Ребекка Уинтерз

Начало начал

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Она была среди них.

На борту роскошной яхты текло рекой шампанское, и рой экзотических красавиц в вечерних нарядах вился вокруг нескольких миллионеров разных возрастов и национальностей. Оживленную многоязыкую речь не заглушала даже громкая музыка.

Одни дамы уже едва держались на ногах, другие все еще неутомимо состязались в умении привлечь внимание воротил бизнеса, лишь немногие из которых были молоды, подтянуты и щеголяли средиземноморским загаром. Но и к постаревшим, выцветшим, обрюзгшим, не сумевшим сохранить свою шевелюру дамы проявляли обостренный интерес.

Трейси интересовал единственный в этой яркой толпе обладатель всех неоспоримых достоинств.

Никос Лазаридис.

Трейси впервые познакомилась с ним десять лет назад благодаря своему деду, который возглавлял компанию «Лоретто», производившую приправы из горчичного семени. Этот блестящий предприниматель из Греции был приглашен в качестве особого гостя в их особняк в Буффало, где она жила с матерью и дедом.

После автокатастрофы, унесшей жизнь ее отца, Трейси с матерью старались держаться в стороне от вдовствующего деда, который играл в их судьбах скорее негативную роль. Если бы мать не ограждала ее от нападок старика, то Трейси, наверное, сбежала бы из дому. Трейси без всякого смущения назвала бы деда злодеем.

В отношениях с окружающими он был резок, подчас жесток, судил о людях свысока. Только один человек был для него исключением. Когда он говорил о Никосе Лазаридисе, Трейси слышала зависть в дребезжащем старческом голосе.

— Всего через год-другой его состояние будет превосходить наше, и, может быть, даже в несколько раз, — ворчал дед.

— Почему ты так в этом уверен? — спросила деда однажды Трейси.

— Ты когда-нибудь слышала легенду о статуе Гелиоса, бога Солнца у древних греков?

— Нет.

— В 292 году до нашей эры на греческом острове Родос был воздвигнут Колосс, названный Родосским, и изображал он Гелиоса. Эту статую — наподобие нашей Статуи Свободы, только гораздо больше по размерам — стали считать одним из семи чудес света.

Трейси тогда не сразу поняла, почему дед решил рассказать ей об этом.

— В своей «Одиссее» великий слепец Гомер называл Гелиоса всевидящим и всеслышащим богом. Даже всемогущая богиня Деметра обратилась к Гелиосу, чтобы тот помог найти ее дочь Персефону.

— Дед, неужели ты сравниваешь Никоса Лазаридиса со всезнающим Гелиосом?

— Именно.

— А я думала, что ты себя отождествляешь с богом Солнца, — хихикнула тогда Трейси.

— Это так и было, пока я не познакомился с Никосом.

Никос Лазаридис, как рассказал ей дед, вырос в центральной Греции в бедной крестьянской семье. Еще в раннем возрасте он обнаружил твердость характера и глубокое понимание жизни, что позволило ему быстро достичь благосостояния.

Вскоре после этой странной беседы Трейси сама познакомилась с человеком, который, по мнению ее деда, был равен в своем величии олимпийским богам. Трейси подзывала мопса, подаренного уже покойным отцом. Самсон гонялся по двору за птицами. Тогда Трейси пустилась за собакой, загнала Самсона в угол и схватила его.

Пересекая двор с Самсоном на руках, которого она ласково журила, Трейси натолкнулась на... Само Совершенство. Высокий, стройный, со жгучим взглядом черных глаз и волосами как смоль человек стоял и беседовал с ее дедом. Ко всеобщему удивлению, этот человек взял из ее рук Самсона и заговорил со щенком, ответившим радостным лаем.

Пол Лоретто, который не любил ни детей, ни животных, который, откровенно говоря, вообще никого, кроме себя, не любил, возражал против присутствия в доме Самсона и высказывал намерение избавиться от собаки. Поэтому Трейси с матерью старались изолировать собаку от деда. Когда же пес неожиданно оказался на руках незнакомца, девочка расплакалась, опасаясь, что больше никогда не получит его обратно, а сама будет надолго запертой в своей комнате — дед часто наказывал ее так за непослушание.

