспеченных семей. Если бы там секцию обокрали, я бы, честно говоря, не так расстроился. А эту… За самбо душой болел, а карате — мода модная. Подумал это и мысленно себя тут же поругал. И там, и там дети! Что я за педагог такой, делю воспитанников на любимчиков и утят… гадких.

Ремонтом я занялся во время большой перемены и привлек к работе Зимина. А заодно расспросил его о том, как обстоят дела дома.

— Да нормально! — буркнул он.

— Точно нормально? — уточнил я. — Я ведь проверю!

— Ну-у… мамка не пьет, — проговорил Серега. — А так…

— Кто-нибудь приходил к вам? — насторожился я.

— Участковый, — нехотя признался он. — Грозился выселить, если мамка работу не найдет… А ее никуда не берут…

— Ладно, — сказал я. — Не переживай. Я разберусь… Выселить только через суд могут, дело не быстрое. У вас еда-то есть?..

— Картошка, макароны…

— Понял. Подождешь меня после уроков, ладно?

— Подожду.

Мы с ним приладили решетку. Теперь я ее закрепил так, что без инструментов не оторвешь. Прозвенел звонок. Журнал мне принесли девчонки из восьмого «А», у которого сейчас и начались занятия. Погонял я восьмиклашек. Прыжки в высоту были. Пришлось маты в четыре слоя стелить.

А на перемене меня пригласили в учительскую к телефону. Я взял трубку, ожидая услышать кого угодно, только не человека, о котором уже стал подзабывать. Хотя кто-то на днях упоминал его фамилию. А-а, ну да, Курбатов же про него говорил!

— Александр Сергеевич, здравствуйте!

— Здравствуйте, товарищ старший лейтенант!

— Вы, оказывается, меня помните.

— Помню.

— Мне нужно поговорить с вами.

— Официально?

— Что вы, нет.

— Хорошо. Когда и где?

— Желательно — в неформальной обстановке, сегодня вечером.

— Я могу за вами заехать.

— Прекрасно! — обрадовался Свиридов. — К восемнадцати часам сможете подъехать к УВД Приреченского района?

— Смогу. Черная «Волга», госномер — эЛ два восемь, шесть три эС А.

— Записал… Ну до встречи!

Положив трубку, я отправился на последний на сегодня урок, а потом захватив Зимина, поехал к нему домой. Правда, для начала мы заскочили в продмаг и набрали продуктов, разной там картошки, лука, морковки, муки, круп, макарон, соли, сахара, чая, консервов рыбных и тушенки, растительного масла — из расчета недели на две-три.

Когда я затормозил у подъезда, бдительные незамерзающие старушки почтительно со мною поздоровались. Было видно, что черная «Волга» произвела на них впечатление.

Видать, решили, что я все-таки не Томкин хахаль, а большое начальство. Не положено Томкиным хахалям на машинах раскатывать.

Мы с Серегой перетащили продукты к двери их квартиры, которую пацаненок открыл своим ключом. Гражданка Зимина встретила нас в прихожке. Увидев мешки с продуктами, застыла. Потом принялась перетаскивать их на кухню. Засуетилась. Поставила на плиту чайник. Я тем временем осмотрелся. Пол чистый. В квартире не воняет, куревом не несет. Прогорклости перегара тоже не чувствуется. Уже хорошо…

Разулся. Снял дубленку. Мой ученик провел меня в единственную в квартире комнату.

Здесь тоже было чисто и даже уютно. Видно, что Тамара стала стараться. Хочет быть хорошей хозяйкой и матерью. Надолго ли ее хватит? Если будет сидеть дома без дела, то рано или поздно опять потянет на выпивку. А там снова подтянутся дружки и… наша песня хороша, начинай сначала.

Пойти что ли опять к участковому?.. Толку не будет. Видать, тот еще тип. Нет, тут надо задействовать людей рангом повыше… Хорошо бы подключить Красавину, к которой я так и не заглянул в больничку. Хотя, Наташа вчера упомянула, что «милиционершу выписали», значит, надо на дому посетить.