4
Гвен
Кеция звонит, едва мы возвращаемся домой. Беру трубку и слышу ее напористый голос:
— Я только что видела в новостях про стрельбу. Пожалуйста, скажи, что с детьми все хорошо.
— С ними все хорошо, — заверяю я ее.
У нее вырывается вздох облегчения:
— Господи, Гвен… Что произошло, черт побери?
Слышу доносящийся через коридор шум воды: Ланни принимает душ. Я расслабляюсь, зная, что она меня не услышит. Я мало кому доверяю, но Кеция Клермонт — одна из таких людей. Она любит моих детей почти так же сильно, как и я. Представляю, каково ей было узнать эти новости.
Опускаюсь на диван, обмякнув от усталости после переживаний этого дня.
— Один мальчик принес в школу оружие. Кажется, какая-то дурацкая обида из-за компьютерной игры. Двое учеников ранены, в критическом состоянии.
Кеция чертыхается.
— И почему такое до сих пор происходит?
— Коннор все видел. Он свидетель.
— О нет, — в ужасе выдыхает Кеция.
— Стрелок — один из его близких друзей, — добавляю я. Странно говорить такое. Кажется, что все это не взаправду. Я ведь знаю Кевина: он сидел за моим столом на семейных обедах, ночевал у нас… Да, он не слишком мне нравился, но я никогда бы не подумала, что он на такое способен.
Хотя я никогда не думала, что и Мэлвин способен на то, что совершил. Наверное, я плохо разбираюсь в людях.
Кеция молчит, обдумывая услышанное.
— Как Коннор?
— Еще в школе. С ним беседует полиция.
Кеция переводит дыхание, но я уже знаю, что она собирается сказать.
— Не волнуйся, с ним Сэм, — успокаиваю ее. — Я предлагала вызвать адвоката, но Коннор решил сам поговорить с полицией.
— Может, приехать? Смогу через пару часов.
Я чувствую невероятную благодарность, что у меня такие верные и преданные друзья. У меня был период, когда я думала, что больше никогда никому не смогу доверять.
— Спасибо, но, думаю, мы сами справимся.
— Дай знать, если что, хорошо?
Я улыбаюсь:
— Конечно.
— Смотри у меня, Гвен Проктор, — говорит Кеция притворно грозным тоном.
— Я не стану просить женщину на двадцатой неделе беременности прыгать в тачку и подвергать себя возможной опасности. Опять.
— А ты знаешь, что я полицейский детектив, а? Я не боюсь опасностей.
— Знаю. Жаль, что не боишься… Ну, конечно, я позвоню, если потребуется.
— Только попробуй не позвонить.
— Как там малыш?
После сегодняшнего ужаса приятно вспомнить, что в мире есть и хорошее.
Голос подруги смягчается, и я живо представляю ее улыбку.
— Он в порядке.
— Он?
Когда я в последний раз говорила с Кецией, она и Хавьер еще не знали пол будущего ребенка.
— Или она. Никак не могу определиться. На этой неделе я ходила на УЗИ, но врач не сумела толком рассмотреть. — Подруга смеется. — Наверное, он — или она — слишком стеснительный.
— Ты сделала УЗИ? Я думала, анатомическое сканирование только через пару недель…
— Да, но прямо на службе у меня начались судороги и кровянистые выделения. Хави перепугался и отвез меня в больницу. Не волнуйся, меня полностью обследовали. Ребенок и я в порядке.
Кеция говорит небрежно, как будто ничего особенного не случилось, но я все равно волнуюсь.
— Ты не слишком много работаешь, а?
— А я уж думала, что теперь, когда рядом нет Престера, больше никто не будет ко мне цепляться…
— Уверена, твой отец и Хави так заботятся о тебе, что можно расслабиться.
Она смеется:
— Ты даже не представляешь. Я никогда не ела таких вкусняшек, как сейчас.
Нетрудно представить, как эти двое заботятся о Кеции. Они обожают ее — и есть за что. На секунду мне становится грустно, что я не рядом с подругой. Первая беременность страшит, и я знаю, как хорошо, когда рядом есть женщина, которая уже проходила через это.
Старая рана еще саднит. Стиллхаус-Лейк стал нашим домом, а потом нас выжила семейка местных криминальных авторитетов, недовольная вниманием, которое привлек к этому месту мой бывший муж. Иногда я лелею надежду, что Бельденов накажут, но до сих пор им удавалось уклоняться от всех попыток властей привлечь их к ответственности.
— Ты была рядом с нашим домом в последнее время? — спрашиваю подругу. Переехав в Ноксвилл в прошлом году, мы пытались продать дом в Стиллхаус-Лейке, но безуспешно. В конце концов мы решили недорого сдавать его, и желающие нашлись. В основном те, кто хотят спокойно отдохнуть на берегу озера. Время от времени кто-то снимает дом из-за его дурной славы — ведь он принадлежит бывшей жене Мэлвина Ройяла. Вот когда полезно иметь лучшую подругу-полицейскую.
