Глава 3

Когда мы вышли из кабинета начальника, Костя уже занял телефон в комнате мастеров и обзванивал своих знакомых в других цехах. Лицо у него было воодушевлённое — сейчас, мол, я вам всем покажу. Мужик на полном серьезе считал, что в любой другой цех его оторвут с руками и ногами. Стоит только бросить клич — мол, у такого толкового мастера есть желание перевестись. Проблема лишь в том, что толковым мастером он называл сам себя. Остальные же хорошо понимали, что за этой толковостью стоят исключительные условия, созданные предшествовавшим начальством.

— Слушай, Иваныч, у тебя случайно в цеху места нет? — говорил Костя в трубку, когда мы вошли, прижимая ее плечом к уху.

В руках он держал блокнот — явно полагал, что у него будет вагон вариантов, все их не запомнишь, и надо записывать, чтобы потом выбрать.

— Понял, Иваныч. Ну да, как переговоришь, дай знать…

Реальность оказалась куда прозаичнее. Вариантов набиралось не то что не с вагон, а даже не маленькая тележка.

— Алло, Гена! Ага, вот рассматриваю места, Ромка совсем с цепи сорвался, да-да, желательно так же, на должность мастера встать. Не нужно? Ну это, если появятся варианты, дай знать…

Разговор примерно такого содержания повторялся из раза в раз, словно крутилась одна и та же пластинка. Наконец, он понял, что обзвонил абсолютно всех знакомых, и положил трубку.

— Ну чего, есть места? — спросил у него Серега.

— Под конец года ни у кого нет вакансии, все на следующий год переносят, — нехотя ответил Костя.

По тому, как изменилось его лицо, я догадывался, что Костя все понял. Дружба дружбой, а работа стоит особняком. Но отступать мастер первого участка не собирался, как же — самолюбие задето у мужика. Ему, который на заводе не первое десятилетие пашет, указывают, что делать и как быть, два каких-то сопляка. Это я про себя с начальником, да и Серёга в глазах Кости тоже недалеко ушел, подумаешь, каких-то десять лет работает!

Пользуясь своим авторитетом (а против того, что он имелся, я бы деньги ставить не стал), Костя попытался начать в коллективе саботаж.

— Мужики, вы что, всерьёз весь этот бред будете слушать? — продолжил возмущаться он, когда все наши коллеги вернулись в комнату мастеров. — Что это за новаторство такое, у нас цех и так работает с горем пополам, а если ещё ввести все эти новшества, так вообще встанем! Только потом этого Романа взашей выпрут, а нам-то всё это дерьмо разгребать!

Доля здравого смысла в словах мастера присутствовала. Оно ведь как бывает — придут новаторы, походя наворотят дел, потом, не справившись с задачей, уходят, и с непрошенными нововведениями остаются люди из старой гвардии. Им и приходится всё откатывать назад. Рассуждение в формате — не трожь то, что работает, потому что тронешь — и вовсе работать перестанет.

Примерно такие мысли явно были в головах и у других мастеров — слушая Костю, они переглянулись. Чтобы потушить искорку, внесенную мастером первого участка, старший мастер тут же припомнил ему решение начальника цеха.

— Значит, слушай сюда — тебя предупреждали, что либо мы все в одной лодке, либо с лодки придётся сходить? — прямо спросил Сергей Алексеич.

— Предупреждали, только куда же ваша лодка пойдёт! — отреагировал Костя.

— Куда она пойдёт — это уже не твоё дело, если ты решил сойти. Но ты же помнишь, кто первый бежит с корабля?

— Ты тоже теплое с мокрым не путай, да?

— Не путаю! А вот ты с такими разговорами давай-ка прямо сейчас садись и пиши заявление. Как было раньше, больше не будет, — поднял градус Сергей.

— Что? С хрена ли мне заявление описать?! — возмутился Костя.

— Так ты же работать не собираешься? Вот если не собираешься, то пиши, или тебя по статье выпроводят, — старший мастер развел руками.

— Ха, вы что, меня пугать собрались?! — мастер вскочил со стула.

— Пугать никто никого не будет, будут последствия.

— Да я напишу, прям сейчас! Ща, погоди, подавишься своим заявлением.

Наблюдая за словесной перепалкой старшего мастера и мастера первого участка, я вполне понимал, чем руководствуется второй — он считал, что слишком ценен на производстве, и стоит пригрозить увольнением, как Роман все повернет назад. Распространённое заблуждение, потому что незаменимых людей на самом деле нет.

Костя всерьез думал, что только он знает детали, их специфику и нюансы. Ну и после поднятого шума на полном серьезе сел писать заявление, демонстративно бахвалясь:

— Как там этого Рому по отчеству-то величать?

Я подошел к мастеру, сел напротив.

— Не дури, Кость.

— В смысле — не дури? Мне тут на дверь указывают, а ты говоришь, не дури? — искренне возмутился он.

