Глава 2

Замок Маконес

Они все смотрели на нее. Все старейшины клана, составлявшие когда-то тайный совет ее отца. Сначала она думала, что ошибается, что все события последних дней сделали ее излишне чувствительной, Джессалин Макиннес не могла больше не обращать внимания на странные взгляды, какими смотрели на нее старые воины, собравшиеся вместе в огромном зале. Их осталось трое — Олд Тэм, Алисдэр и Дугал. Те самые трое, которые сегодня утром с трудом несли на своих плечах тело ее отца. Снова взглянув на них, Джессалин прикусила губу и наморщила лоб. Они пристально наблюдали за ней. Она не могла винить их за это. Ее отец был мертв вот уже два дня, и все ее родственники — особенно старейшины — имели право знать, чего можно ожидать от нового главы клана. Олд Тэм, Алисдэр и Дугал сражались вместе с ее отцом. Она была женщиной. Старейшины, вероятно, считали, что она слишком юна, слишком неопытна, слишком женщина, чтобы стать главой клана Макиннес. И в душе она соглашалась с ними. Она не знала, что это такое — быть главой. Джессалин натянула на плечи старую шаль, выпрямилась и осторожно одернула юбку, надеясь, что она волшебным образом удлинится, чтобы прикрыть ее босые ноги. Все женщины и дети клана были босы, потому что не было ни сапожника, ни кожи, чтобы изготовить обувь. Ее отец потратил последние гинеи на сапоги, оружие и провизию, готовясь к битве с сассенаками. [Sassenach — презрительное прозвище англичан (шотл.).] А кожу, которую не использовали для обуви и щитов, конфисковали войска короля Георга, когда напали на их деревню. Как дочь Макиннеса, Джессалин с радостью отдала всю обувь, чтобы воины ее клана были хорошо экипированы для битвы. Она была не против ходить босиком, но теперь она была Макиннес, а потому считала, что главе клана неприлично дрожать от холода. Ее отец никогда не дрожал. И она тоже не будет. Сосредоточившись на этой проблеме, Джессалин наморщила лоб и прикусила губу в отчаянной попытке не поджать пальцы ног от жгучего холода, исходящего от каменного пола. Теперь в ее жизни не было места женской слабости. Она не могла себе позволить плакать и причитать, как делали это ее родственницы. Она не могла рвать на себе волосы и рыдать, пока глаза не покраснеют и не опухнут, а горло не заболит от крика. Она не могла оплакивать своего отца так, как ей хотелось. Она должна быть сильной. Она должна стать такой, какой ее хотели видеть эти люди. Она должна доказать себе и всем, что достойна оказанной чести и справится с ответственностью, которую унаследовала от своего отца. Она должна стать настоящей Макиннес. И чтобы стать ею, она должна сделать то, что делали до нее поколения вождей после смерти своих предшественников. Она должна спрятать свою скорбь, проявить силу и возродить традиции, созвать совет старейшин и составить план выживания.

Джессалин встала со своего места, собираясь выйти из зала.

Эндрю Маккарран, хранитель истории клана, остановился на середине рассказа об одной из великих и славных битв против Кэмпбеллов и посмотрел на Джессалин:

— Я расстроил вас, миледи? Или рассердил пересказом этой истории?

Члены клана, собравшиеся вокруг камина послушать рассказы Эндрю, повернулись и посмотрели на нее, и Джессалин вспомнила, что, если ее отец вставал посреди рассказа, это означало его разочарование или недовольство повествованием.

— Нет, — поспешно заверила она Эндрю. — Я просто собиралась принести мою маленькую грифельную доску. Пожалуйста, продолжайте. Я скоро вернусь.

Но Эндрю не мог продолжать свое повествование. Он украдкой бросил взгляд на старейшин. Если глава клана покинет зал, она может невольно узнать о планах, которые они так тщательно скрывали. Если леди Джессалин уйдет, ее родственницы захотят последовать за ней, а если кто-то проговорится, Эндрю не осуществит миссию, наложенную на него старейшинами, — отвлекать внимание леди Джессалин.

Но леди Джессалин не знала об этом, и, чтобы удержать ее, Эндрю обратился к своей восьмилетней внучке Ханне:

— Пойди принеси с женской половины грифельную доску нашей госпожи.

