Кто, если не шлюха, будет шататься по улице в два часа ночи? Ни одна порядочная женщина не вышла бы из дома в такое время, ни одна мать или девственница не стала бы рисковать собой в темноте ночи.
Это была шлюха, такая же, как и все другие, причинившие ему зло, и это была его возможность показать ей пример.
Несколькими быстрыми шагами он преодолел расстояние от края автостоянки до нее. Тем же стремительным движением он вытащил нож из-за пояса. Должно быть, она уловила отраженный блеск стали в стекле своей машины, потому что он мог поклясться, что не издал ни звука. С ее красивыми светлыми волосами и широко раскрытыми глазами она не была похожа на других шлюх, которых он знал, но в душе точно была одной из них. Он нутром чуял, что так оно и есть. Он поднял нож и приготовился сделать заявление, чтобы показать всем, что больше не собирается этого терпеть. Потом она закричала.
Тишина треснула. Все тепло и сила, которыми одарил его виски, исчезли в холодном приливе адреналина. Крик огласил окрестности и эхом отразился от стен домов. В окнах начал зажигаться свет. Его увидят! Люди будут пялиться на него точно так же, как сейчас эта шлюха. Судорожно вздохнув, он повернулся и помчался прочь так быстро, как только мог. Он бежал и бежал, пока легкие не заболели, и все же старался ускориться. Он отбежал на два квартала от того места, когда врезался прямо в бок полицейской машины.
Просто это был не его вечер.
02. Первопричины
6 декабря 1941 года, всего за несколько часов до того, как нападение Японии на Перл-Харбор втянуло США во Вторую мировую войну, на свете появился еще один ужас. Ричард Бенджамин Спек был седьмым из восьми детей, родившихся в крошечной деревушке Кирквуд, штат Иллинойс. Вскоре после рождения ребенка семья переехала в Монмут, город в том же штате, который Ричард будет считать своим домом большую часть жизни. Его отец Бенджамин нашел работу в Монмуте упаковщиком на складе Западной компании по производству керамогранита, последнюю в длинной череде должностей в сфере тяжелого ручного труда, которым 47-летний мужчина занимался на протяжении всей своей жизни, начиная от сельского хозяйства и заканчивая лесозаготовками.
Прошло много времени с тех пор, как семья Спеков в последний раз была благословлена рождением ребенка. Все братья и сестры Ричарда были намного старше его, и первые несколько лет он прожил в относительной изоляции от остальной семьи. Компанию ему составляла только любящая мать, пока два года спустя не родилась его сестра Кэролин. Эти двое всегда были вместе в те ранние годы в их переполненном, но строгом доме.
...Религия довлела над ними и определяла жизнь семьи. Каждый раз, когда кто-либо из них просто подумывал что-то сделать, угроза вечного наказания, казалось, давила все сильнее.
Главной христианкой в семье была мать Ричарда, Мэри Маргарет Спек. Она была набожной женщиной, непьющей и преданной церкви так же сильно, как и своей семье. Бенджамин не говорил о своих религиозных убеждениях так часто и открыто, но тоже был человеком глубокой веры. Именно его примеру Ричард стремился следовать даже в те далекие дни. Он находил внимание матери приторным и подавляющим по сравнению со спокойным достоинством отца, и в своем младшем сыне Бенджамин, казалось, наконец-то нашел родственную душу. Между ними установилась настоящая близость, которой остальные члены семьи просто не понимали. Мэри, в частности, возмущалась из-за того, с каким вниманием ее муж относился к мальчику, обделяя других детей.
Гнездо быстро пустело. Старшая дочь Сара вышла замуж, а сын Роберт переехал, чтобы начать взрослую жизнь. Мэри стала еще сильнее опекать младших детей, стараясь как можно дольше считать их маленькими и рыдая, когда пришло время идти в школу.
