— Она знает, — пробормотал Бреннан. — Просто не любит меня. Никогда не любила.

— Не принимай на свой счет, — сказала я прямо в морду Сгаэль. — Ей никто не нравится, кроме Ксейдена, и меня она всего лишь терпит. Пусть я и роднее им с каждым днем…

«Словно опухоль», — ответила мне драконица по общей для пятерых ментальной связи, исключив Ксейдена. А потом покачала головой, и это движение отозвалось у меня где-то внутри.

Теневая, мерцающая связь на краю сознания стала сильнее и словно потянула к себе.

— Кстати, сюда идет Ксейден, — сказала я брату.

— Это охуительно странно. — Бреннан сложил руки на груди и посмотрел мне за спину. — Вы всегда чувствуете друг друга?

— Типа того. Все дело в связи между Сгаэль и Тэйрном. Я бы сказала, что постепенно к этому привыкаешь… но нет. — Я вошла под сень деревьев, и Сгаэль сделала мне большое одолжение — не заставила просить подвинуться. Она сама сделала два шага вправо, чтобы я могла пройти между ней и Тэйрном прямо к…

Так. Какого. Хрена?

Это не могла быть… Нет. Невозможно.

«Сохраняй спокойствие. А то она отреагирует на твое волнение и проснется в ярости», — предостерег Тэйрн.

Я таращилась на спящего дракона, который был почти вдвое больше, чем несколько дней назад, и пыталась привести мысли в порядок. Соотнести то, что видела, с тем, что сердце уже знало благодаря связи между нами.

— Это… — Я качнула головой, чувствуя, как пульс пускается в галоп.

— Не ожидал… — тихо протянул Бреннан. — Риорсон упустил несколько деталей в отчете сегодня утром. Никогда раньше не видел, чтобы дракон рос так быстро.

— У нее черная чешуя.

Даже несмотря на то, что я наконец произнесла эти слова, в их реальность все еще с трудом верилось.

«У драконов золотистое оперение только в раннем детстве, когда они птенцы». Голос Тэйрна звучал необычайно терпеливо.

— Она выросла так быстро… — сдавленно проговорила я. — Это из-за использования силы. Мы заставили ее вырасти. В Рессоне. Она остановила время слишком надолго. Мы — я — заставили ее вырасти.

Я повторяла это раз за разом, не в силах замолчать.

«В конце концов это произошло бы, Серебристая, пусть и не так быстро».

— Она еще будет расти? — Я не могла оторвать взгляд от Андарны.

«Да. Теперь ее можно назвать подростком, если пользоваться человеческими словами. Нам надо вернуть ее в Долину, чтобы она могла погрузиться в Сон-без-сновидений и завершить процесс взросления. И еще должен тебя предупредить, пока она не проснулась… Принято считать, что это опасный возраст».

— Опасный? Андарна в опасности? — Мой взгляд переместился к Тэйрну, который не отвечал ужасающе долго. На протяжении целого удара сердца.

«Нет. Опасный для всех, кто вокруг. Вот почему подростки тоже не допускаются к формированию связи. Им не хватает терпения, чтобы взаимодействовать с людьми. Или возрастного опыта. Или мудрости», — проворчал Тэйрн.

«Угу. У людей все так же.

Подросток, надо же. Просто великолепно.

«Так же. Только у людей нет таких зубов, и огонь они не выдыхают».

Чешуя Андарны была настолько глубокого черного цвета, что в мерцающем солнечном свете, пробивающемся сквозь листву, казалась переливчато-фиолетовой. Кстати, цвет чешуи у драконов передается по наследству, а это значило…

«Подожди-ка. Она все же твоя? — спросила я Тэйрна. — Клянусь богами, если это еще один секрет, который ты от меня скрыл, я…»

«Я уже говорил тебе в прошлом году, что она не наш отпрыск, — ответил Тэйрн, вздернув голову — будто от обиды. — Черные драконы встречаются редко. Однако встречаются».

— И мне повезло сформировать связь сразу с двумя? — возразила я, глядя Тэйрну в глаза.

«Технически она была золотой, когда вы выбрали друг друга. И сама не знала, какого цвета в итоге будет ее чешуя. Лишь некоторые Старшие могут почувствовать пигмент птенца, пока он еще в гнезде. К слову, если верить Кодагу, в прошлом году вылупилось еще два черных дракона».

— Все равно не легче.

Ровное дыхание Андарны позволило мне наконец уверить себя, что она в порядке. Огромная… но в порядке. Я узнавала в ней знакомые черты: плавные линии морды, скрученные, словно в спираль, рога, даже то, как она сложила крылья во сне… Это и вправду была она. Только больше.

— Если там на хвосте у нее окажется утренняя звезда…

«Хвосты — это предмет выбора и насущной необходимости, — возмущенно хмыкнул Тэйрн. — Тебя там вообще хоть чему-то учили?»

— Вы не слишком-то открыты для познания. — Я была уверена, что профессор Каори просто слюной бы изошел, узнай он что-то подобное.