Когда Эндрю обратился к Ханне, Джессалин посмотрела на культю, оставшуюся на его руке вместо кисти. Несмотря на то что другие его раны зажили, Эндрю был для всех постоянным напоминанием о потерях клана Макиннес в последнем мятеже. Он потерял правую руку, пытаясь защитить Гарри, своего первенца, от английского меча. Но это его не спасло. Его сын погиб на поле битвы и был похоронен с прижатой к груди рукой отца. Ханна потеряла отца, Эллен — мужа, а Эндрю Маккарран, прекрасный фехтовальщик, всю жизнь изготовлявший палаши, выковывая их из стали и обращая против врага, занял место барда, убитого в сражении, и теперь стал сказителем клана.

— Прямо сейчас? — заныла Ханна. — Почему Джесси не может сходить сама?

Эллен, мать Ханны, вздохнула:

— Леди Джессалин теперь предводитель нашего клана, вот почему. И не к лицу ей бегать и приносить себе что-то, когда полно других, кто может сделать это за нее.

— Но история… — настаивала Ханна.

— Иди, — прошипела Эллен. — Делай, что тебе сказано. — Ханна нахмурилась и посмотрела на Джессалин:

— Но дедушка рассказывает о том, как старый вождь нас спас. А все говорят, что Джесси…

— Ш-ш, дитя! — прервала ее Эллен, приказывая дочери замолчать.

Но ящик Пандоры уже был приоткрыт. Мысль вырвалась наружу и повисла над мужчинами и женщинами, собравшимися вокруг камина, как ядовитые испарения.

— Что тебя так беспокоит, малышка? О чем все говорят? — Джессалин опустилась на колени перед девочкой и погладила ее по голове.

— Леди Джессалин, она всего лишь ребенок. Она не знает… — начала мать Ханны.

Джессалин подняла глаза на Эллен:

— Я не согласна. Думаю, Ханна осмелилась сказать правду, потому что еще не научилась притворяться. — Она повернулась к девочке. — Ну а теперь, Ханна, пожалуйста, не бойся и расскажи, что обо мне говорят.

— Они говорят, что клан в беде и старый вождь умер, а ты должна учиться, прежде чем занять его место.

— Это правда, — кивнула Джессалин.

— Ну, если ты новый вождь, мне кажется, тебе нужно не письма писать, а дослушать рассказ дедушки.

— Почему? — Джессалин прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Потому, что это важно, а дедушка еще не закончил. — Ханна потянулась и, взяв руку Джесси, крепко сжала ее. — Потому, что ты — новый предводитель клана и ты должна слушать и учиться. Разве ты не хочешь услышать конец истории? Ты не хочешь узнать, как древнему вождю удалось спасти наш клан?

Это было именно то, что ей нужно было знать.

— Да, — ответила Джессалин. — Очень хочу. Вот поэтому я и собиралась принести мою грифельную дощечку. Я буду делать заметки, пока твой дедушка рассказывает, и попытаюсь составить план, как вернуть клану Макиннес его былое величие.

Ханна улыбнулась:

— Тогда, если дедушка согласен подождать минутку-другую, я сбегаю принесу тебе твою дощечку.


Примерно часом позже, когда Джессалин старательно переписывала составленный ею план действий, Олд Тэм, Алисдэр и Дугал сошлись около двери, ведущей во внутренний двор, чтобы обсудить свой план.

— Девочка выглядит не слишком хорошо, — без всяких околичностей заявил Олд Тэм.

— Она тяжело переживает смерть Каллума, — согласился Алисдэр.

Дугал кивнул:

— Боюсь, ей будет трудно нести такое бремя.

Не желая терпеть несправедливость, Олд Тэм поджал губы и прищурился, глядя на Дугала.

— Я сказал, что она не очень хорошо выглядит, Дугал, — повторил Тэм. — Я не говорил, что она не справится. Она Макиннес. Она справится или умрет, но сделает все, что в ее силах. Это я тебе обещаю.

— Я знаю, что она Макиннес, — проворчал Дугал. — Она дочь Каллума Макиннеса до мозга костей. Этого я и боюсь, — добавил он. — Разве ты не заметил, друг? У девочки в чем только душа держится, и она бледна, как белый вереск.

Тэм украдкой взглянул через плечо на девочку, о которой шла речь.

