— Джеймс, я…

— Этот мерзавец в любом случае получит по заслугам.

— Что ты хочешь сказать?

— Этот твой муженек, ты, может, не в курсе, слишком зарвался — и добром для него это не кончится.

— Нет, я этого не знала, — медленно проговорила она.

— "Пэджет" не единственная фирма, которой он завладел в последнее время, а сейчас он попытался расширить свой рынок сбыта в Восточной Европе.

Лори ошарашенно смотрела на него.

— Но откуда тебе все это известно?

— Я уже говорил: нужные друзья на нужных местах.

Она наморщила лоб.

— О чем это ты?

Но он лишь покачал головой, злорадно ухмыляясь. Лори едва заметила эту ухмылку, мозг ее лихорадочно работал.

Работает на Малдини… Надо непременно предупредить Алекса- но тогда придется рассказать и о их с Джеймсом отношениях.

— В такой ситуации неизбежно… — Он провел ребром ладони себе по горлу.

Лори внутренне содрогнулась. Конечо, он старается сделать как лучше, но, несмотря на это…

— А что конкретно ты делаешь у Малдини? Джеймс принял важный вид.

— Не задавай лишних вопросов, дорогая. — Из комнаты позади них донеслись взрывы хохота, и он бросил быстрый взгляд через плечо. — Сейчас нет времени, но скоро ты все узнаешь. Скажу лишь, что тебе не придется долго терпеть домогательства этого подонка. До сих пор тебе это удавалось?

Она густо покраснела.

— Да. Но…

— Я пытался дозвониться тебе, чтобы сообщить, что я здесь, но всякий раз подходил или этот кретин, или какая-то старая дура, так что я немедленно бросал трубку.

"Значит, вот какие были эти неполадки на линии…" — догадалась Лори, но он продолжал испытующе смотреть на нее.

— Должен сказать, дорогая, семейная жизнь — даже с этим дьяволом, похоже, идет тебе на пользу. Ты сегодня обворожительна. Такая… чувственная. — Голос его слегка поплыл, и тут только Лори уловила исходящий от него запах спиртного. — Ты даже еще красивее, чем в день свадьбы.

— Ты был там? — Глаза ее почти поглотили остальную часть лица. — На площади?

— Естественно.

Значит, ей не померещилось. И снова ее охватил ужас при мысли о том, что может натворить Алекс, если узнает…

— Но зачем? — "Зачем причинять себе лишнюю боль?" — подумала она, но вслух произнести не решилась.

— Из любопытства, наверное. Вроде как посмотрел репетицию нашей с тобой свадьбы.

Наконец она собралась с духом, чтобы выговорить:

— Джеймс, прошу тебя, не продолжай. Я должна тебе кое-что сказать. Я… не смогу.

Глаза его слегка сузились.

— Что ты, черт побери, имеешь в виду?

— Я не смогу, — повторила она, — оставить Алекса и выйти за тебя замуж. — Вначале Лори хотела как-то смягчить удар, подготовить его и пыталась сделать это еще в письме, но возможно, — подумала она, — после внезапного признания ему, наоборот, будет легче забыть ее.

— Что?

— Я виновата перед тобой, Джеймс. — Она попыталась взять его за руку, но он вырвался. — Но с моей стороны было бы нечестно выходить за тебя замуж. Я не люблю тебя. Я поняла, что люблю Алекса.

На мгновенье наступила полная тишина, затем он произнес:

— Как роматично. — Ухмылка скривила лицо Джеймса, всю мальчишескую веселость как рукой сняло. — Ну-ну. Что ж, быстро ты обернулась.

— Что ты имеешь в виду?

— Любишь его? Не смеши меня. Деньги — вот что вскружило тебе голову, милочка. Вот это все, — он указал рукой назад, на palazzo, наполненный музыкой и смехом. — Блеск, мишура — и деньги.

— Нет. Не думай, будто я не задавала себе этого вопроса много раз, но клянусь тебе, дело не в этом. О Джеймс, — она была готова заплакать, — я так виновата перед тобой.

— Виновата? — Его распирало от еле сдерживаемого бешенства. — Значит, я провел последние пять лет, заискивая перед этим твоим недоумком-папашей…

— Ах! — Лори едва не задохнулась от ужаса и негодования.