Теневая связь в моем разуме окрепла.

— Еще не проснулась? — Глубокий, низкий голос Ксейдена заставил мое сердце пуститься вскачь, как всегда.

Я обернулась и увидела его рядом с Бреннаном. Там же, в траве по пояс, стояли Имоджен, Гаррик, Боди и остальные дети отступников, в том числе трое незнакомых. Двое парней и одна девушка. Вдвойне неловко: мы сражались в одной битве, а до этого я лишь мельком видела их в коридорах. Я даже имен не смогла вспомнить и почувствовала себя крайне неловко. Впрочем, в Басгиате не то чтобы приветствовалась дружба вне своего отряда.

Или отношения, если уж на то пошло.

«Я каждый день своей жизни буду зарабатывать твое доверие». Воспоминания о словах Ксейдена словно заполняли пространство между нами, когда мы смотрели друг на друга.

— Мы должны вернуться. — Я сложила руки на груди, готовясь к бою. — Что бы ни говорила Ассамблея, если мы не вернемся, они убьют каждого кадета с меткой отступника.

Ксейден кивнул, как будто он уже пришел к такому же выводу.

— Они поймают тебя на любой лжи, которую ты выдумаешь, и казнят тебя, Вайолет, — возразил Бреннан. — По данным нашей разведки, генерал Сорренгейл уже знает, что вы пропали.

Ее не было на трибуне в тот момент, когда раздавали приказы на Военные игры. В этом году за игру отвечал полковник Аэтос, ее помощник.

Она не знала.

— Наша мать не позволит им меня убить.

— Повтори еще раз, — мягко сказал Бреннан. Он склонил голову совсем как отец, я даже моргнула от удивления. — И попытайся убедить себя в том, что и вправду имеешь в виду именно это. Лояльность генерала руководству настолько велика, что она могла бы вытатуировать у себя на лбу: «Да-да, там воюют вэйнители, а теперь вернись в класс».

— Это не значит, что она убьет меня. Я могу заставить ее поверить в нашу историю. Она захочет поверить, если буду говорить именно я.

— Думаешь, не убьет? Да она отправила тебя в квадрант всадников!

Что ж, верно сказано.

— Да, отправила, и знаешь что? Я стала всадницей. Мама может быть кем угодно, но она не позволит полковнику Аэтосу или даже Маркему убить меня без доказательств. Ты не видел ее после того, как не вернулся домой, Бреннан. Она была… опустошена.

Брат сжал кулаки.

— Я знаю, какие зверства она сотворила во славу меня.

— Ее там не было, — вмешался один из парней, которых я не знала. Он поднял руки, привлекая всеобщее внимание, и дождался, пока все к нему обернулись. Он был ниже ростом, чем остальные, с нашивкой на плече «третий отряд, секция Пламени». Темно-русые волосы и круглое лицо с розовыми щеками напомнили мне лица крылатых мальчишек, которых обычно изображали у ног Амари, когда возводили ее статуи.

— Ты серьезно, Киаран? — Незнакомая брюнетка подняла ладонь ко лбу, защищая бледное лицо от солнца, и я увидела нашивку второкурсницы: «первый отряд, секция Пламени». Она удивленно посмотрела на собеседника, вздернув брови. — Ты что, защищаешь генерала Сорренгейл?

— Нет, Эйя, не защищаю. Но ее не было рядом, когда раздавали эти приказы. — Он хмуро помолчал и добавил: — К тому же в этом году за Военные игры отвечал полковник Аэтос.

Киаран и Эйя. Я перевела взгляд на последнего незнакомого мне худощавого парня, который сдвинул очки на заостренный темно-коричневый нос.

— Извини, а тебя как зовут?

Теперь мне казалось неправильным не знать их всех по именам.

— Майсен, — ответил он, коротко улыбнувшись. — И если тебе от этого станет легче, — он посмотрел на Бреннана, — то я тоже думаю, что в этом году генерал Сорренгейл не имела отношения к происходящему на играх. Аэтос довольно громко заявлял о том, что все это планировал его отец.

Гребаный Даин.

— Спасибо. — Я повернулась к Бреннану. — Я готова поспорить на собственную жизнь, что она не знала, что нас ожидало в Рессоне.

— А на наши тоже поспоришь? — спросила Эйя, которую я явно не убедила. Потом она посмотрела на Имоджен в поисках поддержки и… не получила ее.

— Голосую за то, чтобы возвращаться, — сказал Гаррик. — Придется рискнуть. Если мы не вернемся, остальных убьют, а нам нельзя обрубать поставки оружия из Басгиата. Кто за?

Одна за другой все руки поднялись. Кроме рук Ксейдена и Бреннана.

Ксейден стиснул зубы, и между его бровями появились две глубокие морщины. Я знала это выражение. Он что-то обдумывал и взвешивал.

— Мы распрощаемся с Аретией, а вы распрощаетесь со своими жизнями ровно в ту секунду, когда Аэтос коснется Ви, — сказал ему Бреннан.