Склонившись над дощечкой, Джесси Макиннес сидела, окруженная женщинами и детьми клана. Она была одета в черную сорочку и тартан, небольшой прямоугольный шотландский плед с цветами клана Макиннес, такой же потрепанный, как и шаль. Несмотря на то, что огонь в очаге горел не сильно, влажный торф все же давал немного тепла. Тэм заметил, что Джесси собрала своих домочадцев, чтобы дети и немощные старики могли погреться у огня. Он улыбнулся, втянув воздух ртом через свои оставшиеся четыре зуба, потом запустил руку под шапку и почесал лысеющую макушку. Они поступили правильно, признав Джессалин главой клана. В этом нет сомнения. Она достойна старого Каллума — тот тоже нужды своих людей ставил выше собственных. Малышка Джесси всегда была достойна своего отца, всегда думала сначала о своем клане, а уж потом о себе. Именно поэтому они с Алисдэром и Дугалом держали в тайне от нее свои планы.

Старый Макиннес был чрезмерно предан Стюарту, и эта преданность слишком дорого, ему обошлась, но зато никто и никогда не мог обвинить Макиннеса в глупости. Он знал, на что шел, когда решил поддержать короля в его справедливых притязаниях на трон Шотландии. Он отдавал себе отчет, что такое английское вторжение, и понимал его опасность для образа жизни горцев. Каллум Макиннес сражался за Якова Стюарта только ради независимости Шотландии. И он с самого начала знал, что шансы на победу невелики. Старый вождь смотрел, как его сыновья и родичи погибают на поле брани, и осознание того, что он сам привел их к такому концу, наполнило его печалью и зажгло в нем решимость обеспечить выживание своего рода. А это значило, что нужно позаботиться о Джессалин, потому что она единственная из его семи детей осталась в живых.

Теперь Каллум был мертв, и старейшины клана должны были позаботиться о Джессалин — даже если бы им пришлось делать это тайно. Это был их долг. Старый Макиннес завещал им это на смертном одре.

— Значит, договорились, — подвел итог разговору Алисдэр. — Сделаем, как приказал старый вождь.

— Договорились. — Три старых воина пожали друг другу руки.

— И как мы это сделаем?

Олд Тэм поправил свою шапку, выпрямился во весь рост и молча направился к двери. Алисдэр и Дугал последовали за ним.

— Мы поступим так, как всегда поступали, — ответил он, когда они оказались за стенами замка. — Мы начнем с разведки.

Дугал улыбнулся, в его здоровом глазу сверкнули веселые искорки.

— И куда мы направимся?

Олд Тэм чуть не подпрыгивал от ликования, когда объяснял свой план товарищам.

— Сначала по дороге вокруг озера и по горной долине въедем в деревню Килкемин.

Алисдэр присвистнул:

— В Килкемине англичане строят форт.

— Да, — кивнул Тэм. — А где еще мы сможем найти здорового и красивого мужа для нашей госпожи?

Алисдэр фыркнул:

— В любом другом месте, но не в Килкемине. Вся Шотландия, кроме Килкемина. Да даже союз с Кэмпбеллами был бы лучше для нас и для девочки, чем брак с одним из солдат короля Георга.

— Я не собираюсь отдавать девочку Кэмпбеллам. — Дугал поморщился, произнося ненавистное имя. — Я не отправлю нашу невинную Джесси в это змеиное гнездо предателей! Ты что, забыл Гленкоу? — Ни для кого не было секретом, что клан Макиннес когда-то находился под защитой могущественных Кэмпбеллов, но после резни в Гленкоу кланы поссорились и теперь стали злейшими врагами. Маккиннон приютил Макиннесов, и ныне они были в вассальной зависимости от него.

— Но ты хочешь выдать ее за англичанина! — возмутился Алисдэр. — Кэмпбеллы по крайней мере горцы! И уж точно шотландцы!

— Ба! — воскликнул Олд Тэм. — Изменники и убийцы, шотландцы хуже, чем англичане. Шотландцам, которые плюют на собственную честь, убивая своих земляков, и переходят на сторону англичан, вообще нельзя доверять. Сегодня Кэмпбеллы в союзе с королем Георгом, а завтра — кто знает… — Олд Тэм пожал плечами. — Лучше взять англичанина и сделать из него хорошего горца, а потом попытаться заключить союз с Кэмпбеллами или с кем-то вроде них. Кроме того, именно этого хотел наш вождь. — Алисдэр покачал головой:

— Что-то я не слышал, чтобы Каллум говорил такое!