— Ты, должно быть, Трейси, — с улыбкой произнес незнакомец и нагнулся к ней.

— Да, — робко откликнулась она.

— Меня зовут Никос Лазаридис. У тебя славный песик. В детстве у меня тоже жила собака. Мы были с ней очень дружны.

— А какой породы была ваша собака? — поинтересовалась Трейси, уняв слезы.

— Самой лучшей породы. Это была обычная дворняжка, черно-белая. Я нашел пса на дороге, он был ранен. Я взял его домой. Когда же он выздоровел, мы стали неразлучны.

— Как вы его назвали?

— Я назвал его Зевс. Ты знаешь, кто такой Зевс, Трейси?

— Зевс — это верховное божество Олимпа! — бодро, как на экзамене, ответила Трейси. Никос рассмеялся.

— Я назвал его в честь верховного бога, чтобы он почувствовал, насколько важен для меня.

— Зевсу повезло, что именно вы его подобрали.

Никос передал Самсона Трейси. Она коснулась его сильных рук, а когда он снова с улыбкой посмотрел на нее, Трейси раскраснелась от смущения.

В ту пору Трейси было пятнадцать лет. Она во многом оставалась еще ребенком, но эта встреча стала первым в ее жизни впечатлением, пробудившим в ней юную женщину. Она впервые влюбилась...

Со дня их встречи прошло десять лет. Эти годы принесли Трейси и радости, и горе. Трагически погиб ее друг Самсон, она утратила девственность, ушла из жизни ее мать; к числу, радостных событий она была склонна относить смерть деда.

Эта череда событий сделала Трейси основным держателем акций корпорации «Лоретто».

Но главное, изменилась она сама. Преобразилась. Из тоненького подростка с мальчишеской фигуркой она превратилась в соблазнительную женщину. Впрочем, она мало что знала о жизни.

— Я боюсь за тебя, Трейси, — часто повторяла ее мать, уже тяжело больная и предвидевшая свой скорый конец. — Когда ты займешь мое место в совете директоров, когда начнешь руководить корпорацией и будешь проводить совещания, знай, что, улыбаясь тебе в лицо и соглашаясь с тобой, они будут посмеиваться за твоей спиной. Они сделают все, чтобы лишить тебя уверенности, выбить почву у тебя из-под ног. Они постараются лишить тебя директорского кресла. В борьбе с ними тебе не поможет диплом о высшем образовании. Тебе нужен наставник. Опытный, честный, волевой, с хорошей интуицией. Он не должен принадлежать к числу сотрудников компании или быть лично заинтересованным в результатах ее работы. Этот человек должен быть заинтересован только в твоем благополучии. Ты обязана найти такого наставника, если не хочешь обанкротиться.

— Человека вроде Никоса Лазаридиса, — невольно сорвалось с губ Трейси.

— Да, дочка, — подтвердила мать.

— Не бойся за меня, мама.

Это был их последний серьезный разговор, после которого мать Трейси начала быстро слабеть, их беседы стали короткими и чрезвычайно утомительными для больной в терминальной стадии рака.

Трейси остановила официанта и передала ему заранее приготовленную записку со словами:

— Передайте это, пожалуйста, мистеру Лазаридису. Скажите ему, что я буду ждать его на этом самом месте.

Официант кивнул и ухмыльнулся.

— Не сомневайтесь. Все будет сделано, мисс Лоретто.

Она схватила официанта за рукав.

— Могу я попросить вас не называть моего имени?

— Не беспокойтесь, мисс! — осклабился он. Она вознаградила его щедрыми чаевыми. А потом облокотилась о поручни яхты, наслаждаясь теплой июньской ночью...

— Господин Лазаридис, простите, но должен вас побеспокоить.

Никос прервал разговор и не слишком благожелательно посмотрел на официанта.

— В чем дело? — резко спросил он.

— Одна очаровательная американка просила передать вам вот это, — официант протянул Никосу записку и добавил: — Она ждет вас на носу яхты.

