— Чувствуешь, как пахнет солью? — спрашивает она, раскладывая содержимое контейнеров по тарелкам.
При виде чипсов и гуакамоле у нее сразу же начинают течь слюнки.
— Мама, не выдумывай. Соль ничем не пахнет, — встревает Мейсон.
— Жуй давай своего органического цыпленка, — шутит она. — Ты же знаешь, что я имею в виду.
Захватив вилки и ложки, Ли идет к холодильнику.
— Боюсь, из напитков у меня есть только вода.
— Вода меня более чем устраивает, — отвечает Ноа.
Ли заканчивает раскладывать бурито Мейсона по отдельным тарелкам: курица, рис, сыр, овощи, кукуруза — продукты не должны касаться друг друга. За ужином Мейсон наблюдает за непринужденной беседой матери и Ноа, и Ли внезапно осознает, что сын практически не видел ее в обществе мужчин.
Словно прочитав ее мысли, он подает голос:
— А мне нравится.
— Что именно? — прожевав, спрашивает Ли.
— Вот это. Мне нравится, что мы вместе едим.
— Мне тоже, очень. — Ли с лучезарной улыбкой поворачивается к Ноа: — Надо устраивать такие ужины почаще, правда?
— Все очень по-семейному. Мы что, семья? — Мейсон переводит взгляд с матери на мужчину.
Ноа задумчиво вытирает рот салфеткой.
— Ну да, в каком-то смысле семья, только не связанная кровными узами.
— Да, верно. Друзья порой могут быть как семья, — добавляет Ли.
— Но доверять можно только родным. Семья — это хорошо, — говорит Мейсон.
— Все не так просто. — Ноа кладет салфетку рядом с тарелкой. — Мир не черно-белый.
— И доверять можно не только родным, — объясняет Ли.
— Значит, люди не делятся на хороших… и плохих, — заключает Мейсон.
После этого высокопарного заявления взгляд Ноа застывает. Любопытно, о чем он сейчас думает, спрашивает себя Ли.
— Да, — наконец отвечает он. — В людях хватает и того, и другого, будь то родственники или друзья. Все в этом мире неоднозначно.
— У меня почти нет друзей, — вздыхает Мейсон.
— Брось, конечно же, у тебя есть друзья, — пытается утешить Ли, у которой от его слов защемило сердце.
— Нет. Мне мало кто нравится. Разве что Ноа, Грейс и Лука.
— Ну, это уже целых три друга. У большинства и стольких нет, — фыркает Ноа и поднимает руку.
Мейсон дает ему пять и спокойно возвращается к еде — и это тот самый мальчик, что ненавидит прикосновения и так редко позволяет обнять и приласкать себя!
— Не понимаю, как у вас это получается, — Ли кладет вилку на тарелку. — Ты и Грейс единственные, кому он разрешает до себя дотрагиваться.
— Эгей, я все еще тут.
На губах Ноа мелькает улыбка.
— Мы видим, приятель. — Он переключается на Ли: — Знаешь что? Я понял одно: когда вместо воздействия сосредоточиваешься на взаимодействии, происходят настоящие чудеса.
— Хм. — Она ковыряется в тарелке. — Впервые слышу такую формулировку. Сосредоточиться не на воздействии, а на взаимодействии. Звучит неплохо.
— Тебе труднее, потому что ты его мать, но я серьезно говорю… — Ноа накрывает ее ладони своими, и сердце Ли начинает биться чаще. — Мейсон прекрасно справляется, правда. Он умнейший ребенок.
— Да, я такой. Умнейший!
Ноа добродушно закатывает глаза.
— Нужно будет запомнить, что нельзя хвалить ученика в его присутствии.
Мейсон разглядывает их руки.
— Вы поженитесь и заведете еще ребенка?
Ли выдергивает руку вопреки собственному желанию.
— Я спросил, собираетесь ли вы пожениться и завести второго ребенка?
— Нет, солнышко, — Ли нервно улыбается Ноа. — Мы не собираемся жениться. Мы просто друзья.
Последнее слово кажется предательским. Ей совсем не хочется быть с Ноа просто друзьями. Дружба — это отстой.
— Но ты ведь собираешься выйти замуж и родить мне брата или сестру? Ребенка вынашивают сорок недель, а ты уже не молодая. После тридцати пяти риск патологий значительно выше.
— Ты кто, гинеколог? — Ли чувствует, как вспыхивает ее лицо, и, извинившись, убегает на кухню за стаканом воды.
Мейсон продолжает развивать тему беременности, пересказывая пособие по сексологии. Ноа то и дело встревает, подкидывая неизвестные Мейсону факты. Они как две ходячие энциклопедии.
Ли вспоминает свою жизнь до появления сына. Вспоминает о временах, когда была беременной Мейсоном и когда он был еще крохой…
Ли полощет горло и возвращается в столовую. Прошлое в прошлом. Теперь она другой человек и больше не в ответе за ту жизнь.
Возможно, когда-нибудь она в это даже поверит.
