Но сегодня не самый подходящий день.

2

Ли

Ли уходит в ванную просушить волосы. Она то включает, то выключает фен, прислушиваясь к непринужденному щебетанию Мейсона. Нет бы и с ней так разговаривать, а?

Закончив, она торопится на кухню. Опрокинутый стул Мейсона валяется на полу. Аккуратная горка ягод накренилась. Задыхаясь от паники, Ли обшаривает комнатушку взглядом.

— Мейс? Мейсон? Где ты, милый?

Ли заглядывает под стол, в шкафы, проверяет каждый угол и даже корзину для белья, в нее Мейсон до сих пор может спрятаться при желании. Роется в горах одежды, открывает и закрывает двери, а потом подбегает к кухонному окну. Вот он, стоит под деревом в саду.

Она на цыпочках выходит через заднюю дверь, стараясь не напугать мальчика, но шагах в десяти от Мейсона окликает его.

Он дергает головой.

— Тише, не то упорхнет.

— Мейсон, мы уже говорили на эту тему. Тебе нельзя выходить из дома без разрешения.

— Тсс…

Мейсон тычет пальцем себе под ноги.

— Что там? — приблизившись, спрашивает Ли.

— Птичка. Красногрудый дубоносовый кардинал, судя по оперению, хотя… — Он склоняет голову набок. — Да нет, точно кардинал.

Ли разглядывает маленькое тельце у ног сына.

— Она ранена?

Мейсон поддевает птичку ногой, но та не шевелится.

— Мертва, похоже.

— Тогда не трогай ее. Птицы разносят всякую заразу.

— Но, мама, я же не собираюсь эту птицу есть, просто рассматриваю.

— Заканчивай свой завтрак. — Она смотрит на часы. — У меня скоро клиент, да и Ноа вот-вот придет.

Мейсон приседает рядом с тельцем.

— Эта птица не редкая, — бормочет он, не обращая внимания на слова матери. Встает на ноги. — Пока Ноа не пришел, хочу почитать про рождественского фрегата.

«Что еще за рождественский фрегат, черт бы его побрал?»

— Как скажешь.

Они направляются к дому.

— А ты знаешь, что рождественский фрегат не имеет с Рождеством ничего общего?

— Нет.

— А что рождественские фрегаты не имеют ничего общего с Рождеством и живут на острове в Индийском океане?

Ли качает головой.

— А что рождественский фрегат — редчайшая морская птица с острова Рождества?

К тому времени, как они заходят в дом, Мейсон с его однозадачным мозгом уже забывает о пичуге из сада.

— А что рождественский фрегат — редчайшая морская птица с острова Рождества, рядом с Австралией?

Мейсон проходит мимо Ли — на цыпочках, как всегда шаркая — и снова садится за стол. Кэрол как-то посоветовала занять Мейсона айпадом, чтобы он мог копаться в интернете и играть… Но он не из тех детей, кто воспринимает мир через ощущения: кинестетикам нравятся ткани с грубой текстурой, музыка, ароматная еда, порой даже яркие цвета и гаджеты. Ли довольно быстро поняла, что Мейсон совершенно другой: ему, наоборот, нужно меньше ощущений. Он предпочитает натуральные ткани, защищается от шума наушниками, а от яркого света — солнечными очками и не любит прикосновений. А если уж чем-то заинтересован, то чуть ли не с маниакальной одержимостью.

Она прекрасно понимала, что в отличие от нее подруги не общаются с Мейсоном изо дня в день — разве что Грейс. Дети подруг постоянно ищут новые впечатления, лезут повсюду, жаждут увидеть и исследовать все и вся, изматывая родителей неуемной энергией до такой степени, что вечером в постель те падают совершенно без сил. Вместе с тем Мейсон на редкость любознателен и в умственном плане намного превосходит сверстников, так что даже взрослым бывает трудно угнаться за его быстрым разумом.

Ли ощущает инаковость сына в общении с людьми как черту, которая отделяет ее от подруг. Сама Ли не видит в ней ничего плохого, даже ее приветствует, а вот Элис и Кэрол все время пытаются заставить их с Мейсоном вылезти из своей «норки».

Ли берет любимые энциклопедии: единственное, что осталось от матери после стольких лет. От пожелтевших страниц в липких пятнах от снэков, которые когда-то, читая, трущила Ли, веет затхлостью. Она пробегает пальцами по ломкой бумаге, и та потрескивает в ответ.

Теперь ей нравится листать почерканные маркером страницы — свидетельство попыток самообразования. Она частенько засиживалась за энциклопедиями в бесконечно скучный, вязкий летний день и в хмурое зимнее утро, когда с неба валил снег, укутывая дом белым одеялом.

