Он повернулся в кресле поближе к свету, практически спиной ко мне, я же невозмутимо продолжал:

— Она толковала о том, что ей надо где-нибудь перекантоваться до тридцатого июня. Там, где ее никто не найдет. Конечно, могла бы придумать объяснение получше. Никаких обязательств я на себя не брал, но готов пожертвовать временем и удобствами, если у меня будут привычные восемь часов сна. Похоже, девушка она образованная и утонченная. Возможно, захочет, чтобы я почитал ей вслух. Тогда придется позаимствовать у вас кое-какие книжки. Скажем, «Путешествие Пилигрима» и «Очерки Элии» [«Путешествие Пилигрима [в Небесную Страну]» — религиозное сочинение английского писателя и баптистского проповедника Джона Баньяна (1628–1688), первая часть которого увидела свет в 1678 г., а вторая — в 1684-м. «Очерки Элии» (1820) — сборник очерков и эссе английского поэта, публициста и критика Чарлза Лэма (1775–1834).]. Еще она кажется очаровательной и невинной. У нее чудные ножки. Если она нам понравится и мы с ней поладим, один из нас вполне мог бы на ней жениться. Но сейчас важнее другое: раз уж я таким ловким манером внес в наш бюджет свой вклад наличными, вы можете подписать мне новый чек взамен того, который я порвал в пятницу.

Я извлек новый чек из ящика, где он уже лежал наготове, встал и положил его Вулфу на стол. Тот отложил книгу, взял ручку с подставки, подписал чек и пихнул его ко мне. Затем обратил на меня взгляд, в котором читалась дружеская признательность.

— Арчи, — начал он, — представление получилось весьма впечатляющим. В пятницу я сгоряча не то сказал, а ты не то сделал, а fait accompli [Свершившийся факт (фр.).] в виде этого порванного чека загнал нас в тупик. Положение создалось щекотливое, но ты разрешил его восхитительно. Прибегнув к одной из характерных для тебя фантастически легкомысленных выдумок, ты обнажил всю абсурдность проблемы и таким образом снял ее. Превосходно и удовлетворительно.

Он достал банкноты из-под пресс-папье, сложил их в аккуратную пачку и протянул мне, заметив:

— Я и не знал, что в нашем неприкосновенном запасе есть пятидесятидолларовые банкноты. Убери-ка их лучше назад. Не люблю, когда разбрасываются деньгами.

Деньги я не взял:

— Не спешите. Нам светит заработок.

— Заработок?

— Да, сэр. Они не из сейфа. Они от посетительницы, как я и рассказал. В данный момент она находится наверху, в Южной комнате. Никаких фантастически легкомысленных и характерных выдумок. Она поживет у нас с неделю, если вы позволите. Привести ее сюда, чтобы вы определились?

— Еще не хватало! — возмущенно произнес Вулф и снова потянулся за книгой.

— Ладно, пойду приведу ее.

Я двинулся к двери, ожидая, что он остановит меня воплем, однако такового не последовало. Значит, он уверен, что это розыгрыш. Тогда я пошел на компромисс: заглянул на кухню и попросил Фрица зайти на минутку к нам в кабинет. Вулф даже не оторвался от чтения.

— Тут вот какая история, — обратился я к Фрицу. — Мистер Вулф полагает, будто я преувеличиваю. Наша гостья, которой ты относил коктейль в Южную комнату наверху… Она что, старая, изможденная, ущербная, страшная и кривобокая?

— Ну что ты, Арчи, — упрекнул меня Фриц. — Как раз напротив. С точностью до наоборот!

— Верно. Так ты запер ее там?

— Конечно. Я же отдал тебе ключ. И ты сказал, она, вероятно, будет обедать…

— Да-да, мы сообщим тебе. Ладно, на этом все.

Фриц метнул взгляд на Вулфа и, не дождавшись от него ни слова, вышел. Вулф выждал, пока не раздастся звук закрываемой кухонной двери, отложил книгу и процедил:

— Так это правда? — Судя по его тону, я ни больше ни меньше как напустил полную оранжерею насекомых-вредителей. — Ты действительно поселил женщину в моем доме?

— Вообще-то, не поселил, — запротестовал я. — Это слишком сильно сказано. И подразумевает, будто я преследую личные…

— Где ты ее взял?

— Я не взял. Говорил же вам: она сама пришла. Я ничего не выдумывал. Просто отчитывался.

— Выкладывай все снова. Только голые факты.

Сделать это было легче легкого. И не такие указания выполнять доводилось. Я в точности описал ему все случившееся, начиная с того, как открыл дверь и впустил девушку, и заканчивая тем, как запер гостью в Южной комнате. Вулф слушал меня, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, как и всегда во время подробных отчетов. Вопроса не задал ни одного — просто открыл глаза и рявкнул:

— Отправляйся наверх и верни ей деньги! — Потом посмотрел на настенные часы. — Обед через двадцать минут. Выпроводи ее из дому через десять. Помоги собрать чемодан.

