— Я не какая-нибудь дура! Веришь ты мне или нет, но у меня нет привычки оставлять ключи в машине. Просто я тогда плохо соображала. Тот жуткий тип, который наверняка и угнал мою машину, и впрямь напугал меня. — Она замолчала и прищурила глаза, чтобы скрыть выступившие на них слезы. — Что еще могло бы случиться сегодня?

И Билли неожиданно захотелось, чтобы с ее лица исчезло это несчастное выражение.

— Посмотри на случившееся с положительной стороны, малышка. Твой вчерашний незнакомец оставил тебе на продажу свой прекрасный «форд-пикап», тысяча девятьсот шестьдесят девятого года выпуска. Ты могла бы продать его на запчасти.

— Такого со мной прежде никогда не случалось, — громко прыснула она.

— Тогда добро пожаловать в реальный мир. Итак, что теперь?

Джулия повернула голову в сторону Билли, закусив губу.

— Ну… возможно, мне понадобится съездить еще в одно место.

— Еще одна поездка?

— Только до телефона, — успокоила она его. — Мы бы могли поехать в сторону Палм-Бич и остановиться возле первого же попавшегося телефонного автомата. Я бы просто позвонила Харрису, а… ты бы смог ехать своей дорогой.

Билли едва не стукнулся головой о руль.

— Я чувствую себя так, словно вижу ночной кошмар и никак не могу проснуться, — пробурчал он. — Ты как маленькое торнадо, оставляющее повсюду только разруху. Я в самом деле сочувствую твоему бедному брату.

— Мой бедный брат не узнает, что меня нет, до утра. — Нижняя губа Джулии слегка дрожала. — И нет необходимости обижать его и меня. Мы все что-нибудь умеем хорошо делать.

Билли с усилием скривил рот в неком подобии улыбки.

— Это правда. На меня произвела впечатление твоя привычка зависеть от других, но возможно, я ошибаюсь…

Наконец он улыбнулся по-настоящему, и на его губах появился намек на нежность. За время нелегкой службы в секретном отделе полиции он многое повидал, но никогда еще не встречался с женщиной, которая обладала таким сильным духом и столь маленьким жизненным опытом, чтобы поддержать его. Достаточно странно, но он позавидовал ей с какой-то безотчетной грустью. Каково жить в этом мире, когда ты ожидаешь ото всех самого лучшего? Как искренне считал Билли, если у тебя нет иллюзий и ты не ждешь ничего приятного, тебе не сделают больно. Ему-то иллюзии были чужды с самых первых дней жизни. Когда Билли было два года, его отец вышел за пивом ночью и больше не вернулся. Мать из сил выбивалась, чтобы содержать сына и себя, и еще училась на медсестру. Она делала что могла, но у нее не хватило сил на жизненную борьбу. Пять лет спустя, после того как она добилась своего и стала дипломированной медсестрой, у нее обнаружили лейкемию. Она мучительно умирала в течение четырех месяцев, а Билли находился рядом с ней. Ее последнее слово было «Прости». Ему тогда показалось, что она извинялась не потому, что умирала и оставляла его одного, а за те условия, при которых он появился на свет.

С тех пор Билли выбрал свой путь. Он рано стал смотреть на жизнь как на очень опасную игру. Чем более ты опасен, тем больше вероятность того, что ты выживешь. Он всегда ожидал самого худшего от своих врагов, и они редко его разочаровывали. В мире Билли невиновность приравнивалась к слабости. Чистота не существовала вообще, а идеализм рассматривался как недостаток. Вступавшего в этот мир все это могло только погубить.

Черт побери, этот мир — не тепленькое местечко! Почему же пара часов, проведенных в обществе Джулии, заставили его вдруг задуматься над тем, не проглядел ли он где-то на своем пути радугу? Он называл себя идиотом и все же продолжал наблюдать за ней, заполняя ею свои мысли.

Вот его милая, хрупкая, беззащитная спутница опустилась на сиденье рядом с ним и со вздохом разочарования захлопнула дверцу.

— Все, что мне хотелось, — это прокатиться, где нет тебе ни Харриса, ни Бью, ни шофера…

— Стоп. Кто такой Бью?