— А что до тебя, то ты всего лишь маленькая дрянь… — Он запнулся подбирая слова.

Лори ненадолго прикрыла глаза, чтобы удержать навернувшиеся слезы.

— Что до меня? — спросила она прерывающимся голосом.

— Ты, дорогуша, была моим пригласительным билетом в богатую жизнь — до тех пор, пока "Пэджет" еще хоть как-то дышал на ладан. А потом ты стала для меня средством расквитаться с этой свиньей за унижение, которое я перенес от него.

— Ты хочешь сказать, — еле слышно произнесла она, — ты не любишь меня и никогда не любил?

Он надсадно, с издевкой захохотал.

— Любил тебя? Боже Праведный, конечно, нет. Но даже…

Она заметила, что взгляд его стал жестче, и рванулась было прочь, чтобы убежать, но не успела: он вцепился в нее, схватил в охапку и грубо прижал к себе.

— Нет! Пожалуйста, Джеймс, пусти меня, — неистово зашептала она. Даже сейчас она не могла позволить себе позвать на помощь и навлечь гнев Алекса на свою и его голову.

— Отпустить тебя? Но не раньше, чем я наслажусь твоим аппетитным телом.

И, зажав ей рот своим, чтобы заставить замолчать, он начал грубо мять ей грудь, немилосердно тискать пальцами нежную плоть. Это была чудовищная пародия на ласку Алекса, и Лори сквозь муслин почувствовала, какие липкие у него ладони.

Свет померк у нее в глазах, она не могла дышать, но тут услышала, как Джеймс что-то пробурчал — и, о чудо, отпустил ее. Она открыла глаза и увидела, что он бьется, пытаясь вырваться из железных объятий Алекса.

— Что ты, гадина, делаешь с моей женой! — Алекс был в бешенстве. — Лори, с тобой все в порядке?

— Да. — Она судорожно глотала свежий ночной воздух. — Но не надо…

— Так, а ты… Давай-ка посмотрим, кто ты такой.

Он рывком развернул Джеймса к свету, словно тряпичную куклу, и она услышала, как дыхание со свистом вырывается из его груди. Алекс лишь мельком взглянул на нее; она стояла, оперевшись о кресло, руки и ноги ее дрожали, тошнота подступала к горлу. И тут он съездил кулаком по искаженному лицу Джеймса.

Лори как-то сумела выпрямиться. В подобном состоянии, граничащем с умопомрачением, и от ярости он, без сомнения, способен был убить Джеймса. Бросившись вперед, она схватила его за руку.

— Нет! Нет! Алекс, не надо!

Вначале казалось, что он вовсе не собирается внимать ее отчаянным мольбам, но затем исполненным брезгливости жестом отпустил Джеймса. Джеймс покачнулся назад и упал прямо в кресло.

— Вставай. — Даже она ни разу не слышала от Алекса подобного звериному рычания. Холодного, отчужденного и недвусмысленно угрожающего. — Вставай и убирайся!

Джеймс неловко поднялся, ощупывая разбитую щеку, из которой сочилась кровь.

— Ты гость у меня в доме, — тон Алекса был все тем же, — так что больше я тебя не трону. Но если ты когда-либо еще раз осмелишься переступить этот порог или прикоснуться к моей жене хотя бы пальцем — клянусь, я удавлю тебя вот этими самыми руками.

Джеймс повернулся было, чтобы скорее уйти, но затем передумал и остановился, переводя взгляд с Алекса на Лори; отвратительная гримаса исказила его некогда миловидное лицо.

— На твоем месте я бы последил за женушкой, Барези, — заплетающимся языком произнес он. — Не думай, что дело во мне… Вот эта… вот она… пройти не может мимо чего угодно, лишь бы оно было в штанах.

И, увидев, что Алекс вновь сжал кулаки, он быстро развернулся и скрылся в одной из боковых аллей.

Лори хотела, чтобы Алекс повернулся к ней, обнял, приласкал и успокоил. Да, он повернулся к ней — очень медленно, и она увидела выражение его глаз через прорези в черной маске.

— Приведи себя в порядок. — Тон его не изменился, несмотря на то, что Джеймс удалился.

Опустив глаза, она увидела, что платье в ожесточенной схватке сползло с плеча, и одна из ее жемчужно-белых грудей оказалась снаружи. Дрожащими пальцами она поправила платье.

