Я посмотрела на него с открытым ртом. Он хочет услышать не «я тебя хочу», а «я тебя люблю»!

— Для меня все это в новинку. — Ксейден провел рукой по волосам. — И поверь, я сам удивлен не меньше тебя.

— Прости, но разве не ты в прошлом году сказал, что мы спокойно можем заниматься сексом до тех пор, пока не испытываем друг к другу нежных чувств? — Я сложила руки на груди.

— Вот видишь — я же говорю, что веду себя по-идиотски. — Он посмотрел на балки под потолком так, будто ожидал найти там ответы на свои вопросы. — В прошлом году я воспользовался бы любым способом, чтобы вернуть тебя. Но те три дня, когда ты была без сознания, я просто сидел рядом, смотрел на тебя и думал о том, что мог сделать по-другому. — Когда он снова взглянул на меня, в каждой черточке его лица читалась уверенность. — Вот я и пытаюсь делать по-другому.

Так, видимо, за последний месяц мы поменялись ролями.

— Я пытаюсь доказать тебе, что я тебя достоин. — Ксейден открыл дверь, пропустил меня вперед, положив руку мне на талию, и мы пошли по коридору. — Сейчас ты все еще мне не доверяешь, но когда-нибудь станешь доверять.

— Конечно. Как только у тебя не останется от меня секретов.

Он так говорит, будто это я во всем виновата!

Он тяжело вздохнул:

— Если мы хотим быть вместе, тебе придется научиться доверять мне вместе со всеми моими секретами.

Я схватилась за перила и стала подниматься по лестнице, перешагивая через две ступеньки.

— Этого никогда не будет.

— Будет, — сказал Ксейден и, когда мы добрались до первого этажа, сменил тему: — Ты проголодалась?

— Мне бы сперва помыться. — Я сморщила нос. — От меня наверняка страшно воняет после восьми часов полета.

— Тогда иди в мою комнату, а я принесу еды. — Он опустил руку, и мы пошли по коридору.

Когда мы вошли в его комнату, Ксейден махнул на дверь слева:

— Там — моя собственная ванная.

— Не может быть… — протянула я. — С чего бы у молодого лейтенанта была своя ванная, если даже у Миры нет!

— Ты очень удивишься, если узнаешь, чего можно добиться, когда никто не хочет делить личное пространство с сыном Фена Риорсона, — тихо отозвался Ксейден.

У меня похолодело в груди. Я не нашлась, что ему сказать на это.

— Да ладно, не переживай. Вон у Гаррика и других всадников одна ванная на пятерых. Давай мойся, я скоро вернусь. — Он снова махнул на дверь слева.

Через час я была уже чистая и сытая. Ксейден сидел за столом и возился с чем-то похожим на маленький арбалет, а я, устроившись на его кровати, расчесывала мокрые волосы. Я улыбнулась — все было так привычно: Ксейден занимается оружием, а я сижу рядом на кровати.

— Тэйрна они не обыскивали? — спросил он, не поднимая головы.

— Нет, зато выпотрошили мой рюкзак.

Я заметила на тумбочке возле кровати серый камень размером с ладонь, украшенный черной руной. Рядом лежала травинка со взлетного поля, я смахнула ее на пол.

— А Сгаэль не обыскивали?

Ксейден покачал головой:

— Только меня. И Гаррика. И всех остальных молодых лейтенантов из Басгиата с меткой отступника.

— Они знают, что ты вывозишь что-то из Басгиата. — Свесившись с высокой кровати, я положила расческу к себе в сумку. — Дай мне точильный камень.

— Подозревают, да. — Ксейден достал из правого верхнего ящика стола тяжелый серый точильный камень и осторожно передал мне, так, чтобы наши пальцы не соприкоснулись, и сразу вернулся к своему оружию.

— Спасибо.

Я взяла камень и достала из ножен на бедре один из кинжалов.

Моя жизнь зависит от остроты клинков. Но сейчас мне просто нужно было занять руки, ведь следующий вопрос задать было нелегко. Получалось, что теперь я от него кое-что скрываю.

— Там, у озера, до Рессона, — начала я, тщательно подбирая слова, — ты сказал, что убить вэйнителя можно только тем, что дает силу нашим чарам.

