— Я так люблю эти покои, — говорю я не подумав.
Дуру перестает собирать в стопку простыни и смотрит на меня прищурившись.
— Ты была во многих дворцовых покоях?
Да. Во всех.
— Мм, что? Вовсе нет. То есть не совсем. Возможно, я видела одни или… шестьдесят. Но эти, на мой взгляд, лучшие, ты не согласна со мной? Оформлены очень красиво. У принцессы Суры хороший вкус.
— Ты шпионила за моей принцессой, пока была невидима? — задает прямой вопрос Дуру.
— Шпионаж — отвратительное слово. Я предпочитаю называть это «наблюдением».
Дуру усмехается и бормочет себе под нос что-то о розововолосых плутовках.
В покои входит пара слуг и замирает на месте, увидев меня. Они тоже брауни, но в отличие от Дуру, чья униформа темно-фиолетовая, одеты в белое.
Молодые парень и девушка, едва вышедшие из юношеского возраста. Тугие кудри, торчащие во все стороны, добавляют их росту дюймов шесть, не меньше.
— Кто эта девушка? — спрашивает юная брауни, скривившись.
— Это Эмили, — отвечает Дуру, не отрываясь от сортировки белья. — Сегодня вы мне здесь не понадобитесь. Можете пройтись по коридорам. Не забудьте вычистить ковры. Я заметила пятнышко, пока поднималась.
Парень вытягивается по струнке.
— Я сам чистил ковры два дня назад, и там не было никаких пятнышек.
Дуру смеряет его пристальным взглядом.
— Там было пятнышко.
Щеки парня слегка краснеют, но он держит рот на замке.
Ого. Пятнышки — дело серьезное.
Девушка скрещивает руки на груди.
— Почему это высшая фейри занимается уборкой? Они ничего в этом не понимают.
О, боги. Политика уборки брауни.
— Эй, высшие фейри запросто справляются с уборкой, — защищаюсь я. Даже не знаю почему. Я просто не могу удержаться.
Она фыркает, словно это самая нелепая вещь, которую ей когда-либо доводилось слышать.
— Достаточно. Вы впустую тратите время, — говорит Дуру. — Идите.
Брауни поворачиваются и уходят, но успевают одарить меня еще одним презрительным взглядом. Дуру и я снова остаемся одни, я смеюсь.
— Вот это да, я и не знала, что мне попадет за уборку на территории брауни.
— Не обращай внимания. Они просто обижаются. Уборка в этих покоях дает им больше энергии, чем в холле. Там меньше блестящих поверхностей.
Ха. Кто бы мог подумать?
— Ну! Не стой столбом. Снимай постельное белье. У нас впереди долгий день, — говорит Дуру с блеском в глазах. Ого, брауни на самом деле обожают убираться.
Позже я понимаю, что она не шутила. Мы сменили белье в спальне и ванной, отскоблили полы и стены, протерли пыль на полках, вымыли окна и полили растения, счета которым не было.
К тому времени, когда снова звонит колокол, у меня до дрожи болят руки, а ноги опухли и ноют от целого дня на неудобных каблуках.
Дуру цокает, глядя на мой растрепанный и измученный вид. Я выгляжу так, словно меня кошки драли. Не помогает и то, что благодаря магии брауни Дуру выглядит энергичнее, чем когда-либо. Клянусь, она будто сбросила десять лет. Она буквально сияла, пока чистила туалет.
Дуру поднимает мою руку и качает головой, глядя на мое предплечье.
— Слабые руки. И кожа совсем не грубая, — говорит она, с издевкой глядя на мои покрытые волдырями ладони.
— Уборка — тяжелое занятие, — хнычу я.
Дуру закатывает глаза.
— Лучше бы тебе привыкнуть и не показывать явную неопытность. Слуг наказывали и за меньшее. Пойдем, поедим.
— А вот теперь ты говоришь на моем языке.
Мы идем в столовую для прислуги, я следом за Дуру. Боги, как болят ноги. Если бы не предстоящий прием пищи, я бы села прямо здесь, в коридоре, и на этом бы все закончилось.
А может быть, я могу дыхнуть немного Страсти в лицо какому-нибудь стражу и заставить его отнести меня в столовую на руках?
Прежде чем я успеваю найти стражей и привести свой план в действие, мы доходим до места.
Внутри более сотни жующих слуг. Здесь расположено несколько длинных обеденных столов со скамьями, в том числе один длинный, уставленный едой.
Взяв тарелку, я иду за Дуру и накладываю себе столько еды, сколько может на ней уместиться. Я пропустила завтрак и умираю с голоду, да и боль от разлуки с якорями ситуацию не улучшает.
Мы с Дуру сидим вдвоем, и я замечаю, что, хотя на нас многие смотрят, никто не стремится к нам подойти. Дуру сверкает глазами на всех, кто пялится слишком долго.
— Думаю, мы нескоро получим приглашение сесть за популярный стол.
Дуру отпивает суп, прежде чем ответить.
— Они не любят чужих, а ты такая же чужая, как и я. Но ты, по крайней мере, похожа на высшую фейри. Это тебе на руку.