Именно в школе юный Ричард столкнулся с первыми в своей жизни настоящими невзгодами. Он с трудом читал и казался невнимательным на уроках, хотя в остальном был тихим и вежливым мальчиком. Только после некоторых экспериментов с рассадкой учитель понял, что мальчик остро нуждается в очках, чтобы видеть написанное на доске. С его родителями связались, и они приобрели очки, но он отказывался носить их, если только отец не приказывал это сделать, что бывало редко, поскольку Бенджамин видел, какой дискомфорт они причиняют мальчику. Ричард по-прежнему старался во всем следовать стоическому примеру отца и был уверен, что тот никогда не наденет очки и не признается в каких-либо физических недостатках.
Хуже всего для Ричарда было то, что, надевая очки, он привлекал внимание одноклассников. Он терпеть не мог повышенного внимания и смущался до такой степени, что не мог встать и читать в классе, как от него требовали, из-за ощущения жуткого стыда. До конца неясно, было ли это вызвано затворничеством его ранней жизни или желанием подражать неразговорчивому отцу. Вскоре он стал ненавидеть школьную учительницу, которая заставляла его читать вслух перед классом. Во всех его страданиях от всеобщего внимания он винил ее.
Кажется вероятным, что он мог бы преодолеть эту проблему с помощью любимого примера для подражания — Бенджамина, но однажды мальчик вернулся из школы и обнаружил, что отец пропал. Само по себе это не было чем-то необычным — его отец брал сверхурочную работу везде, где только мог, чтобы прокормить семью, — но сегодня пропала и мать. Его всегда немного возмущало ее постоянное присутствие в доме, она вечно суетилась вокруг него, но теперь, когда ее не было, он почувствовал, как в животе разлился страх.
...Что-то было не так. Она всегда была здесь, а теперь пропала. Ричарду было шесть лет, и пустой дом его испугал.
Страх не уменьшился, когда Сара и ее муж внезапно появились на своей машине — стало еще хуже. Мать, возможно, выбежала в магазин. Он мог бы придумать любое количество правдоподобных причин, по которым все могло быть по-прежнему хорошо, если бы не появилась Сара и не заключила его в объятия, которых он даже не почувствовал, потому что оцепенел.
Он оказался в больнице прежде, чем кому-либо пришло в голову рассказать мальчику о том, что происходит. Бенджамин Спек умер. У него случился сердечный приступ на складе, его срочно доставили в больницу, и он скончался, пока врачи отчаянно пытались заставить его сердце биться ровно. Дети потеряли отца, Мэри — мужа, а Ричард — весь свой мир.
Следующие три года он провел в полном одиночестве, цепляясь за каждое воспоминание о человеке, которого любил, и все глубже ощущая дискомфорт по отношению к женщинам, контролировавшим каждый аспект его жизни. Его мать, сестры и школьные учителя продолжали жить своей жизнью, как будто ничего не случилось.
...Они похоронили Бенджамина и продолжали жить, но Ричард не знал, как это сделать.
Проблемы, с которыми он сталкивался в школе, усугублялись, и он все больше отставал от одноклассников, поскольку отказывался читать вслух в классе и носить очки. Его вражда с учителями перешла от угрюмого неповиновения к более открытому сопротивлению. Даже от тех заданий, которые ему удавалось выполнять, он иногда отказывался просто назло. Репутация хорошего мальчика начала меркнуть, и его все чаще считали проблемным ребенком. Тем не менее не было ни единой причины для дальнейшего усугубления ситуации. И вполне возможно, что он мог бы исправиться, если бы у него было достаточно времени и он общался с кем-то за пределами своей семьи.