— Да. — Ксейден откинулся на спинку стула, подняв одну бровь и забыв о своем арбалете.

— Видимо, кинжалы выкованы из металла, который питает чары, — предположила я. — Того самого сплава, о котором говорил Бреннан.

Выдвинув нижний ящик, Ксейден покопался среди вещей и достал кинжал — точную копию того, которым я убила вэйнителя. Он подошел к мне и протянул кинжал рукояткой вперед.

Я взяла его и тут же ощутила тяжесть и едва различимый звон, исходивший от клинка. Мне стало дурно — то ли от пропитавшей его энергии, то ли от воспоминания о том, что произошло в прошлый раз, когда я держала в руке такой же кинжал. Глубоко вздохнув, я напомнила самой себе, что сейчас я не на спине Тэйрна. Никто не собирается убивать ни меня, ни моего дракона. Я в комнате Ксейдена. В комнате, защищенной чарами. В безопасности. В самом безопасном месте на всем Континенте.

Клинок был серебристым, обоюдоострым, а рукоятка — такая же матово-черная, как и у кинжала, которым я дралась в Рессоне, и того, который в прошлом году я нашла в столе у своей матери. Я провела пальцами по навершию, — оно было серого цвета и украшено на торце руной.

— Навершие из того самого сплава, — сказал Ксейден, подсев ко мне на кровать. — Из особого сплава разных металлов. Он сам не обладает никакой энергией, но может… хранить энергию в себе. Сами чары исходят из Долины рядом с Басгиатом, но на далекое расстояние их не хватает. А вот тут, — он тронул навершие, — достаточно энергии, чтобы напитать чары и расширить их зону покрытия. Чем больше этого сплава в каком-нибудь месте, тем сильнее там чары. Здесь, внизу, вся оружейная забита оружием с особым сплавом, который питает чары. Подробности не разглашаются, но ясно одно: места для форпостов выбраны не случайно, они закрывают слабые точки на нашей границе.

— Но почему чары слабеют, если их все время питает этот сплав? — Я провела большим пальцем по руне, и во мне тут же всколыхнулась моя собственная энергия, посылая разряды в воздух.

— Потому что в нем хранится не очень-то много энергии. Когда она закончится, навершие нужно будет снова насытить.

— Погоди. Насытить энергией?

— Да. Насыщение — это передача неактивной энергии какому-либо объекту. Всадник должен заполнить навершие кинжала своей собственной энергией, и такая способность есть далеко не у каждого. — Ксейден многозначительно посмотрел на меня. — Даже не проси. Сегодня вечером мы не будем разбирать, как это происходит.

— А этот сплав всегда используют только для кинжалов?

Ксейден покачал головой:

— Нет. Так стали делать незадолго до восстания. Я думаю, у Мельгрена было видение о предстоящей битве, и эти кинжалы играли важную роль — с помощью особого сплава он победил. После того как Сгаэль выбрала меня на Молотьбе, мы стали тайком переправлять по два-три кинжала дружественным отрядам, с которыми могли связаться.

— Нужно построить в Аретии кузницу, чтобы можно было делать сплав и оружие из него.

— Да. Пламя в горне может разжечь дракон, он у нас есть, и не один. А еще нужно усилить драконье пламя, иначе оно недостаточно горячее, чтобы создать сплав, — объяснил Ксейден.

Кивнув, я посмотрела на навершие из серого сплава. Как от такой маленькой детали может зависеть спасение целого континента?

— То есть нужно просто сделать навершие из сплава и можно легко убить вэйнителя?

Ксейден расплылся в улыбке:

— Ну, все немножко сложнее.

— Как ты думаешь, что появилось раньше? — спросила я, разглядывая кинжал. — Чары? Или возможность напитать их энергией? Или и то и другое одновременно?

— Это секретная информация. — Он забрал у меня кинжал и положил в ящик стола. — Давай-ка мы лучше поработаем над твоими щитами, а не над защитой всей Наварры.

Я зевнула:

— Я устала.

«Аэтосу будет все равно». Он легко скользнул ко мне в голову.

— Ладно. — Опершись руками о кровать, я откинулась назад и стала быстро, один за другим, выстраивать щиты. — Дерзай!

Ксейден улыбнулся, и я тут же пожалела, что бросила ему вызов.