— Что? А… так, друг. Я просто хотела побыть какое-то время одна. Чтобы меня никто не сопровождал, никто с волнением не ожидал моего возвращения. Просто прокатиться, только и всего.

Она сказала «просто прокатиться», но Билли различил в ее голосе нотку страха одиночества и разочарования. Он внезапно понял, что ошибался по поводу ее мотивов. Нет, это не была приятная прогулка или легкий вызов избалованному и привилегированному существованию. Это было нечто совсем иное. Он с волнением увидел, как блестит слеза, катящаяся по нежной щеке.

Билли не оставляли равнодушным женские слезы, но куда чаще их проливали жены, матери и подружки тех, кого он арестовывал. Как любой другой его коллега, он привык выражать профессиональное сострадание, которое несколько отличается от общечеловеческого сочувствия. Собственно говоря, за ним закрепилась слава эмоционально беспристрастного полицейского: трезвомыслящего, спокойного и выдержанного при любых обстоятельствах.

— Пожалуйста, не надо, — вдруг сказал он, почувствовав в горле необычное напряжение.

Джулия всхлипнула:

— Что не надо?

— То, что ты делаешь. Плакать. — Билли порылся в карманах и вытащил салфетку, оставшуюся от бистро. Ему повезло, раз он нашел ее. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые носят с собой оружие, а не красивые белые носовые платки. — Высморкайся и подумай о чем-нибудь приятном.

Джулия взяла салфетку, промокнула нос и смахнула слезы, которые словно пелена застилали ей глаза.

— Извини. Пусть тебя это не трогает. Если ты… если бы ты смог меня подбросить к телефонному автомату, я бы позвонила Харрису, и все на этом бы закончилось. Знаешь, как говорят… попытайтесь сегодня, попытайтесь еще раз в другой день.

— Попытаться что? — спросил Билли с подозрением.

Новая слеза медленно покатилась по ее щеке.

— Какое тебе до этого дело? С какой стати ты должен переживать из-за того, что часы отсчитывают время в моей жизни и песок пересыпается в песочных часах? Важно то, что ты скоро сбагришь меня со своих рук.

— О чем ты? Какие песочные часы?

— Не бери в голову, — ответила она тихо.

— Послушай, Джулия… Я тебя, конечно, подвезу. Тоже мне услуга… Ты попала в неприятную ситуацию, и не думаю, что ты к ним привыкла. Принимая во внимание сегодняшние обстоятельства, я мог бы подвезти тебя до дома.

— Я, скорее всего, не знаю, где мы, но думаю, где-то очень далеко от моего дома в Палм-Бич. — Она перестала всхлипывать и теперь смотрела на него довольно долгим и подозрительным взглядом. — Ты до сих пор не был в восторге от моей компании. С какой стати ты вдруг решил свернуть со своего пути и везти меня в такую даль?

Теперь Билли оседлал своего любимого конька. Предыдущая работа воспитала в нем ценную способность выдумывать все на ходу. Он откинулся на сиденье и скрестил руки за головой.

— Ну, я не говорю, что услуга будет абсолютно бесплатной, но…

— Понимаю. — Джулия взглянула на него, стараясь увидеть в его глазах то, что, как ей казалось, она уже так хорошо знала. Денежные знаки. Наконец все вставало на свои места. — Итак, я могу нанять тебя за деньги?

Билли притворился шокированным.

— Разве я похож на такого человека? Если хочешь, возьми напрокат мою, взятую напрокат, машину.

Джулия откинула волосы с лица, румянец опять окрасил ее щеки.

— Знаешь, — сказала она непривычно жестко, — на минуту мне показалось, что со мной произошло что-то уникальное сегодня. Глупо…

Билли невинно приподнял бровь:

— А разве не так? Боже мой, женщина, ты научилась сегодня заправлять машину. Такое случается раз в жизни.

— Это было просто любопытно, — холодно ответила она. — Однако про тебя самого так не скажешь. А кстати, сколько стоит такая услуга — уложить местного насильника — у полицейского, находящегося в отпуске? Полагаю, ты стоишь недешево.

