Потому что я улечу.

— Как хочешь.

Лейтенант утешительно похлопала Джаррета по плечу, проводила его до двери и сама вышла следом.

Мы остались одни.

— Ты рано, — сказал Ксейден, но в его взгляде читалось все что угодно, кроме упрека.

Я приподняла бровь, стараясь не обращать внимания, что у меня так и чешутся руки до него дотронуться.

— А ты недоволен?

— Нет. — Он медленно покачал головой. — Просто я думал, ты прилетишь ближе к полудню.

— Как оказалось, Тэйрн умеет летать очень быстро, когда ему не приходится иметь дело с восстанием.

Блин, почему мне вдруг стало так трудно дышать? Будто бы воздух слишком густой. Сердце у меня зашлось, когда я посмотрела на губы Ксейдена.

Он уже убивал за меня, так чего же меня так взволновала эта его драка за увал?

— Вайолет… — Ксейден произнес мое имя тихим, низким голосом, как бывало, только когда мы были одни и раздеты. Совсем раздеты.

— Что?

Как же мне хочется прикоснуться к его коже!

— Скажи, что за мысли крутятся в твоей хорошенькой головке. — Он шагнул еще ближе, вторгаясь в мое личное пространство, но не трогая меня.

Боги, мне же так хочется, чтобы он до меня дотронулся, пусть даже это и не самая лучшая идея. Прямо скажем — плохая.

— Больно? — Я коснулась своей губы, показывая место, где она была разбита у Ксейдена.

Он покачал головой:

— Бывало и хуже. Это мне за то, что поднял щиты, чтобы сосредоточиться на драке. Иначе я бы тебя почувствовал. Посмотри на меня. — Ксейден взял меня за подбородок большим и указательным пальцами, заставляя приподнять голову, и заглянул мне в глаза. — О чем ты думаешь? Я вижу, как ты на меня смотришь, но мне нужны слова.

Я хочу его. Неужели это так трудно сказать? Но мой язык онемел. Если я поддамся этому невыносимому желанию, что это будет значить для него?

Что я — человек.

— Я едва сдерживаюсь, чтобы не отнести тебя к себе в комнату и продолжить наш разговор там. — Ксейден провел указательным пальцем по моему подбородку, а большим — по нижней губе.

— Только не к тебе. — Я покачала головой. — Ты. И я. Кровать. Не самая лучшая идея, по крайней мере сейчас. — Слишком соблазнительно.

— Насколько я помню — а я не ошибаюсь, потому что частенько это вспоминаю, — мы и без кровати неплохо справляемся. — Другой рукой он обхватил меня за талию.

Мои бедра напряглись.

— Вайолет?

Мне нельзя целовать его. Нельзя. А что будет, если все же поцелую? Мир рухнет? Тем более это же не в первый раз. Вот блядь. Я точно не удержусь. По крайней мере сейчас.

— Теоретически, если бы мне хотелось, чтобы ты меня поцеловал, но только поцеловал и все… — начала я.

И не успела закончить — он тут же стал меня целовать.

Да! Это то, что мне нужно! Я открыла губы, и он сразу проник ко мне своим языком и погладил им мой. Застонал, и этот стон отозвался в каждой моей косточке. Я обняла его за шею.

Дома. От его поцелуя я ощутила себя наконец-то дома.

Тяжелая дверь захлопнулась, а меня прижали к грубому камню стены. Подхватив меня под бедра, Ксейден поднял меня на один уровень с собой, продолжая исследовать языком мой рот — так, будто больше ему такого случая не представится. Будто целовать меня для него важнее, чем дышать. Или именно так целовала я его в ответ. Какая разница. Неважно, кто кого целует, главное — не останавливаться.

Я сцепила ноги за его спиной, и наши тела слились в одно целое. Я ощущала свое прерывистое дыхание и жар, исходивший от наших тел, просачивавшийся сквозь его рубашку и мою кожаную куртку. И внезапно поняла, что мне явно не хватит одного только поцелуя.

Это была плохая идея — как будто меня всего лишь поманили тем, чего я так сильно желала. Но и остановиться я уже не могла. Казалось, ничего нет, кроме этого поцелуя. Ни войны. Ни лжи. Ни тайн. Только его губы, его руки, гладившие мои бедра, его страстное желание, такое же, как и у меня. Вот как я бы хотела жить — чтобы ничего не волновало, кроме наших с ним чувств.

«Как долбаный мотылек на пламя», — непроизвольно вырвалось у меня по ментальной связи.

Ксейден словно притяжение земли — притягивает меня к себе одним своим существованием.

«Я не против, если ты меня обожжешь».

Погоди-ка, я другое имела в виду…

Подставив руку мне под голову, чтобы я не оцарапалась о грубую кладку стены, он нацелился на еще более глубокий поцелуй. Да, сукин сын, возьми меня, да, глубже! Еще! Мне все казалось мало. Мне никогда не будет достаточно.

