Халила развернулась к нему лицом. В ее глазах теперь блестели слезы, которые угрожали вот-вот покатиться по щекам.

— Да неужели? — спросила она. — Кто сказал тебе, что Томас может быть жив?

— Никто, — ответил Джесс и рассказал ей вкратце историю о незаконной книге и о том, как поведал все Вульфу, Санти и Глен. — Санти беспокоится о том, что теперь все мы можем совершить какой-нибудь необдуманный поступок. Сказать честно, он может быть прав.

Халила снова подошла к своему креслу и села, а затем растерянно промокнула глаза рукавами своей мантии. Моргнула несколько раз, и слезы исчезли, а глаза вновь заблестели уверенно и серьезно.

— И ты в это веришь? — спросила она у Джесса. — Ты в этом уверен?

Она хотела, чтобы Джесс вел себя разумно, не полагаясь лишь на эмоции. Он задумался на мгновение, собираясь с мыслями, а потом произнес:

— Думаешь, я веду себя как адвокат Дьявола? [Адвокат Дьявола — тот, кто намеренно вступает в спор ради спора.] Но да, ты права, все выглядит точно как обман, к каким любит прибегать архивариус, — признался Джесс. — И, быть может, он бы специально все устроил так, чтобы я потратил несколько месяцев, стараясь изо всех сих раздобыть эту информацию. Так что нет, я не до конца уверен. Пока не уверен. Вероятно, мы вообще никогда не будем уверены до конца. Вероятно, нам остается лишь рискнуть.

— Ты должен быть уверен, — сказала Халила. — Если это ловушка…

Она не сказала прямо, что сама многого может лишиться из-за подобной авантюры, однако Джесс и так прекрасно это понимал.

— Нам нужно отыскать документы о том, где Библиотека содержит своих самых опасных преступников, — сказал он. — Только вот я не знаю, как их искать, так что полагаю, здесь потребуется твоя помощь. Ты находишь информацию лучше всех, с кем я знаком.

— Не сомневаюсь, — на щеках у нее появились ямочки, когда она очаровательно улыбнулась, молча над ним насмехаясь. — И ты хочешь, чтобы я этим занялась?

— Осторожно. Халила, я серьезно: осторожно.

— Разумеется, я понимаю, как это рискованно. — Она сделала паузу, а потом снова села ближе к Джессу, сложив руки на коленях. — Джесс… Проведя последние несколько месяцев здесь, в маяке, до меня дошли… тревожные новости насчет профессора Вульфа. Что он сам не свой или даже…

— Что ему не хватает парочки книг до полной Библиотеки? — закончил за нее Джесс, в ответ на что Халила кивнула. — Это правда, он пережил жуткие вещи до того, как мы с ним познакомились, и они оставили шрамы у него на душе. Однако я не считаю, что его рассудок сломлен настолько, что его не спасти, и уверен, что мы можем на него рассчитывать. Все становится на свои места. Томас обладал — обладает — слишком большим талантом, чтобы Библиотека вот так просто от него отказалась. Его захотят использовать. Разве это не разумно?

— Может быть, — сказала Халила. — Или же мы просто не можем поверить, что кто-то способен уничтожить такой талант. Такого… такого хорошего человека, как Томас. — Когда она это произнесла, ее прекрасная улыбка снова исчезла, и Джессу было больно видеть ее печаль.

— У нас есть лишь два варианта, — сказал он. — Мы можем поверить в то, что он мертв, или же поверить в то, что он жив. Верить в то, что он мертв, безопаснее, но…

— Но так жестоко, — прошептала она. — Что, если он жив? Страдает? Ждет, что мы придем к нему на помощь, а мы не приходим?

Джесс кивнул. Он не мог постоянно не думать о том, что Томас Шрайбер сейчас где-то ждет и надеется, что друзья спасут его.

— Именно поэтому я не могу просто оставить все как есть, Халила, и неважно, ждет ли нас ловушка или нет, — сказал Джесс. — Я просто не могу все забыть и жить дальше. И я не стану тебя просить ни о чем помимо этого небольшого поиска…

— Не будь дураком, — прервала его Халила, и улыбка снова появилась у нее на губах, на этот раз куда более уверенная — и более хитрая, — чем раньше. — Ну разумеется, я сделаю все, что в моих силах. Это единственное верное решение. Однако может потребоваться время. Я говорю так не потому, что боюсь рисковать, а потому что, если совершу какую-нибудь ошибку, меня могут увести лишь дальше от необходимой информации. Нужно все сделать медленно, ради нас всех. Однако, когда придет время вызволить Томаса, Джесс, я отправлюсь с тобой, конечно же. Тебе не нужно даже просить меня об этом.

У Джесса в груди все сдавливало от напряжения и стресса, а теперь он вдруг почувствовал, как это напряжение ослабевает, сменяясь волной облегчения. Однако потом его охватило другое неприятное чувство. Тревога.