— Ты не слышал, — ответил Тэм, — потому что он не хотел этого. Он знал, что ты будешь против, и не хотел тратить время и остатки сил на споры. Он послал тебя и Дугала привести клан из убежища и пригласить священника, потому что брак уже был подготовлен, похищение спланировано и выбран муж.

— И как давно ты знаешь об этом? — с любопытством спросил Алисдэр.

— Старый вождь сообщил мне свою волю как раз накануне смерти, — объяснил Тэм. — Несмотря на нашу преданность «королю за морем», Каллум поддерживал контакты с его сторонниками — включая Вигов, — даже когда он скрывался, даже накануне своей смерти. Каллум не доверял горским Вигам, но зато доверял маркизу Чизендену.

— Маркизу Чизендену? — Дугал выдохнул это имя таким тоном, который можно было бы назвать благоговейным.

Каждый в горах знал о богатстве и репутации английского «делателя королей». Хотя Чизенден был известен своим невысоким мнением о шотландских аристократах с равнин, он проявлял удивительную терпимость и уважение к горцам.

— Да, — подтвердил Тэм.

— Каллум верил Чизендену?

— Да, — повторил Тэм. — Потому что, прежде чем стать маркизом Чизенденом, он был графом Дерроуфордом, а граф Дерроуфорд был родственником Каллума. Первая жена Чизендена была младшей сестрой отца Каллума.

Алисдэр поскреб подбородок:

— Я и забыл.

— Наша Хелен Роуз умерла много лет назад. Я был подростком, когда это случилось, а Каллум вообще был еще ребенком, — пояснил Тэм. — Но маркиз Чизенден был просто без ума от нашей красавицы. Он нежно любил ее, и, когда она умерла при родах, Чизенден был раздавлен горем. А когда и ребенок умер… Семья не знала даже, сможет ли Чизенден, или Дерроуфорд, как его тогда звали, пережить эту трагическую утрату. Но он выжил, а поскольку он был рыцарем и графом, все ждали, что он снова выполнит свой долг. Маркизу ничего не оставалось, как снова жениться, и, хотя, как я слышал, вторая маркиза прекрасная женщина, сильной страсти между ними нет.

— Наша родственница умерла, и узы крови, связывавшие нас, умерли вместе с ней, — вздохнул Алисдэр. — Так какое дело английскому маркизу Чизендену до нашей новой госпожи?

— Ты не понял? — удивленно спросил Дугал. — Маркиз Чизенден — важный человек при английском дворе. Он принадлежит к Вигам и друг ганноверского узурпатора. Он поможет нам, и, поскольку мы его союзники, конфискации и карательные рейды против клана Макиннес прекратятся.

— Это понятно, — мрачно заметил Алисдэр. — Но я не одобряю союза, который означает продажу нашей малышки старому английскому маркизу.

— Не Чизендену, — прервал Олд Тэм, — Чизенден все еще женат на своей маркизе.

— Тогда кто? — удивился Алисдэр.

— Его внук, — ответил Дугал. — У маркиза Чизендена есть внук. Брачного возраста, и он здесь, в Шотландии. Если быть точным, в Килкемине. — Дугал не мог сдержать своего возбуждения.

Алисдэр взглянул на Тэма, приподняв бровь. Тэм ответил на невысказанный вопрос Алисдэра коротким кивком.

— Да. Новый граф Дерроуфорд.

— Новый граф Дерроуфорд? Это тот самый…

— Да, — подтвердил Олд Тэм с гордостью в голосе. — Он сейчас занимается постройкой форта Огастес, который будет огораживать высокая толстая стена. Готов поклясться, наш граф настоящий гений в том, что касается строительства. Он бы уже закончил эту стену, если бы не задержка поставки камня из Эдинбурга. — Тэм снова почесал макушку под шапкой и подмигнул: — Нам повезло, что камень не привезли. Законченная стена создала бы нам некоторые трудности, когда мы захотели бы проникнуть внутрь.

Алисдэр недоверчиво хмыкнул:

— И что ты намерен делать? Пройти пешком весь путь до Килкемина? Втроем? А потом постучать в двери и вежливо попросить впустить нас в форт?

— Ба! — хитро прищурился Дугал. — Мы не пойдем пешком. Мы поедем верхом.