— Не знал, что необходимо проверять список твоих гостей.

— Моих? — Пальцы ее замерли. — Не думаешь же ты, что это я пригласила Джеймса? — Господи, да именно так он и подумал. От ужаса у нее перехватило дыхание. — Алекс, пожалуйста.

— Алекс, пожалуйста — что?

— Пожалуйста, верь мне. — Тело ее било неудержимая дрожь, с которой, казалось, она была уже не в силах совладать.

— Верить тебе, ты, маленькая…

— Ах, вот вы где!

Они оба резко обернулись и увидели в дверном проеме Елену, которая неодобрительно цокала языком.

— Не будь эгоистом, братец, милый. Ты не можешь держать Лори подле себя весь вечер. По крайней мере, до тех пор, пока мы здесь.

И она лукаво улыбнулась им, отчего Лори едва не зашлась в припадке истерического хохота. Затем, не замечая "буквально звенящего в окружающем их воздухе напряжения, она взяла обоих молодоженов за руки и потащила обратно в дом.

Оставшуюся часть вечера, когда бы Лори ни находила глазами Алекса в толпе, он неотрывно смотрел на нее и его серые глаза вонзались в нее, словно два острых осколка серого гранита. И когда она задувала свечи на великолепном, облитом розовой глазурью торте и отрезала первый кусочек, он легонько положил ей руку на плечо, но пальцы его были холоднее льда.

Глава 11

— Готовишься к очередному представлению? Лори неподвижно глядела на отражавшуюся в трюмо незнакомку: мертвенно-бледную, с лихорадочным взглядом. Она резко обернулась к Алексу, который наблюдал за ней, облокотившись о дверной косяк. Выпрямившись, он прошел в комнату, неслышно затворив за собой дверь.

Он швырнул на кровать свою разбойничью накидку, за ней последовали пистолеты, после чего стащил с себя маску, и теперь она ясно увидела полыхавший в его глазах гнев.

Лори облизала губы.

— Алекс, я знаю, как все это выглядит со стороны, но неужели ты действительно думаешь, что я настолько глупа, чтобы пригласить Джеймса сюда? Посуди сам, — продолжала она, немного воодушевившись, заметив, что уголки губ его слегка дрогнули, — как бы я осмелилась на это, отлично зная, какова будет твоя реакция?

Он пожал плечами.

— А чем ты рисковала? Бал-маскарад — идеальное место для свидания с любовником.

— Нет! — Она в отчаянии стукнула кулаком.

— Если бы вы только смогли удержаться от бурных ласк, — его исполненный презрения тон обжигал даже ее кожу, — хитрее способа и не придумать.

— Нет! — громко повторила она. — Все было не так. Ты должен поверить мне. Кто-то действительно пригласил его, как он говорит, но, клянусь, не я.

— Кто же тогда? Моя мать? Елена? Марчелло?

— Да. Нет. Да не знаю я. Она обхватила руками голову. — Знаю лишь, что я этого не делала.

— Я тебя умоляю. — Холодок в его тоне сменился арктическим морозом. — Сделай одолжение, признай у меня наличие хоть капли мозгов. Кроме всего прочего, — арктический мороз сменился абсолютным нулем, — кто, кроме тебя, в Венеции знаком с Форситом? Никто.

Лори ухватилась за его слова.

— Но Джеймс сказал, что знает здесь кого-то. Он… он работает у Малдини.

— Что? — Алекс помрачнел до такого состояния, что это трудно было себе представить.

— И он говорит, что ты рискуешь не справиться с разрастающимся производством. Это правда?

— Отчасти. Но я держу ситуацию под контролем. О, не волнуйся, милочка, твой роскошный образ жизни вне опасности.

— Не это меня волнует, и ты прекрасно это знаешь, — с жаром возразила она. — Но Джеймс находится здесь уже несколько недель, с самого дня нашей свадьбы.

Слишком поздно она поняла, что подставляет себя под удар. Она увидела, как Алекс прищурился, затем он пересек комнату и наклонился над ней, сверля ее глазами, она вздрогнула, когда его тень накрыла ее.

Что ж, неудивительно, что ты сумела устоять перед моим неотразимым обаянием. — Он сжал губы. — Все это время у тебя был любовник, который вполне удовлетворял тебя.

