— Я не прикалываюсь. — В тоне Ксейдена не было ни тени извинения. — Но это не значит, что я не впущу тебя в свою душу, как обещал. Я открытая книга, когда дело касается…

— Того, что хочешь ты. — Я качнула головой. — Но это не сработает. Не для меня. Не в этот раз. Я не могу снова доверять тебе без полной искренности. И точка.

Ксейден моргнул, словно мне действительно удалось его ошеломить.

— Полной. Искренности! — потребовала я. В принципе, как любая разумная женщина от человека, который держал в тайне судьбу ее брата, не говоря уже о целой войне. — Я могу простить тебя за то, что ты держал меня в неведении до сегодняшнего дня. Ты сделал это, чтобы спасти жизни, возможно, даже мою. Но с этого момента — полная и абсолютная честность или…

Боги, неужели мне придется это сказать?

Неужели я действительно собираюсь предъявить ультиматум Ксейдену, мать его, Риорсону?

— Или что?

Он наклонил голову набок, и взгляд его стал острым, словно кинжал.

— Или я постараюсь разлюбить тебя, — выплюнула я.

Удивление вспыхнуло в его глазах за секунду до того, как уголок рта приподнялся в ухмылке.

— Удачи тебе. Я пробовал это в течение пяти месяцев. Дай мне знать, если у тебя получится.

Я нервно засмеялась, совершенно не находя слов, и тут ударил колокол, возвещая о начале построения.

— Пора, — сказал Ксейден. — Держи щиты поднятыми. Блокируй всех, как мы тренировались по пути сюда.

— Я даже тебя не могу заблокировать.

— Ты увидишь, что меня труднее всего блокировать.

Его ухмылка так бесила, что я сжала кулаки, — просто так, лишь бы чем-то заняться.

— Эй, не хотелось бы портить такой важный момент, — громко прошептал Боди где-то слева от меня, — но это был последний звонок. То есть сигнал для нас, что пора начать этот кошмар.

Ксейден бросил на кузена выразительный взгляд, но кивнул. Восемь человек одновременно вышли к центру ротонды.

У меня перехватило горло, когда со двора донесся голос, зачитывающий список погибших.

— Я не умру сегодня, — прошептала я себе.

— Очень надеюсь, что ты прав, — сказал Гаррик Ксейдену, когда мы застыли перед открытой дверью. — Было бы прискорбно проучиться все три года, а потом сдохнуть в день выпуска.

— Я прав.

Ксейден шагнул наружу, и мы все последовали за ним на солнечный свет.

— Гаррик Тэвис. Ксейден Риорсон. — Голос капитана Фитцгиббонса, который зачитывал список погибших, разносился над головами построившихся кадетов.

— Мне очень неловко, но! — воскликнул Ксейден.

И все повернулись в нашу сторону.

Глава 4

Поскольку драконы свирепо охраняют как своих детенышей, так и любую информацию об их развитии, о периоде Сна-без-сновидений известно всего четыре факта. Во-первых, это важный период быстрого роста и развития. Во-вторых, его продолжительность варьируется от породы к породе. В-третьих, как следует из названия, это сон без сновидений, и, в-четвертых, они просыпаются голодными.

Полковник Каори. Полевое руководство по драконам

В тот момент, когда мы шли к помосту — Ксейден на два шага впереди всех, — мое сердце стучало быстрее, чем колибри машет крылышками. Ксейден двигался без страха, его плечи были расправлены, голова высоко поднята, но гнев виделся в каждом целеустремленном шаге, в каждой напряженной линии его тела.

Я тоже подняла подбородок и сосредоточилась на помосте впереди, гравий хрустел под моими ботинками, и этот звук заглушил не один вздох удивления от кадетов по левую руку от меня. Может, я и не обладала уверенностью Ксейдена, но вполне могла ее изобразить.

— Вы… не умерли.

Капитан Фитцгиббонс, писец квадранта всадников, поглядел на нас широко раскрытыми глазами из-под серебряных бровей и выронил список погибших, а его обветренное лицо стало такого же бледно-кремового цвета, как и его форма.

— Очевидно, что не умерли, — ответил Ксейден.

Комендант Панчек, с раскрытым ртом повернувшийся к нам, выглядел почти комично. А через несколько секунд моя мать и полковник Аэтос поднялись, загораживая ему обзор.

Есиния шагнула к списку погибших — даже отсюда было видно, как широко распахнуты ее глаза под кремовым капюшоном. Наклонившись, она потянулась к свитку и быстро сложила пальцы в несколько знаков.

«Я счастлива, что ты жива».

«Я тоже», — ответила я, и тут меня охватило тошнотворное чувство. Знает ли Есиния, чему на самом деле учит ее квадрант? За те месяцы и годы, что мы учились вместе, никто из нас не имел ни малейшего представления об этом.

С каждым нашим шагом щеки полковника Аэтоса все больше краснели. Он внимательно оглядывал нашу группу из восьми человек, несомненно, отмечая, кто здесь есть, а кого нет.