— На чем? — У Алисдэра были все причины для скепсиса. После восстания у клана Макиннес не осталось ни одной лошади.

— На них. — Олд Тэм указал куда-то за левое плечо Алисдэра, где тишину нарушал приглушенный стук обмотанных тряпками копыт.

Алисдэр и Дугал одновременно обернулись и увидели двух дочерей Тэма, Магду и Флору, сидящих верхом на двух мохнатых пони.

— Вы привели только двух лошадей, — проворчал Тэм, расстроенно хлопнув себя шапкой по ноге. — Вы что, забыли все, чему я вас учил? А на чем же поедет Алисдэр?

— Мы привели шестерых лошадей, — объявила Магда. — Кроме тех, на которых сейчас сидим.

Онемев от изумления, мужчины молча смотрели, как она потянула веревку и позади нее показались три пони, судя по клейму, принадлежавшие Мунро.

— Мы ничего не забыли, папа. — Она кивнула в сторону сестры, которая также держала на веревке трех пони. — Алисдэр может выбрать любую.

— Были сложности? — спросил Олд Тэм, невероятно довольный своими дочерьми.

Магда покачала головой, снимая с плеч плед с цветами клана Мунро.

— С Мунро? О! Я давно знаю, что Мунро больше внимания уделяют своему виски, чем скоту или женщинам. Теперь я увидела, что это правда.

— Нет ничего плохого в том, что мужчины уделяют внимание виски, — заметил Алисдэр.

— Ха! Конечно, нет, если они в первую очередь уделяют внимание его приготовлению, а не употреблению. — Магда поежилась.

— Никто не видел нас, — сообщила Флора. — И никто не спрашивал, имеем ли мы право находиться на землях Мунро. Мы увели большую часть их животных.

Тэм рассмеялся и подтолкнул Дугала локтем в бок:

— Видишь, я говорил тебе, что нам надо напасть на Мунро, а не на Сазерлендов! Мунро всегда теряли свой скот, а граф Сазерленд душу вытрясет из управляющих за свои земли и собственность. — Потом он повернулся к старшей дочери. — Если вам удалось запросто украсть у Мунро восемь лошадей, так что же случилось с мальчишкой, которого я послал с вами?

— Он выбрал себе пони и кружным путем гонит скот, — ответила Флора.

— Скот? — Дугал поднял брови.

— Да, — кивнула Магда, — Корову, теленка и вола. Я послала с ним Йена, но дорога опасная, и ему нужно запутать следы, чтобы Мунро не преследовали нас — если они, конечно, очухаются и вздумают нас искать.

— Господи, помоги парнишке! Если его поймают с чужим скотом на участке земель Сазерлендов, ему не поздоровится. — Дугал торопливо перекрестился.

— Он умный парень. Его не поймают, — уверенно заявила Магда.

Алисдэр в предвкушении потер, руки:

— Значит, завтра вы будете жарить говядину! — Флора покачала головой:

— Нет.

— Что значит «нет»? — удивился Алисдэр.

— Теленок слишком мал, чтобы сажать его на вертел, — объяснила Флора. — Но у нас будет молоко, сливки и масло для наших овсяных лепешек. И вообще завтра мы будем похищать наших женихов.

— Женихов? — Олд Тэм выразительно посмотрел на своих дочерей. — Ты хотела сказать — жениха? Одного жениха для нашей новой госпожи?

— Нет, — поправила Магда. — Мы хотели сказать — женихов. Одного для нашей госпожи, одного — для Флоры и одного — для меня. Поэтому мы и привели столько лошадей.

— Ты уверена, что, когда мы пролезем в дыру в стене и похитим нареченного нашей Джесси, мы все бросим и будем искать вам в мужья парочку симпатичных англичан? Ты нас дураками считаешь? — заорал Алисдэр.

— Я считаю вас горскими воинами, — парировала Магда. — Меня всегда учили, что один горец стоит целой армии англичан. Несмотря на то, что наше восстание потерпело крах, у нас есть шанс доказать это. Вы можете быть тощими и дряхлыми, но вы горцы, и вас трое. Мы помогали вам составлять планы, украли лошадей и позаботились о некоторых необходимых и полезных деталях. Так что, пока вы будете похищать жениха для Джесси, мы с Флорой найдем женихов для себя.