— Говорю тебе, нет. — На этот раз она схватила щетку для волос и так стукнула ею по столу, что стоявшие на нем пузырьки жалобно зазвенели, затем посмотрела на него, взор ее был чист и светел. — Ради Бога, Алекс, не говори таких ужасных вещей. Когда-нибудь ты будешь очень сожалеть об этом, я уверена. — Голос ее задрожал, и она с силой закусила губу. — Ни за что на свете она не расплачется перед ним.

— Какая невинность. — Он бесстрастно рассматривал обращенное к нему лицо жены. — Но меня не проведешь. Все эти твои бесцельные блуждания по Венеции — без сомнения, ты встречалась с ним каждый день. Я, судя по всему, недооценивал этого джентльмена. Он вовсе не такой щепетильный, как я думал. Как ты, должно быть, досадовала, что я умудрился вернуться к твоему дню рождения — сейчас бы вы праздновали его вдвоем, в этой самой кровати.

— Ты с ума сошел. Если ты думаешь, что я бы…

— А тот небольшой спектакль несколько часов назад… Любой мужик сгодится да? Отвечай же, — не отступал он, а Лори, потупив глаза, разглядывала свои сцепленные на коленях руки, беспрерывно сжимая и разжимая пальцы. Схватив ее за волосы, он повернул ее лицом к себе. — Так или нет?

— Как тебе угодно, Алекс, — бесстрастно пробормотала она.

Он некоторое время пристально всматривался ей в лицо, затем резко, словно испугавшись того, что он может совершить, отпустил ее, сунул руки в карманы, отошел и прислонился к стене.

— Предпочтительнее, конечно, Форсит, но и прочие могут сгодиться, даже твой незадачливый муж.

— Ах! — Она прижала ладонь ко рту, вздрогнув, словно он действительно ударил ее. Но

жестокое презрение, прозвучавшее в его голосе, вывело ее из оцепенения как ничто другое. Вскочив на ноги, она смело посмотрела ему в лицо, через нейтральную полосу белого ковра.

— Вижу, ты намерен думать обо мне лишь самое худшее, Алекс. Ладно, но я хочу тебе кое-что сказать.

— Но, пожалуйста, — он утомленно покачал головой, — не надо больше лжи.

— Нет, — отчетливо произнесла она, — именно потому, что я не хочу больше лжи, я собираюсь сказать тебе это.

Но сердце ее учащенно забилось при мысли о том, как сильно она рискует. Как он, взбешенный до невменяемости, поведет себя? Но отступать было поздно.

— Это началось в тот самый день в Маллардсе, помнишь?

Он угрюмо хохотнул.

— Вряд ли мне удастся его забыть.

— Ты сказал, я должна выйти за тебя замуж, — медленно начала она, но затем слова полились сами собой, — или ты уничтожишь "Пэджет". Да, я не могла допустить этого, боялась, что отец не перенесет удара. И тогда Джеймс, то есть мы, — даже сейчас какие-то остатки былой привязанности к Джеймсу заставили ее навлечь и на себя часть гнева Алекса, — составили план.

Лори взглянула на него, но обрамленное кружевным воротником лицо было погружено в тень. Она разглядела лишь жесткую складку его губ.

— Мне пришлось согласиться на эту свадьбу, но я собиралась отказаться спать с тобой. Джеймс… то есть мы посчитали, что в таком случае ты начнешь ненавидеть меня настолько, что будешь счастлив избавиться от меня и, согласившись на развод, дашь нам выкупить "Пэджет".

Лори замолчала, ожидая, что он ей на это скажет, но такой же реакции на свои слова она могла бы ожидать только от гранитной глыбы.

— Алекс, поверь, мне очень жаль, что так получилось. Но ведь ты тогда не предоставил нам никакого выбора, разве не так? — Она робко улыбнулась ему, но он словно не заметил этого.

— Вот, значит, чего ты добиваешься. — Голос его звучал словно откуда-то издалека. — Развод, и "Пэджет", разумеется.

— Нет же. Я сама так думала, но теперь все изменилось. Сегодня я сказала Джеймсу, — а до этого я написала ему, — но он уже был здесь и не получил письма, — что я отказываюсь от всех наших замыслов.