Никос кинул презрительный взгляд на записку в руке официанта и гневно спросил:

— Сколько она заплатила тебе за эту услугу?

Молодой человек вспыхнул и сообщил:

— Пять тысяч американских долларов, сэр.

Никос посмотрел на молодого официанта в крайнем изумлении. В этом возрасте он с младшим братом Леоном тяжело трудились на ферме состарившегося отца. Тогда пятьсот американских долларов, не то что пять тысяч, могли кардинально изменить их судьбу.

— Что написано в записке? — спросил Никос. Официант опешил, но развернул листок и принялся читать вслух:

— «Здравствуйте, Никос. Дедушка много рассказывал мне о вас. Он в шутку звал вас Оком Олимпа, утверждая, что вам известно все тайное. Благодарю за прекрасный букет. Уверена, аромат цветов достиг Небес, и мама также благодарна вам за этот дар. Полагаю, вы догадываетесь, почему я нуждаюсь в вашей помощи именно теперь, когда осталась одна».

Никос вырвал из рук официанта записку и спрятал во внутренний карман смокинга. А затем пошел в указанном официантом направлении на нос судна, бесцеремонно расталкивая толпу и отмахиваясь от заговаривавших с ним.

Трейси Лоретто была той женщиной, которая неоднократно появлялась на его пути, чтобы тотчас скрыться в пучине будней подобно сказочной русалочке, ныряющей в волны морские.

Он помнил ее девчонкой, милой, очаровательной и скромной. Он наблюдал за тем, как она менялась. Как из застенчивой малышки превратилась в женщину, которая пользуется, а подчас и злоупотребляет своей властью над представителями мужского племени. Эти перемены в ней поразили и огорчили Никоса. Слишком много он видел женщин, эксплуатировавших мужские инстинкты для достижения своих корыстных целей.

Она пришла к нему сама. Он не надеялся на это. Около восьми лет назад ее дед сказал ему, что выдаст внучку за принца Карла фон Акселя. У названного принца была известная репутация. Потомок прославленного европейского рода был отчаянным гулякой, несмотря на отсутствие денег. Он не мог предложить своей жене ничего, кроме титула. Собственно, ради титула Пол Лорретто и собирался выдать за этого бездельника свою внучку. Старика не коробило даже то обстоятельство, что Карл фон Аксель был на четверть века старше малышки Трейси. Намерение беспринципного дельца Пола Лоретто шокировало Никоса. С того момента он решил сократить свои деловые контакты со стариком, а по завершении всех дел в Буффало решил больше туда не возвращаться.

Планы Пола Лоретто беспрепятственно осуществились, и о подробностях семилетнего скандального брака Трейси и Карла фон Акселя каждый желающий мог узнать из светской хроники. То, что узнал об этом браке Никос, задело его за живое. Но он был рад тому, что вовремя отошел от этой семьи и не наблюдал всего воочию.

Еще до смерти Пола Лоретто у его корпорации наметились серьезные проблемы. Его акции упали, что стало следствием непрофессионализма управляющих подразделениями фирмы, принятых на работу в последние годы жизни старика, когда он потерял интуицию, позволявшую ему прежде отличать хороших работников от заурядных карьеристов и льстецов. В совете директоров оказались биржевые спекулянты и нечистоплотные дельцы, сменившие людей, по-настоящему преданных и радевших за дело компании. К матери Трейси корпорация перешла в плачевном состоянии. И хотя она изо всех сил старалась переломить ситуацию, тяжелая болезнь не позволила ей завершить начатое.

Замужество юной Трейси с ловеласом отразилось на ее пристрастиях. Она стала бросаться из крайности в крайность, у нее появилась склонность к экстравагантности, ощущение неуязвимости и прочного материального благополучия сделали ее капризной.

Никос, который тяжелым трудом заработал каждый цент своего миллиардного состояния, всегда неодобрительно относился к отпрыскам богатых семейств, не знавших счета деньгам. Поведение Трейси вызывало в нем горечь разочарования. Он хотел по-прежнему видеть в ней маленькую застенчивую девушку, а не светскую львицу, склонную к разным чудачествам.