— Ты действительно за забором хочешь оказаться?

— Ха, да если я за забором окажусь, то мой участок встанет! Потом вы будете ещё за мной бегать, уговаривать, чтобы я остался! Вместе с Ромой прибежите!

— Как встанет, так и дальше пойдёт — незаменимых людей нет. Бегать за тобой точно никто не будет, — спокойно объяснил я мастеру первого участка. — Поэтому если ты сейчас серьёзно собрался уходить, то можешь писать заявление, но будь готов к тому, что это всё не шутки, а документ — и что ты по-настоящему уйдёшь.

Он задумался, и задумался крепко — потом посмотрел на меня, и было видно, что Костя малость напрягся, как будто и вправду только теперь начал осознавать реальность происходящего.

— Слушай, Егор, — заговорил он сдавленным голосом. — Думаешь, Ромка моё заявление подпишет?

— Я тебе больше скажу, если ты не напишешь заявление сам, но упорно будешь состоять на той же позиции, то он тебя реально уволит по статье. Играешь с огнём, братец.

Мастер медленно положил ручку на столешницу, покосился на листок, где уже была написана шапка и заголовок — “Заявление”. От волнения зажевал губу и тяжело выдохнул.

Я продолжил обрисовывать ситуацию.

— Костя, ты действительно ценный специалист, никто не сомневается в твоей квалификации, но и ты шоры себя сними. Да, твой участок великолепно работает, показатели выполняет лучше всех, но с другими участками в этот момент что происходит? И поверь мне, не помешал бы никакой конец года твоим друзьям из других цехов. Будь они в тебе реально заинтересованы. Я сам лично видел, что в соседний цех требуется мастер. А знаешь, почему отказывают? Да потому что показатели у тебя, — я сделал паузу для лучшего эффекта и только тогда договорил: — дутые.

Он не возражал, слушал внимательно. Это была правда, горькая, но всё-таки правда. Как бы себя Костя ни расхваливал, но против фактов не попрешь. И, возможно, впервые ему кто-то вот так прямо об этом говорит.

— Это не значит, что ты плохо справляешься со своей работой, Кость, — продолжил я. — Это значит, что цех при таком раскладе идёт на дно, и мы пришли в том числе к тебе, как к опытному мастеру, чтобы ты нам помог. Ты крепко подумай, потому что избежать этого не получится. Врагов тебе тут нет, наоборот, все желают, чтобы ты поделился опытом.

Я сказал ему всё, что думаю. Конечно, Костя поменялся в лице, но больше не кричал. Это уже хорошо, потому что в одной на лодке дальше могут плыть только единомышленники.

В комнате мастеров тем временем повисла тишина. Наконец, Костя протянул руку, взял свое заявление, скомкал и выбросил его в мусорное ведро.

— Прав ты всё-таки, Егор, ты хоть и молодой, да голова на плечах есть, — почти шепотом заговорил он. — Я ведь не так понял, думал, меня притесняют, хотят на голову сесть, а я такие вещи как есть пресекаю в корню. Я на заводе уже столько лет работаю… и представляешь, каково мне все это?

— Дело и вправду не в этом, — подтвердил я.

— Слушай, к черту тогда это заявление, раз мужикам надо помочь, значит, помогу! Как-никак мы все вместе коммунизм строим, — уже воодушевлённо продолжал Костя. — Пойду тогда своих работяг собирать на собрание цеховое!

Он встал из-за стола и пошёл на выход. Всё-таки немного надо вот таким старым рабочим, как мастер первого участка. Скажи ему, что он для дела нужен, отметь его полезность для коллектива — и человек будет готов горы свернуть.

Что до цехового собрания, мне тоже следовало собрать свой участок прямо сейчас, чем я и занялся. Слух о том, что мы будем обсуждать, уже просочился в трудовой коллектив, и рабочие шли на собрание со озадаченными лицами. Все новое, даже если это идёт во благо, на первых порах встречают крайне настороженно. Такая уж природа большинства людей — по-настоящему перемен хотят единицы, а остальные предпочитают, чтобы все оставалось так, как было. Никто из рабочих ещё толком не понимал, что будет объявлено, но у всех было устойчивое ощущение, что ничего хорошего ждать не приходится.

Роман минуту в минуту в назначенное время вышел из кабинета, спустился вниз, держа в руках приказы, которые даже уже успел подписать. Всё-таки молодец новый начальник, слова у него не расходятся с делом.

— Коллеги, — начал он, встав напротив рабочих и выгнув грудь колесом. — Я думаю, ни для кого не секрет, что мы в этом году значительно отстаем от показателей общецехового плана.

Рабочие в ответ согласно закивали, зашептались. Ну а по их лицам было видно, что это не только не секрет, но и не что-то страшное. Уж тем более ради таких мелочей не стоит собирать собрание. Рома прекрасно понимал общий настрой и потому легко продолжил, когда восстановилась тишина.