— И почему ты на меня так смотришь? — залившись краской, процедила я.

Но Эван не успел ответить, потому что в класс вошел наш учитель мистер Кесслер. Весь урок я просидела, уставившись в одну точку, хотя спиной чувствовала взгляд Эвана, что меня дико нервировало.

Я как раз собирала учебники, чтобы пойти на урок анатомии, когда снова услышала его голос:

— Потому что считаю тебя очень даже интересной.

Медленно повернувшись к нему, я прижала книги к груди, словно хотела защититься.

— Но ты ведь меня совсем не знаешь!

— Поэтому-то и хочу узнать получше.

— В школе и без меня полно ребят! Зачем я тебе сдалась?

— Затем, — ухмыльнулся он.

Из класса я вышла в полной растерянности. Он так и не сказал того, чего я от него ждала. И что мне надо было говорить в ответ? Я почувствовала, что начинаю паниковать.

— Можно мне пойти с тобой на урок анатомии? — спросил он, выходя следом за мной из кабинета.

— Но ты ведь не в моем классе! Разве не так?! — Мне показалось, что весь мир ополчился против меня, к тому же сердце продолжало предательски колотиться. Я попыталась сделать глубокий вдох — и не смогла.

— Похоже, всю неделю не замечала меня, а?

Мы шли по коридору, привлекая всеобщее внимание. Некоторые даже останавливались, чтобы посмотреть на нас. Наверное, их представление о мире тоже в одночасье рухнуло. Небывалое бывает: Эмма Томас идет вместе с другим учеником, причем даже не с девочкой, а с мальчиком, которому она вчера на уроке устроила головомойку! Вот так и рождаются сплетни.

В считаные секунды я дошла, скорее добежала, до кабинета анатомии. Там я остановилась и повернулась к Эвану, который ответил мне выжидающим взглядом.

— Что ж, ты, конечно, здесь новенький, а потому я тебя немного заинтриговала. Но можешь мне поверить, я вряд ли могу представлять для тебя интерес. И тебе нет нужды узнавать меня получше. Да, я хорошо учусь, занимаюсь спортом, и у меня нет ни минуты свободной. Мне нравится мое одиночество, нравится мое личное пространство и нравится, когда меня оставляют в покое. Вот такие дела. Думаю, в школе найдется немало других, кто жаждет познакомиться с тобой поближе. Но я не из их числа. Прости. — Мне казалось, что я выразилась достаточно ясно. Однако он как ни в чем не бывало продолжал ухмыляться. Тогда я не выдержала и взорвалась: — И перестань смотреть на меня так, будто я тебя забавляю. Не вижу ничего смешного, так что отстань от меня! — С этими словами я ворвалась в класс. Правда, легче мне не стало. Наоборот, у меня возникло такое чувство, будто я потерпела сокрушительное поражение.

Я понятия не имела, где сидел Эван на анатомии, но, по крайней мере, не рядом со мной. Рядом со мной вообще никого не было. Место моей всегдашней соседки Карен Стюарт сегодня пустовало. Карен была злостной прогульщицей и постоянно спрашивала меня, что было на предыдущем уроке. Так что сегодня, слава богу, я могла наслаждаться тишиной, ради которой отгораживалась от одноклассников, хотя сейчас это меня почему-то не слишком радовало.

Однако к концу занятий я воспрянула духом. Во-первых, мне не надо было возвращаться домой, так как я ночевала у Сары, а во-вторых, Эван больше не маячил на горизонте.

— Привет! — бросила мне Сара, когда мы доставали книги из шкафчиков. — У меня такое чувство, что вообще тебя сегодня не видела. Ну, ты как? А разве ты не собираешься мне рассказать…

— Только не сейчас. Потом расскажу. Хорошо? Мне наконец-то полегчало, и я хочу сегодня вечером по-настоящему оттянуться!

— Да ладно тебе, Эм! Это нечестно. Я слышала, что вы с Эваном шли вместе на урок анатомии. Ты просто обязанасказать мне, что происходит.