По ее записке, переданной ему на яхте, Никос догадался о плохом состоянии ее дел. Он полагал, что Трейси ищет нового мужа, на сей раз богатого, чтобы поправить свое положение. Поэтому Никос шел к ней с намерением отбить у нее всякое желание охотиться за ним.

— Здравствуй, Трейси.

Она насладилась этим мгновением долгожданной встречи, ощутив легкую дрожь во всем теле. А потом обернулась на его голос.

— Здравствуй.

— Не знал, что ты в Греции.

— Я прилетела только сегодня.

— Как Монако? — насмешливо поинтересовался он, отметив, что молодая женщина еще больше похорошела.

— Не знаю. Мои друзья поехали в Монако без меня.

— Прими мои соболезнования, — перешел он на другой тон. — Твоя мать была удивительной женщиной. — Он секунду помолчал. — Прости, не могу задерживаться. Мои друзья ждут меня.

Его холодность задела ее, она почувствовала глубокую обиду, когда он повернулся, чтобы уйти.

— Постой, Никос! — остановила его Трейси. — Я тебя долго не задержу. Мне очень нужно поговорить с тобой.

— Ты ясно дала понять это, заплатив официанту пять тысяч, но меня нельзя купить, Трейси. И позволь напомнить тебе, что ты тут без приглашения. Не думаю, что хозяин яхты расценит твое присутствие как подарок судьбы.

Трейси была оскорблена его тоном до глубины души. И вызывающе ответила:

— Несколько недель назад Георгиос Падакис прислал моей матери приглашение на эту вечеринку, поэтому мне незачем подкупать персонал, чтобы поговорить с одним из гостей.

— Приглашение было адресовано твоей матери, а не тебе. И это не объясняет, почему ты так хочешь поговорить со мной.

Трейси никак не ожидала подобной реакции на свое появление со стороны Никоса, который всегда был добр с ней.

— Я еще раз хотела лично поблагодарить тебя за цветы, которые ты прислал. Они бы понравились моей маме.

— Не стоит благодарности. Это мой долг друга. Тебе ведь известно, как я относился к Диане... твоей матери, — холодно отчеканил Никос.

— Это очень много для меня значило. И значит. Особенно теперь.

— А чем знаменательно твое «теперь»? — в очередной раз насмешливо поинтересовался Никос.

Он разговаривал с ней как с проблемным подростком, которому нельзя давать спуску. Трейси решила, что она зря добивалась этой встречи. И не стала отвечать на издевательский вопрос Никоса, а повернулась, чтобы уйти.

— Русалочка вновь уплывает? — с ноткой сожаления проговорил он, раскаиваясь в своей резкости.

Она обернулась. И, игнорируя его вопрос, отчетливо произнесла:

— Все последние недели я провела у постели матери. Она была очень слаба и никого не принимала. Только диктовала мне письма и завершала свои дела.

— Диана Коннор была замечательной женщиной. Она всегда напоминала мне мою мать, — расчувствовавшись, проговорил Никос. Но строго и назидательно добавил: — Диана Коннор была истинной леди. Она не пришла бы на вечеринку через неделю после смерти близкого человека.

— Я явилась сюда для того, чтобы просить о поддержке, — прямо призналась Трейси, уязвленная его упреком.

— Я был уверен в этом.

— Да, ты прав, время неподходящее, но я не могу медлить. И мне очень жаль, что пришлось лишить тебя общества дамы, в компании которой ты пришел на эту вечеринку.

— Тебе хорошо известно, Трейси, что сегодня вечером я один, — отчеканил Никос, нисколько не сомневавшийся, что девушка уже начала свою брачную игру и все выяснила о частной жизни намеченной жертвы.

Но он пришел один на эту вечеринку не потому, что был лишен женского внимания. Просто Никос Лазаридис расценивал подобные встречи как предложение деловых контактов и предпочитал не выставлять своих подруг на всеобщее обозрение.