Тут я заартачился. Оглядываясь назад, я признаю, что самым естественным было бы, как обычно, исполнить его распоряжение. В конце концов, я добился своего, достигнув сразу двух целей: влепил ему хорошенько за чертову привередливость при выборе работы и клиентов и к тому же получил новый чек взамен порванного. Девица сыграла уготованную ей роль. Так почему бы и не выгнать ее взашей? Но должно быть, что-то в ней, возможно то, как она укладывала вещи в чемодан, меня тронуло, так как я вдруг занял жесткую позицию.

Действуя в качестве его доверенного лица, заявил я Вулфу, я пообещал посетительнице, что он ее примет. Вулф только хмыкнул на это. Тогда я предположил, быть может, он сумеет разговорить ее, убедит отбросить таинственность, назваться и рассказать о своих неприятностях. Тогда нам светит гонорар, который позволит еще целый год выплачивать мне жалованье. Он снова хмыкнул.

— Ладно, — сдался я, — попробует бакаляу в другом месте. Возможно, в Восточном Гарлеме — там ведь полно португальцев. Не надо было мне заикаться об этом.

— Бакаляу? — переспросил он.

— Ага. Я случайно обмолвился, какое блюдо будет у нас на обед. Она спросила, что это такое, и я объяснил. Так она заявила, мол, соленую треску есть невозможно, как бы ее ни приготовили, пускай даже и по усовершенствованному вами и Фрицем португальскому рецепту. — Я пожал плечами. — Ладно. Все равно она может оказаться убийцей. Какая разница, если мы нарушим собственные правила, выставив ее из дому голодной до обеда? Ну, уломал я ее попробовать соленую треску, а теперь, выходит, должен выгонять ненакормленной? Кто я такой? — Я встал, взял семь пятидесятидолларовых банкнот со стола Вулфа и печально произнес: — Итак, мы возвращаемся к тому, с чего начали. Деньги ей придется вернуть. Значит, наш банковский счет я не пополнил и положение с моим чеком возвращается к прошлой пятнице. Выбора у меня нет.

Я потянулся к своему столу за чеком, который Вулф совсем недавно подписал, схватил его посередине большим и указательным пальцем за верхний край…

— Арчи! — взревел Вулф. — Не рви его!

До сих пор представления не имею, что́ ожидало бы квартирантку, останься решение за нами. Нежелание выгонять квартирантку из дому голодной, инстинктивная реакция на вызов, заключенный в утверждении о несъедобности соленой трески, и угроза порвать еще один чек возымели свое действие: девушку не выгнали до обеда. Более того, Вулф лично проинспектировал поднос, приготовленный для нее Фрицем.

При всем том никакого окончательного решения Вулф не озвучил, а мой вопрос оставил без внимания. Мы с ним обедали, как обычно, в столовой. Бакаляу с гарниром и овощами оказалась столь хороша, что на телятину меня уже не хватило, но орехового пудинга я все же отведал.

Когда было покончено с кофе и я последовал за Вулфом в кабинет, мне представлялось, что первым пунктом в повестке дня будет мисс или миссис Икс. Но Вулф даже не потрудился открыть заседание. После обильной еды — а обед у нас всегда такой — Вулфу требуется минуты четыре, а то и пять, чтобы удобно устроиться в кресле. Покончив с этим в тот вечер понедельника, он раскрыл книгу и принялся за чтение.

Жаловаться мне было не на что, хотя решение оставалось за ним. Девушка сидела наверху взаперти, уже накормленная, и он это знал. Вулф мог позволить ей остаться — вещь немыслимая, — или пригласить для беседы, или выгнать — а я, в свою очередь, мог посодействовать ему, но мог и отказаться.

Как бы то ни было, в мои намерения не входило оставлять первый шаг за ним. И когда он уткнулся в книгу, я лишь пару минут сидел молча, разглядывая его, потом встал и направился к двери.

Сзади донесся его возглас:

— Ты ведь не собираешься на прогулку?

Я повернулся и вкрадчиво поинтересовался:

— А почему бы и нет?

— Та женщина, которую ты протащил сюда тайком… Был уговор, ты избавишься от нее после обеда.

Бесстыдная ложь! Никакого уговора не было, и Вулф это знал. Однако он, несомненно, принял боевую стойку и сделал ложный выпад. Настал мой черед. Вероятно, приказ о выдворении квартирантки был бы отдан незамедлительно и бесповоротно, если бы нас не прервали. Раздался звонок в дверь. До прихожей мне оставалось всего два шага, и я их сделал.

После наступления темноты я никогда не открываю входную дверь, не включив предварительно на крыльце свет и не посмотрев через одностороннюю стеклянную панель. На этот раз оказалось достаточно беглого взгляда. Он был один, примерно вдвое меня старше, высокий и костлявый, с выступающей квадратной челюстью, в плотно сидящей темно-серой фетровой шляпе и с портфелем под мышкой. Я открыл дверь и поздоровался. Проигнорировав мое приветствие, он сообщил, что его зовут Перри Хелмар и ему необходимо срочно повидаться с Ниро Вулфом. Обычно, если Вулф находится в кабинете и является незнакомец, я оставляю пришедшего на крыльце, а сам иду доложить о нем. Однако на этот раз, пользуясь шансом уколоть Вулфа и оттянуть решающий поединок до отхода ко сну, я впустил визитера и, водрузив его шляпу на вешалку, повел в кабинет.