Однако я все еще колебалась. А вдруг нас кто-нибудь подслушивает? На всякий случай я обшарила взглядом коридоры, потому что ужасно боялась дать ненароком дополнительную пищу для сплетен, которые уже и так циркулировали по школе.

— Он продолжает заговаривать со мной, — объяснила я Саре, наивно полагая, что этого будет достаточно, но Сара только пожала плечами, так как явно ждала продолжения. — Он сказал мне, будто считает меня интересной, хотя не знаю, что он имел в виду. И мне никак от него не отвязаться: он все время рядом. Ну, я не выдержала и заявила ему, что во мне нет ничего интересного, и попросила оставить меня в покое. Вот и вся наша прогулка вдвоем до кабинета анатомии. Нет, я решительно его не понимаю.

— Эм, ты его зацепила. И что в том плохого? — искренне удивилась Сара.

Даже странно, что она не поняла всей серьезности проблемы.

— Сара, я не могу позволить, чтобы мною интересовались. Ты моя единственная подруга. И на то имеется серьезная причина! — воскликнула я, а она виновато потупилась, так как только сейчас начала потихоньку понимать стоящую передо мной дилемму. — Меня ведь не выпускают гулять. Я не хожу в кино. Сегодняшняя вечеринка станет моей первой и, скорее всего, последней. И я не хочу лгать. А если кто-нибудь, не дай бог, ко мне прикоснется… — начала я и замолчала. Одна мысль о том, что любое неосторожное прикосновение может причинить физическую боль, приводила меня в ужас.

Я уже сто раз пожалела о своей горячности, так как раньше Сара просто не догадывалась связать имеющуюся информацию воедино. Наверное, впервые за все время она посмотрела на мир моими глазами, и у нее сделалось такое несчастное лицо, что у меня защемило сердце.

— Прости, — прошептала она. — Я до конца не понимала. Итак, похоже, единственный выход — действительно не разговаривать с ним.

— Все нормально, — через силу ухмыльнулась я. — Осталось всего шестьсот семьдесят два дня, а уж потом любойнайдет меня интересной.

Она улыбнулась в ответ, но улыбка вышла не слишком радостной.

Грустный взгляд подруги в очередной раз напомнил мне о трагизме моего положения, и это оказалось выше моих сил. Так мне было еще труднее сбежать, чтобы спастись, — в буквальном смысле этого слова.

Сколько я себя помнила, моя жизнь всегда была сплошной чередой несчастий. У меня сохранились фотографии улыбающегося ребенка, я держала их в коробках из-под обуви. И на всех фотографиях присутствовал папа. Когда он умер, я осталась с мамой, которая не знала, как жить дальше одной. Я изо всех сил старалась не быть ей в тягость. Ведь я считала, что если буду вести себя идеально, то не помешаю ей искать нового мужа, хотя достойной замены моему отцу так и не нашлось.

Я оказалась для всех слишком большой обузой. Мне хотелось надеяться, что дядя с тетей оценят мою хорошую успеваемость и примут меня в свою семью. К сожалению, наши отношения остались столь же холодными, как и четыре года назад, когда однажды зимой я переступила порог их дома. Тогда я открыла их дверь с чувством вины и так и не смогла заслужить прощение за то, что им пришлось приютить меня против воли. А мне оставалось только хитрить и постоянно улучшать свои достижения. Хотя в этом деле мне явно не хватало сноровки, поскольку Кэрол всегда была начеку и при каждом удобном случае попрекала меня моей никчемностью.

Глава 4

Преображение

На обратном пути Сара казалась непривычно притихшей. Я понимала, что у нее что-то на уме, но искренне надеялась, что со мной это никак не связано. И естественно, ошибалась.

— Знаешь, наверняка можно придумать, как выкрутиться, — сказала она. В ответ я только вздохнула, поскольку не хотела давать ее мыслям нежелательное направление. Однако Сара упорно продолжала гнуть свою линию: — Для того чтобы спокойно доучиться, тебе вовсе не обязательно всех от себя отталкивать. Мы просто должны предусмотреть, какие вопросы тебе могут задать, и заранее подготовить ответы. Знаешь, многие парни не отказались бы пригласить тебя на свидание, но не знают, как к тебе подступиться. Эм, мы запросто решим проблему.