Билли удивился, почувствовав раздражение. Кажется, тридцать три года — зрелый возраст, но именно сейчас у него с опозданием стала развиваться чувствительность. Ему не хотелось, чтобы эта глазастая девчонка нашла в нем еще одного жадного приспособленца. Если он привезет ее домой, у него не будет иного выбора, как оставить работу у Харриса Ропера. Харрис очень четко дал понять, что не хочет, чтобы его младшая сестра знала о двадцатичетырехчасовом наблюдении за ней. Если брат Джулии решит продолжать тайное наблюдение, ему придется нанимать нового человека.

Так что это и начало, и конец его общения с Джулией Ропер.

— Ты заплатишь только за бензин, принцесса, — произнес он сухо, избегая ее обиженных глаз. — И маленькие чаевые, когда я доставлю тебя домой, не останутся незамеченными. Столько, сколько, ты посчитаешь, я заслужил. По рукам?

— Надеюсь, чек тебя устроит, — съязвила девушка.

— Нет проблем. Думаю, ты хорошо заплатишь. Вытащи-ка карту из бардачка, и мы определим самую близкую дорогу до Палм-Бич.

— К чему волнения? Дольше едем — выше чаевые. — На лице Джулии отразилось глубочайшее разочарование.

Он откровенно матюгнулся себе под нос и дал задний ход так, что из-под колес полетел гравий. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным и ничтожным.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

У него было убедительное оправдание, почему он сбился с пути.

И это оправдание сидело рядом с ним. Легкий ветерок, дующий из окна, развевал ее волосы, и они были похожи на струящиеся золотые нити. Воздух был наполнен ее ароматом — неуловимым сочетанием роз и детского лосьона. В тесном пространстве машины все связанное с ней, казалось, усиливалось: слабые вздохи, которые он слышал то и дело, ее беспрерывное ерзанье на сиденье и даже нерезкие круги под ее усталыми глазами. Та необходимость в общении, которую она испытывала на бензозаправке, исчезла, все свои мысли и вопросы она теперь держала при себе. Билли вдруг осознал, что при каждой возможности бросает на нее украдкой взгляды, восхищаясь этой неискушенной душой, о которой ему выпало позаботиться.

Он вдруг почувствовал: он растратил силы, которые до этого времени находились в полном порядке. Если он не ошибся, то они только что проехали дорожный указатель «Гатор-Гетовей, 5 миль», едва заметный в густых зарослях. Ничего, что указывало бы на Палм-Бич, автострады или межштатные территории.

— Ты видел? — спросила Джулия, нарушая шестидесятиминутное натянутое молчание.

Билли изобразил удивление.

— Что? Видел что?

— Знак, который мы только что проехали. Гатор-Гетовей… Кажется, так было написано.

— Ах, тот знак. Мне кажется, там было другое: «Аллигаторы, соблюдайте осторожность!» Что-то похожее на предупреждение. Я не стал бы беспокоиться из-за этого. — А потом он мягко добавил: — Разве ты не знала, что от тебя пахнет розами?

— Не пытайся поменять тему. — Джулия схватила карту и, развернув ее, поднесла поближе к тусклому свету приборной панели. — Как это… Тьфу, она вверх ногами. Гатор… Гатор. Здесь нет ничего с таким названием. Ты уверен, что знаешь, где едешь?

Загнанный в угол, Билли сдался:

— Я абсолютно уверен, что не имею ни малейшего представления о том, где мы, не говоря уж о том, куда мы направляемся. Хорошо то, что я знаю, где мы только что были. Ты не находишь полезным думать о хорошем?

— Мы заблудились, — произнесла Джулия голосом, в котором тревога переплеталась с удовлетворением. — Ха! Чудо-мальчик сбился с пути. Сбился, сбился, сбился! И теперь мы держим путь в богом забытое место, где все вокруг кишит аллигаторами. Что ты скажешь на это?

Если бы не жуткая темнота и не болотная растительность, он смог бы определить, где они. Здесь же были настоящие джунгли. В Калифорнии все дороги выводили куда-нибудь и при этом не были покрыты мокрыми, похожими на мох лианами.