8
Ли
— Доел, приятель? — с деланой невозмутимостью спрашивает Ли. — Ступай к себе. Успеешь до душа закончить проект. Я установлю таймер.
Бросив грязную посуду на столе, Мейсон убегает в свою комнату, где строит макет Токио. Ей надо бы окликнуть сына и велеть отнести тарелки в раковину, но она этого не делает. Вместо этого Ли устанавливает таймер на час и принимается убирать со стола. Ноа помогает чистить тарелки и ставит их в посудомоечную машину.
— Посидишь со мной немного?
— Э-э… — Ноа вновь поглядывает на часы, и Ли уже во второй раз становится любопытно, что у него за планы. — Да, конечно. Могу посидеть еще немного.
Ли предлагает переместиться в гостиную. Они берут с собой воду со льдом, и Ли снова жалеет, что не может предложить Ноа вина или пива. Ноа молодец: так легко относится к ее сухому закону. Он даже отказался от предложения хранить в холодильнике несколько банок пива на тот случай, если задерживается в доме.
— Мейсон так увлечен своим макетом, — начинает Ли.
— Мне тоже нравилось собирать модели. Время летело незаметно.
Ноа подкладывает подушку под спину и устраивается на диване.
— Правильные инстинкты. — Ли наклоняется, ставя стакан на журнальный столик. — С ума сойти, как сильно он тебя любит.
— Твои слова да богу б в уши, — смеется Ноа.
— Твои остальные ученики такие же маленькие вундеркинды? — шутит Ли.
— Нет, — отвечает Ноа, вертя стакан в руках, — он у меня самая яркая звездочка, — и с улыбкой добавляет: — Но ты и так это знаешь.
— Да, знаю, — наклонив голову, соглашается она.
Отхлебнув воды, Ноа ставит свой стакан рядом с ее.
— Нет, я серьезно думаю, что мальчик делает успехи. Кое-какие методики дают плоды, и мелкая, и крупная моторика улучшились.
Ли изучает собеседника. Рассматривает его позу, прямую спину, отутюженную рубашку, правую ногу на левом колене. Ей нравятся его внимание к мелочам и способность слушать других, собранность и непринужденность, о которых говорит язык тела. Ноа… достойный человек, и это в нем самое привлекательное. У нее никогда не было достойных. Так хочется быть с кем-то хорошим, ответственным, благородным.
— Ну, что бы ты ни делал, это работает. — Ли проводит языком по холодным губам. — Жаль, у меня так не получается.
— Это все-таки моя работа. — Ноа вытягивает ноги и снова кладет их друг на друга, но на сей раз сверху левая. Из-под брюк выглядывает тонкая полоска носка с узором из турецких огурцов. — К тому же ты его мать. Дети всегда ведут себя с матерями не так, как с другими людьми.
— И то верно. — Ли вспоминает об электронном письме от Кэрол. — Знаешь, Кэрол сегодня прислала имейл.
— Да? Неужто наконец отыскала лекарство? — На последнем слове Ноа изображает пальцами пару кавычек.
— Держи карман шире. Нет, вообще-то она с девчонками собралась на следующие выходные в Блэк-Маунтин и зовет меня с собой.
— Ли, это же великолепно! Ты ни разу не устраивала себе отпуск. Поезжай.
Она нервно сплетает пальцы на коленях и вновь берет стакан, чтобы хоть чем-то занять руки. Ногти нервно постукивают по стеклу.
— Я и рада бы, но придется оставить Мейсона. Никогда этого не делала.
— Не волнуйся, я за ним присмотрю.
Ли бросает на него взгляд.
— Я не вправе тебя об этом просить.
— Почему бы и нет?
Ли передергивает плечами, она сегодня как на иголках. Ли напоминает себе, что доверяет Ноа. Мейсон и Грейс тоже ему доверяют. К тому же в глубине души Ли всегда желала, чтобы в жизни сына был мужчина. И в ее тоже. Теперь ей хочется не просто создать видимость счастливой семьи, а иметь счастливую семью на самом деле.
Мгновения нерешительности, и тишина стала гнетущей. Наконец, набравшись смелости, Ли поднимает глаза.
— Я должна кое в чем признаться.
— Даже так? — Ноа взбалтывает остатки льда в стакане: смена темы его явно ошеломила.
Откинув голову на подушку, Ли разглядывает его.
— Я все не решу, насколько могу быть с тобой откровенной. Не знаю, что ты на самом деле думаешь.
— Это и есть признание? — поддразнивает он.
— Нет.
— Тебе незачем от меня что-то скрывать, сама знаешь. — В его взгляде искренность.
Ли теребит кисточку на маленькой декоративной подушке.
— Просто не хочу изгадить наши с тобой отношения.
— Каким образом? — Ноа склоняет голову на плечо.
В мозгу Ли проносятся картинки прошлого. Все неверные шаги, все промахи, все чудовищные ошибки.
— Ты мне… нравишься. Как бы неуклюже это ни звучало, — подняв голову, выдавливает она.