— Сара, не говори глупости! И вообще, совершенно очевидно, что гулять — это не для меня.

— Что значит «совершенно очевидно»?

— Ты можешь, положа руку на сердце, сказать, кто мной интересуется? И поконкретней!

— Но ведь Эван уже признался, что находит тебя интересной, — ухмыльнулась она. — Начнем хотя бы с него.

— Нет уж! Давай лучше не будем, — рявкнула я.

— О, а ты разве не слышала, что Хейли Спенсер приглашала его на вечер встречи выпускников?

— Нет, конечно! Ведь все сплетни я узнаю исключительно от тебя. И разве до вечера встречи еще не целый месяц? И вообще, она старшеклассница. Ты о чем?

— Честно? — прищурившись, посмотрела на меня Сара. — Вечер состоится уже через тринедели. Хотя, в любом случае, я узнала, что он дал ей от ворот поворот. Я ведь говорила тебе, что на него даже старшеклассницы заглядываются. Но он запал именно на тебя.

— Давай будем говорить об этом в будущем времени, — поправила я Сару. — Да, я его забавляю. Он находит меня интересной. Однако он не приглашал меня на свидание. Возможно, он считает меня чудн?й или типа того.

— Ну, ты такая и есть. Кто еще может жить в одном доме с настоящими извергами и при этом учиться только на «отлично», заниматься тремя видами спорта, состоять во всех клубах и к тому же получать приглашения на собеседование сразу из четырех колледжей? — лукаво улыбнулась Сара и, не дождавшись моего ответа, продолжила: — Ладно, будем считать, что мы не в курсе его мотивов. Но он уже догадался, что ты человек очень закрытый. Похоже, ты вполне недвусмысленно дала ему это понять. Так почему ты не хочешь пойти ему навстречу и хотя бы пообщаться с ним? Если он всерьез на тебя запал, то пригласит тебя на свидание. Будем решать проблемы по мере их поступления. И вполне возможно, вы просто станете друзьями, что, согласись, тоже не самый плохой вариант. Тебе нечего терять. Ну, давай же! В худшем случае он перейдет в другую школу, но тогда все снова будет так, как и до его появления здесь.

Доводы Сары звучали вполне разумно. Более того, если я все же подпущу его поближе, то он, возможно, от меня отвяжется, поскольку поймет, что ничего особенного я собой не представляю. И это окажется не худшим, а скорее лучшим вариантом.

— Прекрасно. Я согласна пообщаться с ним. А какую легенду выберем? Но учти: врать я не буду. — Мне было понятно, что у нее в голове уже родился некий план.

— Ну не совсем врать, а типа того. Ты просто кое о чем умолчишь. Назовем это пробелами, — самодовольно произнесла она, еще больше подкрепив мои подозрения. — Скажешь ему, будто твой папа умер, мама тяжело заболела и поэтому тебя удочерили тетя с дядей. Что соответствует действительности. Можешь говорить все, что угодно, о Лейле и Джеке, так как эта информация никому не навредит. Объясни ему, что тетя с дядей очень занятые люди. Работа, маленькие дети и все такое. Вполне правдоподобное объяснение, почему они не приходят посмотреть, как ты играешь в футбол. А еще он непременно захочет узнать, почему у тебя, кроме меня, нет друзей и почему ты ни с кем не общаешься.

— Он уже интересовался, — призналась я. — Но я не ответила.

— Тогда скажешь ему, что мы сразу подружились, как только ты сюда переехала. И это чистая правда. — Она немного помолчала, обдумывая ответ на второй вопрос, а потом продолжила: — Скажешь, что в вашей семье ты первая, кто будет учиться в колледже — формально так оно и есть, — и тебе надо очень постараться, чтобы получить стипендию.

— Ладно, годится. Но почему, кроме тебя, у меня нет друзей? — попыталась озадачить я Сару.

