Она вздрагивает и, отгоняя воспоминание, заруливает на подъездную дорожку. Мейсон выскакивает из машины и, хлопнув дверцей, бежит в дом.

Заняв его, Ли набирает номер Грейс.

— Привет!

— Точно по часам.

Эти слова она сама утром сказала Ноа?

— Можно я?..

Воспоминания подступают, теснятся, захлестывая потоком образов, который невозможно ни перекрыть, ни обратить вспять, пока она не поговорит о том дне.

Грейс на другом конце что-то жует.

— Конечно. Мои уши в твоем распоряжении, — проглотив, отвечает она.

— С чего мне начать? — шепотом спрашивает Ли, хотя прекрасно знает ответ.

По щекам катятся слезы, но она даже не пытается их утереть.

— С чего хочешь. Я слушаю.

Ли хватается за предоставленную возможность и выдает сокращенную версию того, что мысленно переживает уже тысячный раз. Продуктовый всего в нескольких кварталах от дома. Мама обещала вернуться через десять минут. Неожиданное ограбление. Флюоресцентный свет заливает тело, лежащее у входа в магазин, огражденное желтой лентой — голова разбита, как кокос, ошметки мозга на полу будто мусор из мешка, растерзанного голодной псиной.

При стрельбе пострадало трое ни в чем не повинных людей, но убили только ее маму.

Ли никогда не забыть округлый материнский живот с нерожденным братом. Красивый желтый шарф, сдутый с шеи и забрызганный кровью. Перекрученный и порванный пояс юбки. Боль, с которой смотрела на неприглядный труп, чувствуя себя так, будто ей живьем вырезают сердце.

Мама и брат — две жизни, уничтоженные за один вечер.

Ли погружается в прошлое, а Грейс, как всегда, терпеливо слушает. Изливая скорбь, Ли каждый раз вспоминает что-нибудь новое: запахи, звуки, новые мучительные оттенки боли.

Разговорами прошлое не изменить, но Ли все равно упорно пытается это сделать. Она изо всех сил стремится вернуть мать хотя бы на миг, хотя бы для того, чтобы попрощаться.

Ли заканчивает. Повисает тишина.

Грейс даже не пытается утешить ее, зная, что все равно ничем не поможет, а вместо этого просто кладет трубку.

5

Ли

Выговорившись, Ли чувствует себя лучше. Каждый год ей, словно по таймеру, требуется перезагрузить память. Она ничего не рассказывает ни о похоронах, ни об отце, который в тот день выглядел как смятая бумажка в костюме не по размеру. Не говорит о противном черном платье из жесткой ткани, ворот которого натер ей шею, и о том, как после траурной службы сожгла это платье в мусорном баке.

У Ли не было возможности по-настоящему оплакать мать и нерожденного брата, практически сразу пришлось взять на себя обязанности покойной. Она приспособилась к нраву отца, научилась не попадать под горячую руку и прятаться в свою скорлупу. Научилась готовить, самостоятельно принимать ванну, подделывать отцовский почерк, когда для похода или экскурсии учителям требовалось его разрешение, даже собирала себе завтрак, если не хватало денег на еду в школе. Не детство, а сплошная борьба за выживание. Правда, соседи заглядывали чуть ли не каждый день, прихватив с собой кастрюльки с едой и моющие средства. Они обходили дом с инспекцией, словно настоящие работники соцслужбы.

Отогнав воспоминания, Ли отправляет Грейс короткое сообщение.

«Спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делала».

Она ждет ответа.

«Если что, обращайся. Спасибо за доверие и откровенность. Люблю. Целую и обнимаю».

Ли открывает ноутбук, чтобы проверить почту. Снова письмо от Кэрол, адресованное всем подругам, — наверняка очередная идея о том, как улучшить чужую жизнь. Ли уже собирается удалить имейл, но видит, что это предложение всей девчачьей компанией отправиться в путешествие. Заинтригованная, она открывает письмо: заманчивые фотографии. Отпуск в горах Северной Каролины — это возможность ходить в походы, жить в уютном номере и на время позабыть о мужьях и детях.

Ли переходит по ссылке. На экране появляется дом в сельском стиле, белоснежный кирпичный дымоход торчит из крыши, точно огромная деталька из «Лего». Рядом со зданием многолюдный сад и белый дощатый забор, а на нем аквамариновая табличка: «Зеленый приют».

Ли изучает туристические тропы: огромные памятники; красивые, изрезанные природой утесы; пятнистую листву; розовощеких мужчин и женщин с палками для ходьбы. Затем закрывает вкладку с маршрутами и гладит фотографию дома. Как же хочется развеяться вместе с подругами! Расценки ее шокируют. Дело даже не в отсутствии денег, она никогда не оставляла Мейсона… разве что на пару часов. Уехать на целые выходные… об этом не может быть и речи, тем более на следующей неделе.

Или?..

Закрыв страницу, Ли с тоской размышляет о том, с какой легкостью девчонки ухватятся за эту возможность, наплевав на цену и прочие трудности. Она познакомилась с этой троицей на игровой площадке во времена, когда у Мейсона еще не было симптомов. Ее убийственная стрижка и отчаянная жажда найти друзей помогли им сблизиться.

Девчонки приняли ее в свою компанию. У каждой есть своя роль: Элис — рабочая лошадка, Кэрол — организатор, Грейс — надежный друг. Ли хорошо относится и к Элис, и к Кэрол, но с Грейс у них очень много общего. У обеих мальчики, обе одиночки, обе потеряли близких (Ли — мать, брата и отца; Грейс — сестру), и горечь этой утраты отражается в их глазах — может, поэтому? Как бы там ни было, с Грейс уютней всего.

Ли вновь задумывается о путешествии. Грейс делит заботы о сыне с Чэдом, своим бывшим, ей же рассчитывать не на кого — разве что на Ноа. Она прикована к месту. Никаких отпусков, никакой импульсивности, никакого побега от рутины.

Придется объявить об отказе на воскресном барбекю у Кэрол, а потом твердо стоять на своем, потому что подруги со свойственным им напором обязательно начнут ее уговаривать: «Мейсону целых семь лет! У него есть Ноа! А наши мужья на что? Ничего с Мейсоном не случится! О себе подумай!»

Кэрол предлагает совсем короткую поездку: всего две ночи и три дня. Откидываясь на подушку, Ли представляет, как она принимает ванну, спит допоздна, читает у камина и гуляет по незнакомому городу: словом, делает все то, что могут позволить себе другие люди — но не она.

Мечты постепенно развеиваются. Скоро придет Ноа, а у Ли до ужина еще двое клиентов. Затем можно расслабиться, почитать сыну сказку, погрузиться в неспокойный сон… а завтра все по новой.

...

ложь

ЛОЖЬ

ложь

ЛОЖЬ

ложь

ЛОЖЬ

Большая и маленькая. Я лгу, ты лжешь, все мы лжем.

Знаете, сколько лжи я нагородила за эти семь лет?

Наверное, все уже и не припомнить.

Я вру так же легко, как дышу.

И все верят.

У меня все хорошо. Я в безопасности.

Мне все верят. Большинству людей я нравлюсь.

Вот почему никто не подозревает меня во лжи.

У меня нет причин лгать… Точнее, никакой видимой причины избегать правды.

А вот и нет. Вовсе нет.

Я лгу, чтобы защитить себя.

Лгу, чтобы защитить тех, кто мне дорог.

Лгу, потому что жду удобного момента.

Лгу, чтобы вы даже не догадывались, что вас ждет.