Генерал Сорренгейл на мгновение задержала на мне взгляд, и край ее рта при этом дернулся чуть вверх. Это выражение чувств я со страхом определила как… почти гордость, но затем она вновь профессионально скрыла все эмоции, вернувшись на дистанцию, которую безупречно соблюдала в течение последнего года. Открывшись лишь на один удар сердца. Однако мне хватило этого, чтобы понять: я была права. В глазах моей мамы не было гнева, страха или шока. Только облегчение.

Она не участвовала в плане Аэтоса. Теперь я точно это знала.

— Не понимаю, — сказал Фитцгиббонс двум писцам, стоящим позади него, а затем обратился к Панчеку: — Они не мертвы. Почему их имена передали для списка погибших?

— Почему они были внесены в список погибших? — спросила моя мать полковника Аэтоса, сузив глаза.

Мимо пролетел холодный ветерок, и хотя он принес кратковременное облегчение от удушающей жары, я знала, что он означает: генерал в ярости. Я непроизвольно посмотрела в небо, но там все еще царила мирная синева. По крайней мере, мать не вызвала бурю. Пока что.

— Они пропали шесть дней назад! — прорычал Аэтос, и с каждым гневным словом его голос становился все громче и громче. — Естественно, мы объявили их погибшими, но, очевидно, нам следовало бы обвинить их в дезертирстве и неисполнении обязанностей.

— Вы хотите обвинить нас в дезертирстве? — Ксейден поднялся по ступенькам на помост, и Аэтос отступил на шаг, в его глазах мелькнул страх. — Вы послали нас в бой и собираетесь вменить нам дезертирство?

Ксейдену не нужно было кричать, чтобы его голос разносился над всем строем.

— О чем он говорит? — спросила моя мама, переводя взгляд с Ксейдена на Аэтоса.

Ну что ж, погнали…

— Понятия не имею, — пробурчал Аэтос.

— Мне было поручено вывести отряд за пределы чар в Альдибаин и сформировать там штаб для Военных игр Четвертого крыла, что я и сделал. Мы остановились передохнуть на ближайшем к границе озере, и на нас напали грифоны. — Ложь слетала с языка Ксейдена так же легко, как и правда, что одновременно впечатляло… и бесило, потому что мне он врал ровно так же.

Мать моргнула, а густые брови Аэтоса сошлись в линию.

— Это было внезапное нападение, и они застали Деи и Фуэл врасплох. — Ксейден слегка повернулся, как будто разговаривал с крыльями, а не докладывал ситуацию руководству. — Они умерли. У них не было ни единого шанса.

В моей груди разрасталась боль, перехватывая дыхание. Кадеты вокруг нас зароптали, но я не отводила глаз от Ксейдена.

— Мы потеряли Лиама Майри и Солейл Телери, — добавил Ксейден, а затем посмотрел на меня через плечо. — И мы чуть не потеряли Сорренгейл.

Генерал повернулась и где-то секунду смотрела вниз, на меня, так, будто она не просто мой командир. В ее глазах плескались беспокойство и ужас. Она смотрела так, будто была просто… моей матерью.

Я кивнула, и боль в груди усилилась.

— Он лжет, — обвиняюще перебил полковник Аэтос.

Уверенность, прозвучавшая в его голосе, заставила меня на мгновение поплыть от мысли, что мы можем не справиться с задачей, что нас могут убить на месте, прежде чем мы успеем убедить мою мать.

«Я рядом, за линией хребта», — сказал мне Тэйрн.

— Дыши, — шепнул Гаррик. — Или ты потеряешь сознание.

Я медленно втянула воздух и сосредоточилась на том, чтобы выровнять сердцебиение.

— Какого я должен врать? — Ксейден наклонил голову и посмотрел на полковника Аэтоса с чистым, неприкрытым презрением. — Но если вы не верите мне, то генерал Сорренгейл может узнать правду от собственной дочери.

А теперь время моей реплики.

Я неспешно поднялась по ступенькам на массивный деревянный помост и встала по левую сторону от Ксейдена. По моей шее стекал пот: утреннее солнце безжалостно нагревало черную кожу летного костюма.

— Кадет Сорренгейл? — Мать сложила руки на груди и посмотрела на меня, ожидая объяснений.

Тяжесть пристального внимания от всего квадранта была почти невыносимой, и я дважды кашлянула, прежде чем сказать:

— Это правда.

— Ложь! — закричал Аэтос. — Не может быть, чтобы двух драконов уничтожила стая грифонов! Это невозможно! Мы должны разделить их и допросить по отдельности.

Я судорожно сглотнула.

— Вряд ли в этом есть необходимость, — ответила генерал, ледяным дуновением отбрасывая назад пряди моих волос, растрепавшихся в полете. — И я бы пересмотрела ваше предположение о том, что Сорренгейл лжет.