— А как насчет того, что тетя с дядей слишком тебя опекают, поскольку не знают, как правильно воспитывать подростка, и проявляют чрезмерную строгость? Скажи, что учеба и спорт отнимают у тебя кучу времени, а поздно приходить домой тебе запрещают и у тебя практически нет возможности хоть как-то оттягиваться. Уверена, что сработает. И вообще, твоя семья — тема для одного разговора, но ты ведь можешь поболтать о чем-нибудь еще. Ну, сама знаешь, о музыке там, о спорте, о колледже. Поп-культура для тебя, конечно, темный лес, но я принесу парочку журналов, чтобы ты была в курсе. Почитаешь по дороге в школу, если захочешь.

— Почему это так важно для тебя? — рассмеялась я.

— Сама не знаю, — ответила она и, немного подумав, добавила: — Я видела, как у тебя вчера и сегодня горели глаза, чего раньше не случалось. Конечно, скорее всего, причиной тому были злость и разочарование, что тоже эмоции. Ты держишь все свои чувства под замком и, я боюсь, в один прекрасный день просто-напросто взорвешься. А Эван, в отличие от остальных, кажется, сумел найти к тебе подход. Ты не похожа на других, и именно это мне в тебе нравится. Мне жутко не нравится, когда ты расстраиваешься, но нравится, когда ты начинаешь хоть что-то чувствовать. Я, конечно, понимаю, что, когда мы вместе, ты немного убираешь защитный слой, но все равно до конца не раскрываешься. Ты прячешь от меня свое раздражение, свои страхи и обиды. Не хочешь, чтобы я видела твои слабости, но я прекрасно понимаю, чт? ты на самом деле чувствуешь, особенно если учесть, каким испытаниям на прочность подвергает тебя Кэрол. Последние два дня ты была какая-то потерянная и униженная. Это еще счастье, что жизненные перипетии вконец не раздавили тебя или, наоборот, не превратили в серийную убийцу. И если раздражение, которое вызывает у тебя Эван, позволяет тебе хоть немного выпустить пар, я за то, чтобы ты продолжала с ним общаться. Ну что, звучит странно?

— Есть немного, — сказала я, за что получила от Сары, не слишком довольной моей прямотой, сердитый взгляд. — Но я понимаю, о чем ты толкуешь.

Свернув на подъездную дорожку, Сара остановилась и внимательно посмотрела на меня.

— А вдруг он мне понравится? Ведь это будет ужасно. Ты единственная, кто знает все мои секреты, а я не могу рисковать и посвящать сейчас в свои проблемы кого-то еще. Все слишком сложно. — Я сделала глубокий вдох и продолжила: — Но я постараюсь с ним пообщаться. Кроме того, не сомневаюсь, что, если он начнет меня доставать, я его задушу. А уж коли я его прикончу, то потяну тебя за собой как сообщницу.

— Обещаешь все-все мне рассказывать? — просияла Сара.

— Конечно, — сделав круглые глаза, ухмыльнулась я. — Ведь если я тебе ничего не расскажу, то получится, что типа ничего и не было. И вообще, кто поможет мне закопать тело, когда я убью его за этот мерзкий покровительственный тон?

Сара рассмеялась, прижала меня к себе, но, почувствовав, как я сразу напряглась, виновато сказала:

— Прости!

Я вошла вслед за подругой в дом. Если центр города был застроен особняками в викторианском и колониальном стиле, то здесь, на окраине, на месте бывшего фермерского хозяйства возвели просторные дома современной архитектуры, один из которых принадлежал родителям Сары.

Сара была единственным ребенком в семье, и в этом громадном трехэтажном доме ей фактически принадлежал последний этаж, что каждый раз потрясало мое воображение. Так, в ванной комнате размером больше моей спальни имелись джакузи, двойная раковина с гранитной столешницей и душевая кабина. На том же этаже располагалась игровая комната с высоким потолком и белоснежными стенами с розовым бордюром наверху, на которых висели черные электрогитары.

Перед прикрепленным к стене огромным экраном домашнего кинотеатра располагался роскошный гарнитур мягкой мебели: два белых дивана — трехместный и двухместный — и кресла того же цвета. Под экраном на консолях стояло несколько игровых приставок.