— Силенок не хватает?

— Нет, не поэтому, — Для него она лгунья, аферистка, а теперь еще и трусиха. Как еще убедить его, когда их разделяет не несколько футов ковра, а целая бездна злобы и недоверия? Господи, сделай так, чтобы он услышал меня!

Лори ожесточенно теребила пальцами одной руки тончайший муслин на декольте платья, глядя на него невидящим взглядом. И тут ее осенило.

— Это платье, Алекс. — Она смело посмотрела ему в глаза. — Почему, по-твоему, я надела его?

Он слегка лениво повел плечом.

— Понятия не имею.

— Больше никто не называл меня своей Примаверой. Я надела его для тебя. — Помимо воли голос ее дрогнул. Она раскрывалась перед ним, всецело отдаваясь его власти. — Я не могла прямо сказать тебе это, и я нашла способ показать тебе, что я…

— Показала мне что? — Он был неумолим.

— Что я люблю тебя.

Ее негромко сказанные слова растворились в комнате, и наступила такая тишина, что Лори смогла расслышать даже удары собственного сердца.

У Алекса не дрогнул ни один мускул на лице. Все напрасно. И тут Лори не выдержала, переживания вечера сломили ее напускное спокойствие. Где-то в глубине ее груди родилось рыдание и упорно прорывалось наружу. Она приложила обе руки ко рту, чтобы сдержать его, но бесполезно. Первый всхлип вырвался с мучительным звуком, за ним — еще один, и еще один, пока все ее хрупкое тело не стало содрогаться под их бурным натиском.

И в следующее мгновение он обнял Лори, прижав ее голову к своей груди, а чтобы успокоить, гладил волосы жены, пока наконец последние рыдания не стихли. Тогда он легонько отстранил ее и произнес со странной, искаженной страданием улыбкой:

— Знаешь, сага, слезы, — это запрещенное оружие.

— Прости. — Она легонько всхлипнула, и еще две дрожащие слезинки повисли на ресницах, Алекс нежно стряхнул их мизинцем.

— Лори, — хрипло произнес он.

— Да? — Она несмело улыбнулась ему, потом, подняв руку, погладила его по щеке, пытаясь этим ласковым жестом выразить все то, что не могла передать словами.

Алекс поймал ее руку, прижался губами к теплой коже, и в следующий момент словно что-то взорвалось внутри их обоих, и они прильнули друг к другу, пальцы их яростно срывали непрочные преграды, разделяющие страстные тела. Они забыли осторожность, забыли даже нежность.

Подхватив Лори на руки, Алекс бросил ее на кровать, она сразу же приподнялась, прильнула к нему. Как и в ночь свадьбы, он развел в стороны ее колени, но теперь каждой клеточкой своего тела она жаждала его, и она с упоением отдалась ему.

Лишь на мгновение он остановился, ощутил теплую влагу, уже готовую принять его, и скользнул внутрь. Лори пронзило насквозь, и она едва не застонала — не столько от боли, сколько от неслыханного прилива наслаждения, которое становилось невыносимым, а он двигался, вновь и вновь проникая в глубь нее в нетерпеливом пульсирующем ритме.

Вне этого ритма, этих рук, гладящих нежную бархатистую кожу, и прерывистого дыхания, раздававшегося в ушах каждого из них, ничто на свете не существовало — и так, казалось, было всегда. Ибо этого момента она ожидала со дня своей самой первой встречи с Алексом. И просто не знала, что именно этого — пугающего, восхитительного, невыносимого — недоставало ей все это время.

Впившись ногтями в его плечо, Лори ощутила, как напряглось его тело, он чуть отпрянул от нее, и с его последним сокрушительным ударом словно бы вся Вселенная взорвалась на мельчайшие частицы…

Ей казалось, что прошли века, прежде чем она выкарабкалась из бездны сладостного забытья. Она открыла глаза и увидела Алекса, лицо его сияло от нежности, он лежал на боку, глядя на нее.

— Лори, — мягко произнес он и ласково, но по- хозяйски положил руку ей на живот.

— Да?

— Ничего. Просто — Лори… — И, взяв ее за руку, он тихонько ткнулся носом в ее ладонь. — Я сделал тебе больно, amore mio? — Голос его звучал приглушенно.