Но стяжала ли я дух мирный и кроткий?
На этот вопрос мог бы ответить вам водитель грузовика, подрезавший меня на обратном пути. Он обошелся мне в пять центов.
Освободи меня от робости духа и беспокойства…
От всякого безрассудства в поведении освободи меня, Господи!
Из Четвертого Духовного Упражнения Гертруды
Октябрь приближался к концу, багрец и золото на холмах Теннесси сменялись унылой серостью, и мне становилось все яснее, что «Копилка Сварливости» не работает.
Несомненно, от некоторых дурных привычек я избавилась. Меньше ныла, терпеливее слушала других и научилась элегантно переводить разговор на другую тему, едва доходило до сплетен. Порой мне удавалось провести целый день, не бросив в копилку ни единого цента. Но дух мой не знал покоя.
На почту продолжали поступать комменты и письма о моем проекте, и я все яснее видела, что культура фейсбука, твиттера и постоянных новостей, требующих постоянной реакции, доводит меня до невроза. От похвал я прыгала до небес, а любые критические комментарии меня злили и вызывали желание защищаться. Люди, которых я даже не знала, обладали огромной властью надо мной: от реплики какого-нибудь «Анона1» или «Папаши из Милуоки» я могла не спать всю ночь. И мне это совершенно не нравилось.
Мудрецы давным-давно установили, что ключ к безмятежности — владеть собой. «Победить себя важнее, чем выиграть тысячу битв», — говорит Будда. «Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города», — вторит ему Притч 16:32. В нашем мире, все более расколотом, шумном, наполненном бесконечной поверхностной болтовней, способность глубоко мыслить и добиваться своих целей прямо зависит от самоконтроля. Чтобы прочно стоять на земле, нужны крепкие корни.
Итак, в последней попытке укротить свой не слишком-то мирный дух я решила изучить то, что давно уже собиралась попробовать: созерцательную молитву.
Евангелики в наше время, как правило, сторонятся мистицизма и благочестивых размышлений: эти занятия кажутся им слишком пассивными, слишком замкнутыми на себе. Они плохо сочетаются с нашим обычным религиозным настроем, энергичным, активным и эгалитарным. Но вот уже год я присматривалась к Епископальной церкви: соблюдала церковный календарь, читала «Общий молитвенник», даже проскальзывала в церковь Святого Матфея в Пепельную среду [Пепельная среда — день начала Великого поста в Католической, Англиканской и некоторых лютеранских Церквях. — Примеч. ред.], чтобы получить пепельный крест на лбу — так что мысль о чуть более упорядоченной молитве показалась мне очень привлекательной. Немного почитав о «Lectio Divina» и об «умной молитве», я решила с этого и начать.
«Lectio Divina», или «Божественное чтение», на самом деле требует умения не столько читать, сколько слушать. Суть этого метода в том, чтобы приближаться к тексту, как к святилищу, и приглашать Бога снизойти в него и обитать в нем. Техники есть разные; но обычно начинают с того, что внимательно читают отрывок из Писания, отмечают в нем все слова и образы, которые заставляют задуматься или волнуют душу. Далее следует молчаливое размышление. Затем читающий перечитывает тот же отрывок еще раз, и еще — сколько пожелает. Некоторые уподобляют этот метод трапезе, на которой читающий наслаждается Словом Божьим: сперва откусывает (чтение), затем пережевывает (размышление), наслаждается вкусом (молитва) и наконец переваривает (созерцание). Смысл в том, чтобы на каждый элемент текста обратить внимание, отделить от остальных и им насладиться.
Цель «умной молитвы» схожая: успокоить дух, придать ему тишину и глубину, в которой сможет пробудиться истина. При умной молитве молящийся выбирает центральное священное слово или фразу и сосредотачивается на нем. Это слово или несколько слов служат своего рода исходной точкой, якорем, к которому возвращаешься снова и снова, когда что-либо отвлекает тебя от молитвы. Конечная цель — выйти за пределы всех слов, образов, чувств, восприятий и упокоиться в реальности, которая превыше слов. Такую молитву практиковали христиане на протяжении столетий, особенно в Православной Церкви.
Я решила каждый день в течение недели практиковать созерцательную молитву. В качестве центрального слова я выбрала «мир», для «Lectio Divina» — тексты из Псалтири и Книги Притч. Чтобы сосредоточиться, помогала себе простыми дыхательными упражнениями. Каждую сессию решила завершать медитацией святой Терезы Авильской, знаменитой испанской женщины-мистика, первой женщины, признанной Учителем Церкви:
Пусть ничто не возмущает тебя,
Ничто не тревожит:
Все проходит,
Один Бог не изменяется.
Терпение все превозмогает.
У кого есть Бог, тот ни в чем не терпит недостатка.
Если есть Бог — этого достаточно.
О Терезе рассказывают: порой она впадала в такой экстаз, что во время мессы поднималась в воздух. Моя задача была скромнее: молиться двадцать минут, не уснуть, не заскучать и не бросить.
Когда вся семья работает из дома, даже спальня превращается в офис. Стоило мне взяться за дело — тут же начинал разрываться телефон, ноутбук уведомлял звонкой трелью о новых сообщениях, а Дэн стучал в дверь и вежливо сообщал, что для видеосъемки ему срочно нужен куль с сахаром. Однако несколько дней я молилась с переменным успехом… а потом началось нечто очень странное, пожалуй, даже мистическое.