— Брауни ничем не хуже высших фейри.
Она фыркает в миску. От дымки, поднимающейся от супа, ее волосы вьются сильнее.
— Никто из высших фейри не разделит твоего мнения, так что, если ты не хочешь, чтобы тебя раскрыли, советую больше не говорить этого там, где тебя могут услышать.
Я понижаю голос и наклоняюсь чуть ближе.
— Что ты знаешь об отборе?
Дуру пожимает плечами.
— Ничего. Я раньше никогда не была на нем.
Я откидываюсь назад с разочарованием. Если я смогу раздобыть хоть какую-то полезную информацию и передать парням, то, возможно, они смогут победить.
— А тюремные башни? Есть ли какой-нибудь способ попасть внутрь?
Дуру прищуривается.
— Даже не думай об этом.
— Мне нужно их увидеть.
Она качает головой.
— Тебя поймают. Никто не может войти в эти башни. Король сам установил чары много веков назад.
— Но кто-то же должен туда заходить. Чтобы вводить и выводить пленников. Приносить им еду и воду.
Она задумчиво приглаживает рукой кудри.
— Да, думаю, кто-нибудь из кухонной прислуги относит им еду.
Вот он, мой шанс пробраться внутрь. Понимаете? Я буду отличной шпионкой.
Дуру, должно быть, видит блеск в моих глазах, потому что качает головой.
— Если тебя поймают…
— Знаю, знаю. Мне лучше не выдавать твою принцессу. Поверь мне, я этого не сделаю. Я слишком боюсь, что ты утопишь меня в унитазе.
У нее такой взгляд, будто она именно это сейчас и представляет. Черт. Почему я подаю ей идеи?
Дуру оглядывает столовую, а затем кивает головой.
— Земной дух, вон там. Видишь ее?
Я прищуриваюсь.
— Девушка с подсолнухами, растущими прямо из головы?
— Да. Я слышала, как она говорила, что ходит в камеры.
Значит, мне просто нужно подружиться с силой цветов, и, надеюсь, земной дух сможет провести меня в башни к моим парням. Я точно смогу это сделать. Возможно. Вероятность успеха — тридцать процентов.
Мы заканчиваем трапезничать, и Дуру сразу отводит меня обратно в мою комнату, чтобы я по пути не заблудилась. Я остаюсь одна и, скинув каблуки и расправив крылья, почти мгновенно засыпаю.
Быть служанкой ужасно.
Глава 6
Следующие два дня проходят так же, как и первый. Волдырей на руках больше, чем мозолей на ногах от неудобных каблуков.
Мне приходится снова краситься в ванне. Правда, никто не спрашивает, кто я такая, так что маскировка, должно быть, работает.
К сожалению, боль в животе усиливается, и, засыпая ночью, я чувствую, как покалывание начинает распространяться по рукам и ногам.
На четвертый день, когда звенит колокол для прислуги, меня охватывает паника.
— Черт!
Я вскакиваю с кровати и пытаюсь растереть ладони, но ничего не получается.
Моя правая кисть просто исчезла. Стала невидимой. Полностью прозрачной.
— О, черт!
Я нахожусь от парней не дальше, чем раньше, но что, если их переместили? Либо они теперь далеко, либо причина кроется в том, что я давно их не видела.
В любом случае мне нужны якоря, чтобы существовать в физическом мире. Я не могу ходить с невидимой рукой. Она не просто невидима, она бесплотна. Паршиво. Если исчезнет и вторая кисть, я не смогу ничего взять или чего-либо коснуться.
Я быстро одеваюсь, что, кстати, гораздо труднее сделать одной рукой.
Когда мне наконец удается застегнуться, я понимаю, что рукав не скрывает отсутствие кисти.
Закусив губу, я оглядываю комнату в поисках вдохновения, и тут в голове загорается лампочка.
Я хватаю стопку одежды и кладу ее на руку так, словно моя ладонь находится снизу.
Этого должно быть достаточно. Я так думаю. Как часто вы на самом деле смотрите на чьи-то руки, верно? …Или так говорят про обувь? Ладно. Неважно.
Я выбегаю из комнаты и направляюсь на кухню. Пришло время разыскать земного духа.
В такую рань на кухне бурлит деятельность. Повара кричат, кастрюли и сковородки дымятся и кипят, а слуги бегают туда-сюда, словно участвуют в соревновании.
Я кручусь возле двери, меня не раз отпихивают в сторону и наступают на ноги.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает одна из служанок. — Ты личная служанка принцессы. Что ты делаешь на кухне?
— Я, мм…
Ого, Эмили. Ты хорошо подготовилась.
— Я не очень хорошо себя чувствую, — бормочу я. — Мне сказали, что я могла бы взять лечебные травы у земного духа, который здесь работает.
Фейри вскидывает бровь.
— Ты про Мосси?
— Если это та, у которой из головы растут большие желтые цветы, то да.
— Она с утра в саду, собирает необходимое. Иди туда, — говорит служанка, указывая на заднюю дверь.