В другой части комнаты находилась читальная зона. Вдоль стен, от пола до потолка, тянулись книжные полки со специальными библиотечными лестницами, чтобы можно было доставать книги из верхнего ряда. А на полу лежали огромные подушки, на которых так и хотелось полежать с книгой в руке. В углу стояли столы для настольного футбола и аэрохоккея.

Сара дотронулась до сенсорного экрана вмонтированного в стену музыкального центра и выбрала композицию в стиле инди-рока, попутно сообщив мне, чего ожидает от исполнителя. Через встроенные в потолок динамики комнату наполнили ритмичные звуки гитары. Я прошла вслед за Сарой в ее спальню, расположенную в противоположном конце коридора.

— Ну что, готова к празднику жизни? — спросила Сара, вскочив на одну из двух украшенных розовыми и оранжевыми подушками огромных кроватей, что стояли в комнате.

— Конечно, — ответила я.

Пройдя мимо двери в ее кабинет, где все стены были увешаны фотографиями друзей, знаменитостей и красочными конвертами пластинок, а у стены стоял трехместный черный виниловый диван, я села на вторую кровать.

— У меня для тебя есть клевый джемпер и подходящие к нему джинсы! — Сара спрыгнула с кровати и подошла к гардеробной.

Эта комната — именно комната, а не просто большой шкаф — была размером с мою спальню, две длинные стены — сплошь в полках и рейлингах, на которых лежала и висела самая разная одежда. В глубине гардеробной стояли стойки с туфлями всех цветов и фасонов. Я в очередной раз словно побывала в гостях у сказки.

— Сара, у тебя рост пять футов десять дюймов, так что мне твои джинсы в любом случае не подойдут, — заартачилась я.

— Ты не намного ниже меня, — ответила она.

— На целых три дюйма. И, кроме того, я захватила с собой джинсы.

Сара задумалась, прикидывая в уме, сгодятся ли мои джинсы.

— Ладно, уговорила. Можешь принять душ у меня, а я воспользуюсь родительской ванной, — сказала она, протягивая мне белую блузку с глубоким вырезом и светло-розовый кашемировый джемпер.

— А зачем две кофты? — удивилась я.

— Ну, сегодня вечером будет холодно, а если ты наденешь куртку, то не видно будет джемпера, а так получится несколько слоев, — объяснила она.

Я удивленно подняла брови и медленно кивнула. Она определенно получала удовольствие, и мое довольно равнодушное отношение к одежде не мешало ей носиться со мной, как с живой куклой Барби. Даже страшно было подумать, какие еще сюрпризы она для меня приготовила.

— Послушай, — попыталась успокоить меня Сара, — я знаю, что шмотки тебя не особо волнуют и вообще, но это не потому, что ты не хочешь, а потому, что просто не можешь себе их позволить. Я знаю, онине позволяют тебе ходить по магазинам, так дай мне тебя побаловать, хотя бы на один вечер. Идет?

Конечно, она прекрасно знала, что я не так уж равнодушна к стильным тенденциям, поскольку за ланчем мы нередко листали модные журналы. Но мне разрешалось ходить за покупками только дважды в год: осенью, в начале школьного года, и весной. То есть мне надо было выжать максимум возможного из выдаваемых на одежду денег и покупать предметы гардероба так, чтобы они дополняли, взаимно заменяли друг друга и я могла каждые несколько недель их чередовать. Поэтому, в отличие от большинства одноклассниц, я приобретала вещи не в бутиках и модных магазинах, а в дисконтных отделах торгового центра. Но я старалась не слишком расстраиваться — оно явно того не стоило.

Хотя какая девочка не мечтает хотя бы на вечер получить доступ в гардеробную Сары Маккинли?! Так что отказываться было бы глупо. Более того, я прекрасно знала, что на некоторых вещах до сих пор висят бирки. Я взяла предложенные мне кофты, схватила свою сумку с вещами и направилась в ванную. Но не успела я закрыть дверь, как Сара снова выскочила из комнаты.

— Ой, совсем забыла! Я на прошлой неделе купила лосьон, который тебе точно понравится. Хотела оставить в качестве рождественского подарка, но, думаю, ты должна открыть его прямо сейчас, — протянула она мне бутылочку с розовыми цветами на этикетке.