Между нами струилась энергия, с каждым поцелуем, с каждым малейшим движением языка Ксейдена она становилась все горячее. Мою кожу опаляло пламя страсти, оставляя за собой мурашки, поселяясь глубоко внутри. Там оно бушевало вовсю, напоминая то и дело о том, что Ксейден отлично знает, как утолить мою неутолимую жажду.

За один вздох он каким-то удивительным образом умудрялся и распалить мою страсть, и удовлетворить ее.

Я зарылась руками в его волосы, а он стал целовать мне шею. Вот он добрался до нужной точки чуть выше воротника летной куртки — и стал безжалостно покрывать ее поцелуями. У меня зашлось сердце.

Я таяла в его в руках.

«Как же я скучал по твоему запаху, — будто простонал он по мысленной связи. — По нашим объятиям».

Я снова притянула его к своим губам. Он впустил мой язык в свой рот, и я застонала от наслаждения: я тоже соскучилась по его запаху, по его поцелуям, по нему самому.

Если расстегнется хоть одна пуговица на моей куртке, я расстегну и все остальные.

От поцелуев Ксейдена я как будто снова оживала. Я не чувствовала себя так с тех пор, как… блин, я даже и не помню. С тех пор, как он в прошлый раз целовал меня.

Он легонько сжал меня за талию, потом погладил кончиками пальцев у меня под грудью. Хер с ней, с этой курткой. Надо ее снять. И рубашку тоже. И доспех. Все, что отделяет меня от Ксейдена.

Я нащупала пуговицы.

Но Ксейден сбавил темп, и его поцелуи из настойчивых и глубоких превратились в маняще медленные и точные.

«Нам пора остановиться».

«А если я не хочу?»

Вслух я выдавила из себя только недовольный стон. Я не хочу останавливаться, не хочу возвращаться в реальность, в которой мы с Ксейденом не вместе, пусть даже именно я инициатор нашего разрыва.

— Придется, иначе я не смогу выполнить условие «только поцеловать» из твоего гипотетического вопроса. — Он нежно закусил мою нижнюю губу, а его рука легла на мою попу. — Блядь, как же я тебя хочу!

— Тогда не останавливайся. — Я пристально посмотрела ему в глаза, чтобы он понял, что я действительно этого хочу. — Мы можем просто заниматься сексом. В прошлом году именно так и делали… Ну, правда, это не совсем сработало.

— Вайолет… — простонал он. Он как будто умолял меня, я по глазам видела, какая буря у него в душе, и от этого у меня заныло в груди. — Ты даже не представляешь, как мне хочется стянуть брюки с твоей очаровательной задницы и трахать тебя, пока ты не охрипнешь, выкрикивая мое имя, пока не обессилеешь, кончая снова и снова так, что у тебя не будет и мысли когда бы то ни было покинуть мою постель, пока твои молнии не сожгут все деревья в округе. — Его ладонь легла на мою шею сзади. — Пока ты не вспомнишь, как нам хорошо вместе.

— Я никогда и не забывала, — простонала я.

Я вся дрожала.

— Я имею в виду не только в сексе. — Ксейден наклонился и нежно поцеловал меня.

Это было приятно, так сладко. Но я не готова чувствовать эту нежность. Не с ним. Со страстью я справлюсь. Но не с этим.

— Ксейден, — прошептала я и покачала головой.

Секунду он смотрел мне в глаза, а потом слегка улыбнулся, явно пытаясь скрыть разочарование.

— Вот именно. — Ксейден бережно поставил меня и придержал за талию — колени у меня дрожали. — Я хочу тебя больше жизни. Я хочу, чтобы ты смотрела на меня так, как раньше, но я не буду добиваться этого с помощью секса. Я не буду использовать секс, чтобы тебя вернуть. — Он взял мою руку и положил мне на грудь. — Я хочу быть вот здесь.

Я широко распахнула глаза. От внезапного понимания у меня свело живот.

— Так я и думал. — Он вздохнул, но не так, будто признает поражение, а просто очень печально. — Ты мне до сих пор не доверяешь. Но я понимаю тебя. И все же я хочу выиграть войну, а не сражение. Чувствую себя дураком, что так говорю. А впрочем, я всегда веду себя по-идиотски, когда дело касается тебя.

— Чего? — удивленно выдохнула я.

Видимо, он не очень-то хорошо все помнит, потому что обычно именно я вела себя по-идиотски из-за него.

— Давай договоримся… — Он глянул на мои губы. — Я буду целовать тебя, когда ты захочешь — просто не могу сдержаться, когда ты рядом…

— Когда я захочу? — Я вскинула брови.

Что, блядь, происходит?

— Да, когда ты захочешь. Потому что, если я буду целовать тебя, когда я захочу, я просто навсегда прилипну к твоим губам. — Ксейден сделал пару шагов назад, и мне сразу стало не хватать его прикосновений, тепла, исходившего от его кожи. — Прошу тебя, Вайолет, не предлагай мне свое тело, если не готова предложить себя всю. Я хочу не просто трахать тебя, мне нужно больше. Хочу услышать те заветные три слова.