— Я не была уверена в том, что найду тебя здесь, но надеялась на это, зная, что ты дружен с Георгиосом Падакисом. И я хотела бы поговорить с тобой потому, что таково было желание моей матери. Ее предсмертное желание.

— Я слушаю тебя, — переменившимся тоном произнес Никос.

— Если коротко, то я очень нуждаюсь в твоей консультации профессионала, — сказала она дрогнувшим голосом. — Я обращаюсь к тебе потому, что ты эксперт в той области, в которой я полный профан.

Никос с недоверием посмотрел на Трейси.

— Что конкретно тебя интересует?

— После смерти мамы я заняла ее место в совете директоров. Но я не задержусь там, если ты мне не поможешь. Я боюсь потерять место председателя, ведь в таком случае компания выйдет из-под контроля семьи Лоретто.

— Компания выйдет из-под твоего контроля, если ты не переменишь свой образ жизни, — жестко проговорил Никос.

Она вспыхнула от негодования, но не стала пререкаться с ним.

— Твои слова лишь подтверждают сказанное мною: совет директоров не воспринимает меня всерьез. Мама предупредила меня об этом перед смертью. И посоветовала заручиться поддержкой знающего и честного человека. Я нуждаюсь в том, чтобы кто-нибудь помог мне разобраться в ситуации прежде, чем я погублю семейное дело.

— Почему я?.. — с прежним недоверием спросил Никос.

— Дед однажды признался, что ты самый принципиальный бизнесмен из тех, с кем он сталкивался. Он сказал, что ты единственный, кто не строил карьеру, прибегая к обману, воровству или браку по расчету. Дед был очень высокого мнения о твоих профессиональных качествах и считал, что ты обладаешь потрясающей интуицией. Если все будут знать, что ты мой наставник, они просто побоятся предпринимать что-либо вопреки моим интересам.

— Поскольку тебе нужен мой совет, скажу открыто: если у тебя есть могущественный противник, то тебе следует выйти за него замуж, таким образом ты сделаешь его своим сторонником. Мне кажется, этот совет полностью соответствует твоим интересам, — едко, с подтекстом произнес Никос.

Трейси сделала вид, что не заметила обидного намека.

— После смерти деда и матери мне принадлежит пятьдесят один процент акций компании. За помощь ты получишь пятнадцать процентов. Вместе нам будет проще продвигать наши интересы.

— Я думал, ты пришла просить о помощи, а ты, оказывается, решила купить мою благосклонность. Любопытный поворот дела... Должен тебя разочаровать. Эта сделка меня не интересует. Если мне понадобятся акции корпорации «Лоретто», я их заполучу, не спрашивая твоего позволения.

— Я отдам их тебе даром, притом, что они стоят миллионы долларов.

— Кто снабжает тебя цифрами?

— Дейвид Хаском, младший поверенный в юридической фирме, которая вела дела моего деда.

— Возможно, когда твой дед был жив, пятнадцать процентов акций оценивались в несколько миллионов. Но не теперь.

— Совершенно верно, Никос. Я хотела сказать, что столько они будут стоить, если ты возьмешься мне помогать.

— О! Так ты хотела меня заинтересовать? Ловкий ход. Понимаю, — Никос рассмеялся.

Трейси уже раздражало то, что он разговаривает с ней как со шкодливым ребенком. Но она вынуждена была терпеть его тон, потому что Никос был единственным человеком, которому она могла доверять, а его убийственная откровенность лишь свидетельствовала о его честности и принципиальности.

— Если ты согласен, то убедишься, что я быстро учусь. У меня есть теоретические познания. Я нуждаюсь с советах человека, который изнутри знает среду, разбирается в людях, умеет избегать подвохов. Я прошу полгода наставничества. Возможно, тебе эти полгода покажутся вечностью, но я прошу тебя пойти на эту жертву в память о моей матери, не ради себя.

— Советую обратиться к Винсенту Морелли. Его ты сможешь заинтересовать, ведь у него уже десять процентов акций твоей компании, к тому же он сейчас как раз занят поисками богатой жены номер «три», чтобы возместить издержки, связанные со вторым разводом.