— Это все твоя вина, — не выдержал Билли.

— Что? Что ты сказал? — возмутилась Джулия.

— Ты даже не знаешь, куда втянула меня сегодня. — Он уже не собирался говорить ей о том, как приятно она пахнет, или о том, какие красивые у нее ноги, хотя и это определенно не лучшим образом повлияло на его состояние. — Я рассыпаюсь. Я никогда не терял дороги в Калифорнии, да и нигде. Как вы живете в таком захолустье? Где ваши светофоры? Где выезды на автостраду? Я лучше увертывался бы от пуль в Калифорнии, чем от крокодилов во Флориде. И вопрос, во Флориде ли мы еще! В чем я крайне сомневаюсь.

— Ты шутишь? Ты не знаешь, в каком мы штате? — Джулия прижалась носом к окну, за которым раскинулись пальмы. — Я не могу ничего разглядеть, — медленно прошептала она. — Ни домов, ни фонарей, ничего. В Палм-Бич никогда не бывает темно. Ночью все заведения остаются открытыми. А здесь я уже по-настоящему боюсь. Сделай же что-нибудь.

— И что б ты хотела? Послушай, я ведь всего лишь человек. Я не могу читать карту и не съехать с дороги одновременно. Флорида — твой штат, я только турист. Считается, что ты должна знать окрестности. Ты прожила здесь… сколько? Двадцать пять лет?

— Двадцать три, — поправила она натянуто. — Почти. Во всяком случае, больше всего я жила в Англии. Исключая то время, когда была в Италии. А летние каникулы я обычно проводила во Франции или в Хэмптоне, исключая то время, когда Харрис настоял, чтобы я отправилась оканчивать школу в Швейцарию, поэтому…

— Как может быть, что ты вообще что-то окончила? Я знаю, чему учат в Калифорнии. Чему же они учат в Швейцарии?

— Ну, нас учили поведению в обществе и… а вообще, тебе и не надо знать. Просто поверь мне, что мое представление об окончании школы в корне отличается от твоего.

— Могу поспорить. Короче, ты ездила в Швейцарию, чтобы «доконать» себя, а Флориду ты знаешь не лучше моего. Здорово! Дьявол, тогда о чем ты думала сегодня? В следующий раз, когда решишь покататься, садись в автобус, а управлять машиной предоставь кому-нибудь другому.

Джулия вздернула нос, глядя на него.

— Неудивительно, что тебя всегда подстреливали. Как бы то ни было, ты абсолютно не умеешь себя вести.

— Этим и славятся служащие секретного отдела.

— Тогда остается только пожалеть, что ты не патрулировал улицы. Ты наверняка был бы добрее и умел бы пользоваться картами и находить дорогу. А так твои чаевые существенно понижаются.

Минута прошла в молчании, потом Билли удосужился ответить наглой, избалованной девчонке:

— К несчастью для тебя, я не был патрульным.

— Мы все еще не…

— Молчать!

Джулия открыла рот, чтобы возразить ему, но, взглянув искоса на его окаменевший профиль, сделала вывод, что он начисто утратил свое чувство юмора. Насколько она могла помнить, ей не доводилось наблюдать настоящие вспышки гнева, вызванные повышенным содержанием тестостерона. Из всех мужчин она больше всего времени проводила с Харрисом. И чем заметнее тот терял над собой контроль, тем энергичнее ослаблял галстук. Странно, но какой-то маленький чертенок, сидящий внутри нее, жаждал увидеть, как Билли теряет хладнокровие. Она подглядывала за ним сквозь прикрытые ресницы, непонятно почему очарованная тем, как растрепанные на ветру волосы касались его щек. Одну из его черных бровей рассекал шрам — возможно, еще одно напоминание о спасении кого-то. Он держал руки на верхней части руля, глаза неотрывно смотрели вперед, а стрелка спидометра просто приклеилась к отметке сорок пять миль в час. Каким-то шестым чувством она ощущала, что он едва сдерживается. Как ни странно, но ей было приятно, что именно она довела его до такого состояния. Она никогда не оказывала влияние на поведение мужчин, в особенности на таких мужчин, как Билли. У него огромный опыт за плечами, у нее — никакого. И все же ей удалось пробрать его изнутри.