Оставив сына наедине с энциклопедией, в надежде, что там найдется нужный раздел с птицами, Ли принимается рыскать по кухонным шкафчикам в поисках кофе. Увы, они с Грейс извели последнюю упаковку. Приходится довольствоваться травяным чаем. Ожидая, пока закипит чайник, Ли мечтает о густом, как пудинг, турецком кофе, внезапно на нее наваливается усталость, хотя еще нет и девяти утра.

Ли рассматривает профиль Мейсона и, как это часто бывает с родителями, думает о том, до чего же быстро летит время. Кажется, еще вчера он был совсем крохой. Ли вспоминает детство мальчика, тяжелое прошлое, от которого она пыталась убежать, тайны, которые она хранила. Мелькает мысль о том, как сильно ей хочется вина, аж до головокружения. Нет!

С чашкой чая Ли спускается в студию и принимается подметать волосы Грейс, затем расставляет баночки с шампунями, пока не слышит стук в заднюю дверь — Ноа приехал.

Ли с радостью бросается его встречать. Сердце начинает биться чаще всякий раз, когда она открывает дверь и здоровается с Ноа. Ли помнит его до мельчайших подробностей: темные волосы, спадающие на лоб, ровный и четкий пробор, больше похожий на шрам, тело пловца в идеально сидящей одежде, которая подчеркивает хорошо развитую мускулатуру. Гладкая оливковая кожа, источающая природный мускусный запах, такой аппетитный, что Ли просто хочется съесть его обладателя.

— Привет!

Взгляд зеленых глаз Ноа смягчается при виде девушки.

Она сглатывает, внизу живота разливается жар. Несколько дней назад Ноа задержался допоздна, и они провели за разговором несколько часов. Ли надеялась на прощальный поцелуй, но увы. С тех пор она корит себя за упущенную возможность.

Надев маску невозмутимости, она шире распахивает дверь.

— И тебе привет! Как по часам.

Ноа бросает взгляд на винтажный «Ролекс».

— Вообще-то даже на три минуты раньше.

Она делает шаг в сторону, пропуская его.

— Чая?

Ноа бросает взгляд на чайник.

— Опять завязываем с кофе?

— Да нет, просто кончился. — Ли пожимает плечами.

Ноа знает о ее бесконечной борьбе с кофеином. Когда Ли проигрывает, потчует его убойно крепким варевом, а спустя неделю уже предлагает слабый травяной отварчик, пахнущий цветочками.

— Так я и думал. — Ноа достает из сумки термос. — Как видишь, пришел подготовленным. Только понюхай… — Он сует термос Ли под нос, и она робко его отталкивает.

— Нашел чем шутить.

Ее взгляд снова падает на термос. Защитного цвета, с серебристой крышкой — где-то она недавно такой уже видела.

Проходя мимо, Ноа задевает локоть Ли, внизу ее живота простреливает молния.

Он входит в столовую, здоровается с Мейсоном и ровным рядом выкладывает учебные материалы. Глядя, как Ноа опускается на стул, Ли сгорает от томительной жажды размять ему плечи и осыпать поцелуями шею.

«Возьми себя в руки, Чемберс!»

— Ребята, у вас все в порядке? — прокашлявшись, спрашивает она.

Ноа оборачивается, на лице мелькает сексуальная улыбка.

— Все хорошо. Спасибо.

Ли наливает еще кружку чая, пытаясь подавить сексуальный голод последних недель, а затем закрывает за собой раздвижную дверь. Пройдя на цыпочках в студию, садится в кресло и, крутанувшись на нем, совсем как недавно Грейс, замирает перед зеркалом.

Какая ирония судьбы: они с Ноа выросли в Нашвилле, буквально в соседних районах, но никогда не встречались. Только после того, как Грейс их познакомила, Ли узнала, что он эрготерапевт. Это было невероятной удачей, но в то время она не могла позволить себе его услуги.

Только открыв собственную парикмахерскую и отложив достаточно денег, Ли, по совету Грейс, обратилась к Ноа за профессиональной помощью для сына. Тот любезно согласился, и теперь, видя, как хорошо идут дела у Мейсона, Ли жалеет, что не встретила Ноа много лет назад. Он так добр к мальчику и так не похож на его биологического отца, что Ли готова плакать от счастья.

Ли отгоняет мысль о настоящем отце Мейсона, как еще совсем недавно отгоняла мысль о вине.

Не сегодня.

За то, что Ноа делает Ли скидку, она бесплатно стрижет его раз в две недели, втайне затягивая работу и наслаждаясь этим временем. Ей нравится водить пальцами по его голове, откинутой на раковину. Смотреть, как подпрыгивает адамово яблоко, когда он расслабляется от ее прикосновений. Проводя скользкими от кондиционера пальцами от шеи к макушке, по вискам и ко лбу Ноа, она ощущает нечто эротическое. Порой Ли даже разминает ему плечи, наслаждаясь тем, как в ее руках размягчаются мышцы. Ноа всегда говорит, что в ней погибла талантливая массажистка, но Ли балует таким особым вниманием только его. Жаждет прикасаться только к его мокрым волосам.