Отец Кеции, Изи, живет неподалеку, и она время от времени заглядывает в те края — и заодно проверяет, как наш дом, все ли в порядке.
— Всего несколько дней назад. Все нормально.
— Спасибо. В эти выходные заезжает новый арендатор. Если увидишь в окнах свет, не удивляйся.
— Буду держать ухо востро. — Она делает паузу. — Серьезно, Гвен, с тобой все нормально?
В ее голосе искреннее беспокойство, и у меня сжимается горло. Кеция была со мной на маяке несколько месяцев назад, когда Джонатан Уотсон пытался убить меня. Она тоже получила психическую травму, когда сидела в наручниках в диспетчерской и наблюдала, как Джонатан заставляет меня участвовать в его извращенных играх. Именно она предупредила, что он собирается ударить током по металлической лестнице, по которой я поднималась. Это спасло мне жизнь, хоть и подвергло Кецию — и ее будущего ребенка — серьезной опасности.
Она готова ради меня на все.
Еще утром я ответила бы, что все замечательно. Ужасно, как быстро все может измениться, и я знаю это, как никто другой. Я уже проходила через это.
— Со мной все будет нормально, — отвечаю подруге.
— Не понимаю, как ты справляешься, Гвен. Ты самая сильная женщина из всех, кого я знаю.
Я не говорю Кеции, что у меня просто нет выбора.
— Сама поймешь, когда возьмешь на руки свое сокровище. Ради него ты пойдешь на все.
— Ты хорошая мать, — произносит Кеция.
Я улыбаюсь:
— А ты хорошая подруга. А теперь погладь малыша в своем животике и передавай привет Изи и Хави. Скажи им, что увидимся через пару недель на вечеринке в честь будущей мамы.
Кажется, проходит целая вечность, прежде чем я слышу, как на подъездную дорожку сворачивает пикап Сэма. Как только дверь открывается, я сразу прижимаю Коннора к себе и крепко обнимаю.
Секунду сын терпит, а потом начинает извиваться.
— Да ладно тебе, мам, — приглушенно просит он, уткнувшись мне в плечо.
Не слушаю и продолжаю его обнимать, а потом наконец отпускаю:
— Как все прошло?
Он пожимает плечами:
— Нормально.
Типичный ответ ни о чем. Стараюсь не раздражаться, учитывая, через что Коннору сегодня пришлось пройти.
— Как себя чувствуешь? — не отстаю от него.
Сын морщится:
— Обязательно говорить об этом прямо сейчас?
Мне хочется ответить: да, обязательно. Я почти весь день так волновалась за него. Сначала боялась, что с ним что-то случилось, а когда узнала, что он в безопасности, ужаснулась тому, что Коннору пришлось пережить.
Но еще я понимаю: то, что сейчас так важно для меня, не обязательно важно для сына. Смотрю на его большую, не по размеру, футболку с названием школы, в которую ему, должно быть, дали переодеться, потому что его собственная одежда была в крови. На руках остались полосы в тех местах, где он пытался смыть кровь, но не до конца. Его ногти тоже еще в крови.
Сердце разрывается при виде сына и от понимания, чему он стал свидетелем. Хочется прижать его к себе и сделать так, чтобы все стало хорошо, но, боюсь, от этого будет больше вреда, чем пользы.
Сморю на Сэма в поисках совета. Он провел с Коннором последние несколько часов и лучше меня знает его эмоциональное состояние. Сэм прекрасно понимает мой вопрос и слегка кивает, намекая: сына лучше отпустить.
— Ладно, — неохотно сдаюсь я. — Иди приведи себя в порядок.
Коннор явно приободрился.
— Позвонила твоему психотерапевту, — добавляю я. — У вас встреча в понедельник, но он сказал, что может принять тебя раньше, если захочешь. И, конечно, если что-то нужно, я рядом. Мы все рядом.
— Спасибо, мама, — бормочет Коннор, обходит меня и направляется в свою комнату. Я смотрю ему вслед и вижу, как он ссутулился. В груди становится больно.
Как только дверь за сыном закрывается, я поворачиваюсь к Сэму:
— Как он?
Сэм тяжело вздыхает, и я замечаю, как напряжены его плечи. У него тоже выдался нелегкий денек.
— По-моему, неплохо, с учетом всех обстоятельств. Ему нелегко пришлось. Думаю, сейчас он подавлен и слегка замкнулся.
— Он рассказал, что произошло?
— Он не так уж много знает. Сказал, что был у Кевина вчера вечером, когда тот в онлайне поссорился с друзьями, которые устроили ему засаду в компьютерной игре. Сказал, что не придал этому особого значения: такое случилось не в первый раз. И еще сказал, что Кевин ненавидит проигрывать, особенно на людях. Что он, возможно, пытался сохранить лицо.
Сжимаю виски́, вспоминая вчерашний вечер, когда я подумывала позвонить маме Кевина и попросить отправить Коннора домой. Если б я так и сделала, могло что-то измениться? Тогда Коннор не стал бы свидетелем всего этого?