— Зачем ты это делаешь? — спросил вдруг Билли, по-прежнему не отрывая глаз от дороги.

Она отвернулась, искоса поглядывая на кромешную тьму за окном.

— Делаю что?

— Разглядываешь меня.

— Откуда ты можешь знать, что я разглядывала тебя? Ты даже не смотрел на меня.

— Я знал. Я знаю все, что ты делаешь, — тихо ответил он.

— Ну… ну… — смущенно и растерянно отозвалась она. Еще несколько слов, и от ее бравады ничего не останется, только румянец вспыхнет на щеках. Будь на заднем сиденье арбитр, он засчитал бы второй раунд в пользу отчаянного парня из Калифорнии… — Я не хочу больше говорить, — пробормотала девушка.

— Да что ты? Все же иногда чудеса случаются.

Цивилизация была уже недалеко. По крайней мере, частичная. Насколько Билли мог понять, они остановились возле какого-то любопытного места, представляющего собой парк, стоянку для трейлеров и мотель, причем все в одном месте. На тусклой и запыленной неоновой вывеске почти половина букв перегорела, но он был уверен, что там было написано «Гатор-Гетовей». На стоянке у мотеля были припаркованы всего две машины, и одна из них — прямо перед офисом управляющего.

— Ты смотрел «Психоз»? — тихо спросила Джулия, округлив огромные карие глаза. — Это место такое же жуткое.

— Ты забыла, я работал в секретном отделе полиции в Калифорнии? Вот уже где настоящий психоз! К тому же я больше не могу вести машину. Я совершенно разбит. — Здесь он снова кривил душой.

Он мог обходиться без сна по три дня, и даже не замечал этого. Но в сложившейся ситуации Харрис Ропер представлял уже опасность. Любым способом нужно было уединиться и позвонить ему. Но не упоминать о том, что они заблудились. Билли распахнул дверцу и вылез, но потом, оставаясь преданным себе, наклонился и вопросительно посмотрел на Джулию:

— К несчастью, мой бюджет ограничен. Ты и твои кредитные карты решат наши проблемы.

— Ну разумеется. Ты ведь у меня на службе. — Джулия схватила кошелек и вышла из машины, стараясь проглотить неизвестно откуда появившийся комок в горле. Она последовала за Билли в вестибюль мотеля. Увидев клерка за стойкой, Джулия едва не выбежала на улицу. В нем было определенное сходство с Энтони Перкинсом, который в фильме «Психоз» играл роль работающего ножом владельца мотеля.

— Нам нужно две комнаты, — сказал Билли.

— Извините, — ответил Энтони Перкинс, подавляя зевоту. — Мы заполнены почти под завязку. У нас остался только одноместный номер.

Билли с трудом удержался, чтобы не вытащить свой жетон, но так как это было противозаконно, решил подождать, пока в этом не возникнет крайняя необходимость.

— Насколько я могу судить, у вас с десяток комнат и только одна машина припаркована на стоянке. Что, все люди приехали на одной машине?

— Большинство людей, останавливающихся у нас, приезжают сюда на трейлерах, которые оставляют на парковке через дорогу. Когда заканчиваются отпуска, мы держим готовыми только две комнаты, и я сдал одну всего час назад.

— Завтра они нам уже не понадобятся, — ответила Джулия, выглядывая из-за спины Билли. — Нам нужно сейчас. Мы платим вдвойне.

— Можете заплатить и вдвойне, но моя Марджи готовит только две комнаты в мертвый сезон, и я не собираюсь поднимать ее в три часа ночи, чтобы она приготовила для вас двоих еще одну кровать. У меня есть одноместный номер. Вы можете снять его.

Джулия была поражена. Она имела весьма скромный жизненный опыт, но считала, что деньги всегда способствуют достижению соглашения.

— А если мы заплатим три цены? — рискнула она.

— Она что, туга на ухо? — озадаченно выдохнул клерк, посмотрев на Билли.

— Нет, — вздохнул Билли. — Она богата, что значительно хуже. Мы берем одноместный.

Джулия резко повернулась к нему.