К сожалению, этому не суждено было сбыться. Второй удар пришелся на третий год после смерти Бенджамина, когда Ричарду исполнилось девять лет. Возвращаясь домой из поездки в Чикаго, его мать познакомилась в поезде с мужчиной. Карл Линдберг был полной противоположностью Бенджамина. Он был быстро говорящим коммивояжером, который мог очаровать любую женщину на своем пути и использовал эту способность в отношениях с Мэри. В отличие от Бенджамина, Карл был не прочь выпить, поглощал спиртное залпом и дымил, как паровоз, на протяжении всей жизни. Несмотря на это очевидное противоречие с ее собственной моралью трезвенницы, Мэри настолько увлеклась этим мужчиной, что пригласила его домой знакомиться со своей семьей, где он начал новую рекламную кампанию, позиционируя себя уже не просто как любовника Мэри, но и как нового отца детям и главу семейства. Дети постарше купились на это представление. Даже Кэролин, обычно застенчивая с незнакомцами, почти сразу прониклась к Карлу симпатией. Единственным, кто держался на расстоянии, был Ричард. Его попытка пристального взгляда выглядела как хмурый прищур, и когда Карл понял, что ему не удастся расположить мальчика к себе, он просто прекратил все усилия, полностью выбросив Ричарда из своих мыслей, направив потраченную энергию на то, чтобы очаровать остальных членов семьи. Мэри была сражена наповал, и если Ричард не одобрял ее нового ухажера, подумала она, что ж, скорее всего, это из-за простой преданности отцу, которая проявлялась во всем.
Большую часть конфетно-букетного периода они проводили за закрытыми дверями, вне поля зрения детей, и Ричард обнаружил, что все чаще и чаще о нем заботится старшая сестра. Сара на самом деле, казалось, глубоко переживала за своих младших братьев и сестер и делала все возможное, чтобы они были довольны, пока ее мать наслаждается личной жизнью. Но теперь Ричард чаще, чем когда-либо, видел в ней тюремщицу, а не спасительницу. Мать и сестра были единственными оставшимися в его жизни взрослыми, о которых он заботился, и они, казалось, сговорились заменить ему отца.
В начале мая 1950 года вся семья, одетая в парадную одежду, отправилась на поезде в Пало-Пинто, штат Техас.
...И снова в жизни Ричарда произошло огромное событие, о котором он не знал и не подозревал до тех пор, пока не стало слишком поздно.
Прямо с вокзала они отправились в церковь, и Ричарду пришлось сидеть в молчаливом ужасе, наблюдая, как его мать отдалась душой и телом какому-то подонку-продавцу из Техаса, с которым познакомилась всего несколько недель назад. Даже когда священник прервал свою бессвязную речь и спросил, есть ли среди присутствующих кто-нибудь, кто думает, что этим двоим не следует жениться, и Ричард почувствовал, как желчь подкатывает к горлу, он все равно не смог заставить себя встать и заговорить при таком количестве зрителей, хотелось закричать, указать на мать и проклясть ее за предательство. Вместо этого он сидел в напряженном молчании и вытирал слезы разочарования рукавом рубашки.
В довершение всего, согласно документам, которые они подписали в тот день, Карл усыновил всех детей Мэри в рамках церемонии бракосочетания. На бумаге он стал отцом Ричарда, полностью заменив Бенджамина во всех отношениях. Все остальное Ричард, возможно, и смог бы простить, но только не это. Каждый раз, когда его называли Ричардом Линдбергом, он проклинал это имя. Каждый раз, когда он смотрел на Карла, в нем закипала ярость. Несмотря на то что мать не особенно беспокоило мнение сына по этому вопросу, она все равно хотела сохранить мир в новом доме как можно дольше. Поэтому, когда свадьба закончилась, Ричарда и Кэролин посадили на поезд вместе с Сарой и отправили обратно в Монмут.
Якобы они возвращались в город, чтобы закончить учебный год, прежде чем перевестись в школу в Техасе. Но все надеялись, что некоторое время вдали от Карла даст Ричарду возможность смириться с ситуацией. Этого не произошло. Когда мальчик увидел табличку у себя во дворе, извещающую о том, что их дом продан, он впал в самое глубокое уныние, которое когда-либо видела его семья. Он даже не говорил с Кэролин, которая обычно могла развеять его плохое настроение. Отец был мертв, и каждая частичка памяти о нем постепенно стиралась. Сначала закопали его тело. Затем его имя было вычеркнуто из жизни семьи. Теперь дом, где они жили вместе и с которым связано так много воспоминаний, продан.
Конец ознакомительного фрагмента