— Я не шучу, будь очень осторожна, — повторил он. — Томас… Я не хочу рассказывать тебе, почему его задержали, эта информация подвергнет тебя лишь большей опасности. Однако Библиотека сделает все, чтобы скрыть ото всех то, что он изобрел. Я не хочу, чтобы и ты тоже оказалась где-нибудь в темнице, оказалась…

— Арестована? — закончила фразу за него Халила, выгнув брови. — Да, я бы тоже хотела избежать подобного. Не уверена, что я поведу себя смело.

Джесс в этом сомневался. Душа у Халилы была как алмаз: сильная, яркая, без единой царапины. Однако даже алмаз может разбиться, и Джесс не хотел стать причиной столь жуткого события.

— Я серьезно, — снова сказал Джесс. — Никому не доверяй. Вчера кто-то пытался убить профессора Вульфа, и им было плевать, кто может случайно погибнуть вместе с ним. Как тогда, когда мы были всего лишь студентами.

— Кто-то? — переспросила Халила и едва заметно наклонила голову. — Джесс. Не обращайся со мной, как с идиоткой. Мы оба прекрасно знаем, кто стоит за всем этим.

— Архивариус, — произнес он. — Вряд ли, конечно, нам когда-либо удастся это доказать. У него наверняка целая сеть марионеток, от которых он без угрызений совести готов избавиться, если что, и уже оборвал ниточки некоторым из них, которые могли вывести на него.

Халила молчала несколько долгих мгновений, глядя на вид за окном — на возвышающуюся пирамиду серапеума, как понял Джесс, золотая верхушка которой сверкала в лучах восхода, словно второе солнце.

— Какая трагедия, — произнесла наконец-то она. — Великая библиотека должна была быть светом, возвышающимся над тьмой. Однако мы сбились с пути. Мы бродим во мраке. Пора это изменить.

«Пора это изменить». — Морган говорила то же самое снова и снова, и Джесс буквально услышал ее разочарование, отдающееся эхом в голосе Халилы.

— Что ж, если что-то и пора изменить, — сказал Джесс, — именно мы должны сделать все, чтобы это произошло.

— Потому что революция редко начинается с тех, кто стоит у власти. — Халила опять повернулась к Джессу, и ее уверенная улыбка снова украсила ее губы. — Да. Я читала историю. Однако нам незачем говорить абстрактно и философствовать, Джесс. Как дела у тебя самого? Это нечестно, что твои знания и таланты пропадают в казармах. Ты достоин куда большего!

Джесс усмехнулся.

— У меня все хорошо, — сказал он. — Ты меня знаешь. Я всегда выживаю.

— Ты не должен просто выживать!

— Говорят, страдания делают нас сильнее, — ответил Джесс. — Глен оказалась отличным руководителем, кстати. Она быстро поднимется по службе. Я не сомневаюсь.

— А ты?

Джесс, не сдержавшись, засмеялся:

— Нет, спасибо.

— Хотелось бы мне знать способ вернуть тебя сюда. Мне кажется, ты скучаешь по этому. — Она указала на свой кабинет. Тот выглядел простенько: рабочий стол, полки, бланки. Несколько бесценных подлинных книг аккуратно стояли за стеклом. Взгляд Джесса замер на книгах, и он тут же почувствовал кое-что: тоску. Ему захотелось взять книги в руки, ощутить текстуру переплетов, почувствовать запах страниц. С помощью книг можно было делиться мыслями, делиться тем, что на душе друг у друга, невзирая на время и пространство.

Джесс и правда скучал по всему этому. Отчаянно скучал.

— Я в порядке, говорю же тебе. Как Дарио? Вы двое… до сих пор друзья?

Халила пожала плечами.

— Дарио — надменная задница.

— Значит, вы до сих пор общаетесь.

В ответ на это Халила, не стесняясь, рассмеялась, и Джесс был рад видеть радость на ее лице.

— Мы понимаем друг друга, — сказала она. А потом моргнула, и радость исчезла с ее лица. — Кстати, раз уж речь зашла о понимании… Ты слышал что-нибудь о Морган?

Джесс не хотел врать Халиле снова, но все-таки соврал. Это ведь была ложь ради защиты Морган, если уж на то пошло.

— Морган вряд ли удастся когда-нибудь покинуть стены Железной башни, — сказал он. — Ты отлично об этом знаешь. — «И все из-за меня. Она могла бы сбежать. Может быть, ей бы удалось».

— Мне так жаль. Я знаю… — Халила сделала паузу, кажется, пытаясь подыскать нужные слова. — Я знаю, как она была важна для тебя, хоть ты и пытаешься это скрыть.

Джесс ничего не ответил. Сочувствие, которым был наполнен голос Халилы, заставил Джесса чувствовать себя еще хуже, как будто то, что он сказал, было правдой. И быть может, это и было правдой вопреки всему, во что ему хотелось верить. Морган может навсегда остаться для него лишь словами, появляющимися на страницах его кодекса, точно как те подлинные книги, скрытые за стеклом.

— Джесс, — Халила выдернула его из размышлений, — помнишь, что говорил нам профессор Вульф? «Все возможно. Невозможное занимает лишь больше времени».