Вообще я подозревала, что стяжание мирного и кроткого духа — не для меня, что куда больше оно подошло бы какой-нибудь другой женщине, далекой от забот богословских и политических, от желания изменить мир. Но образы и слова, заполнявшие меня каждое утро во время молитвы, были далеки от слабости или пассивности. Напротив: медитация наполняла меня чувством силы, уверенности в себе и непоколебимой решимости.
Во время молитвы казалось, что ноги мои врастают в землю и образуют корни, тело становится мощным, как ствол, руки простираются, как ветви. С каждой молитвой, с каждой медитацией снова и снова приходил ко мне образ огромного мощного дерева — и я обнаруживала, что сижу прямее, дышу глубже, смотрю смелее.
Точно не знаю, но предполагаю: быть может, Бог пытался сказать мне, что мягкость и кротость начинаются с силы и уверенности. Дерево и движется, и остается неподвижным: оно сбрасывает листву, ветви его раскачиваются на ветру, но корни прочно держатся за землю. Стяжать дух мирный и кроткий означает не изменить, а укрепить мою личность: стать достаточно сильной и устойчивой, чтобы иметь возможность где-то уступать, где-то смягчаться.
В воскресной школе нам забыли сказать, что «дух мирный и кроткий», о котором писал апостол Петр — вовсе не исключительно женская добродетель: эта черта проходит через весь Новый Завет как свойственная всем христианам. То же слово — по-гречески praus — использует Иисус в Мф 11:29, говоря о себе: «Кроток и смирен сердцем». Кротость — один из девяти плодов духа (Гал 5:23), а к членам Филиппийской церкви Павел обращался с пожеланием: «Кротость ваша да будет известна всем человекам» (Фил 4:5).
Дух мирный и кроткий — это вовсе не робость и уступчивость: он связан со спокойствием и самообладанием, особенно перед лицом преследований. Читатели Послания Петра мгновенно узнавали в слове praus то же слово, что использовали, говоря об укрощенном диком жеребце или порывах ветра, перешедших в легкое дуновение.
«Блаженны praus, — сказал Иисус, — ибо они наследуют землю» (Мф 5:5).
Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях.
Мф 10:27
На улице плюс семнадцать и пасмурно — а в моей копилке восемьдесят девять центов. Но, видимо, Бог смилостивился и решил не мучить меня снегом или дождем.
К этому времени мне уже миллион раз напомнили, что Библия вовсе не требует от сварливых женщин каяться на свое поведение на кровле, и что кровли у ближневосточных домов были плоские, так что на них вполне можно было жить. Но я была тверда: за свои словесные прегрешения я должна покаяться публично.
Так что первого ноября после обеда Дэн принес лестницу, я забралась на крышу и провела там, в самом безопасном уголке, час и сорок девять минут: зачитывала вслух свои прегрешения, немного практиковалась в созерцательной молитве, наблюдала за компанией бездомных котов на соседней улице.
Живем мы на узкой улочке в тихом квартале, построенном в 1970-е. За время моего покаяния мимо проехало всего шесть машин, в том числе почтовый грузовичок: женщина-водитель в форме почтовой службы США высунулась из окна и посмотрела на меня без особого интереса.
— Все в порядке, — заверила я ее. — Я пишу книгу.
Кажется, она не расслышала. Или, возможно, по три раза на дню видела людей на крышах.
В этот миг мне пришло в голову: быть может, я не так уж ошиблась, начав год библейской женственности с «духа мирного и кроткого». Это заставило меня встретиться лицом к лицу со своими слабостями и напомнило, что в следующие одиннадцать месяцев мне понадобится сила могучего древа. Я научилась больше слушать и меньше реагировать. Теперь думаю прежде, чем говорить, тщательно подбираю слова и защищаю чужую репутацию, избегая сплетен. Резких перемен во мне не произошло, но я начала относиться к людям внимательнее и бережнее, помня, что все мы слабы, и у каждого время от времени бывают дурные дни.
Критика продолжалась. Язвительные или грубые комменты по-прежнему меня задевали. Но теперь у меня появились корни.
Я верила в свой проект. И готова была продолжать. Глупость? Нарциссизм? Ребячество? Может быть: но таковы уж мы, творческие люди.
Девора, воительница
Слушайте, цари, внимайте, вельможи: я Господу, я пою, бряцаю Господу, Богу Израилеву.
Суд 5:3
Книга Судей — одна из самых жестоких и тревожных книг Библии: она полна жестоких и кровавых повествований о войнах, разорениях, расчленениях, изнасилованиях и жертвоприношениях детей. Действие этой книги происходит после завоевания Ханаана Иисусом Навином и посвящено сложным взаимоотношениям израильтян с хананеями: постоянные войны, разбойничьи рейды… а впрочем, также культурный обмен, смешанные браки и даже поклонение богам друг друга.
Недовольный недостатком веры у израильтян, Бог «восставил судей», дабы управлять народом, не имеющим царя (Суд 2:16).
Одним из этих судей была Девора.
Как пророчица и судья, Девора обладала полной религиозной, политической, судебной и военной властью над народом Израилевым. По сути, она была абсолютным монархом: во время войны вела в бой войска, а в мирное время разрешала тяжбы, восседая под пальмой на холмах Ефремовых.
Начинаются проблемы с хананеями — и Девора вызывает к себе воина по имени Варак и приказывает ему организовать оборону колен Израилевых против Сисары, военачальника хананейской армии.
Конец ознакомительного фрагмента
