— Надеюсь, в ресторане будет тепло, — заметила она.
Лин поморщилась.
— О боже. Я слишком неприлично выгляжу?
— Вы выглядите прекрасно, поверьте.
Она, опустив голову, окинула себя взглядом.
— Ох. Ужас. У меня ведь есть прекрасная шаль. Есть горжетка из норки, специально для таких случаев — но Джону не хочется, чтоб я ее надевала.
— Он против меха?
— Он против показушности. И вообще, считает, что если на мне норковая горжетка, кто-нибудь непременно захочет стукнуть меня по голове и убежать с ней. Мало добра от всех этих хороших вещей… — миссис Фоксворт вцепилась Дениз в предплечье и посмотрела ей в глаза. — Я все-таки возьму с собой шаль. Надо было раньше догадаться. Она — простенькая. Как там, снаружи, — прохладно?
— Довольно-таки. Я бы посоветовала вам надеть пальто.
— О! Спасибо, что предупредила. Какое же ты чудо. Выручаешь и выручаешь, — Лин улыбнулась. — Но я и сама — не такая уж глупая блондинка, правда-правда.
Отпустив Дениз, миссис Фоксворт вылетела из кухни.
Дениз проводила ее глазами, чуть улыбаясь.
Еще бы мистер Фоксворт не сомневался в выборе платья. Господи, ну и штучка. Если бы Том увидел меня в чем-то подобном, он бы на стену полез с высунутым языком. Хотя у него не будет даже шанса. Потому что раньше него полезут на стену мама с папой, и уж точно не от одобрения.
Она пошла в гостиную и уселась на пол рядом с Карой. Девочка положила джойстик на колени и нажала кнопку. На экране телевизора Марио и Боузер мгновенно застыли: первый в прыжке, второй — с огненным облаком у пасти, готовым вырваться наружу.
— Эй, все в порядке, играй дальше, — подбодрила ее Дениз.
— Я просто на паузу поставила.
— Здорово, что мы снова вместе, — она нежно потрепала плечо девочки. — Давно ведь не виделись, правда?
— С первого мая! С тех самых пор ты со мной не сидела.
Такова была Кара: всегда запоминала точные даты. Дениз улыбнулась ей.
— Зато я была на твоем дне рождения.
— Угу. Хочешь, посмотрим запись? Вышло очень здорово! Хоть сейчас! Я только вот убьюсь…
— Эм, прости, что?
— Убьюсь же! Ну, потрачу все жизни Марио. У меня все равно только две осталось. Так что ему уже все равно крышка. Ужасно трудно сосредоточиться, когда мама бегает туда-сюда и сходит с ума. Она всегда немного сходит с ума, когда предстоит куда-то выйти. — Кара наклонилась поближе и прошептала: — Папа не хочет выходить, кстати. Ну, он, конечно, всегда никуда не хочет идти, но в этот вечер все особо серьезно. Я бы сказала тебе больше, если б сама знала! Иногда они от меня много чего пытаются утаить… это очень-очень раздражает. Знаешь, я очень рада, что здесь ты, а не Лиза. В смысле, Лиза — нормальная, но какая-то немного странная и постоянно висит на телефоне со своими подружками. Постоянно. С ней даже не поговоришь. И мне кажется, мебели под ее крышей, — Кара похлопала себя по макушке, — не прибавилось.
Дениз засмеялась и покачала головой.
— А ты все такая же заумь.
— Разве это плохо? — невозмутимым голосом — но с озорной хитринкой в глазах — осведомилась девочка и изогнула светлую бровку.
— Это здорово.
— Мы идем! — оповестила Лин.
Дениз оглянулась. Миссис Фоксворт набросила на плечи светлое пальто. Из-под отворотов выглядывали края белой шали с бахромой. В руке она держала синюю миниатюрную сумочку.
— Как дела, Дениз? — спросил Джон, вошедший следом за женой в комнату.
— Прекрасно, спасибо.
— Рад видеть тебя снова. Я думал, ты ушла из сиделок.
— Она делает это только ради нас, Джон, — сказала Лин.
Он покачал головой, улыбаясь. Мистер Фоксворт был большой, грузный человек, неизменно дружелюбный и тихий. Дениз он всегда нравился из-за некой спокойной ауры, что сопровождала его на каждом шагу и уравновешивала напористость и нервозность его супруги. Сейчас на нем красовались синий пиджак и серые брюки. Галстук был повязан немного криво — и провис, когда Джон, нахмурившись, склонился к Дениз и осмотрел ее руки.
— Какую из них Лин выкручивала, говоришь?..
— Вот эту, — улыбнувшись, она подняла правую и вяло поболтала в воздухе.
— Не забудь показаться врачу и в следующий раз следи за ней.
— Идем, Джон! — Лин прошла мимо Дениз, присела и поцеловала Кару. — Веди себя хорошо, — сказала она.
— Обещаю, мам!
Джон поцеловал дочку.
— И не устраивай Дениз пытку зубочистками.
Кара усмехнулась и закатила глаза.
— О, папа, ну что ты такое говоришь.
— Не скучайте, девочки, — сказал Джон на прощание и пошел за Лин к двери. — Мы — ненадолго.
Когда они уже топтались в холле, Кара помахала им ручкой.
— Можете повесить цепочку на дверь, если хотите, — напоследок сказал Джон, затворяя за собой и Лин дверь.
— Они ушли! ВЕЧЕРИНКА! — завопила Кара, и до ушей Дениз донесся хохот мистера Фоксворта. Потом в замке провернулся ключ. — Я пойду и добью Марио, чтоб можно было запись посмотреть. Или ты тоже хочешь поиграть в сантехников?
— Может быть, позже. Пока разберусь с цепочкой.
— Ой, да я сама. — Кара, опередив без труда Дениз, побежала к двери.
6
— Рада видеть, что у тебя настроение поднялось, — сказала Лин Джону, когда он выводил машину задним ходом с подъездной дорожки.
— Ты же знаешь меня, — крутанув руль, он вывернул на улицу и повел автомобиль вперед. — Когда есть перспектива вкусно поесть…
— Хочешь сказать, что дома тебя вкусно не кормят, подлец? — улыбнулась Лин.
— Да нет же. Конечно же, мы могли бы остаться дома. И поесть без этой мишуры.
— Ладно, ладно, не продолжай, — она окинула мужа теплым взглядом. — Думаешь, я не понимаю? Иногда хочется выйти в свет.
— Думаю, Кара с Дениз не заскучает.
— Думаю, я с тобой — тоже.
— Посмотрим.
— Такая прекрасная возможность, Джон. Диву даюсь, почему ты еще не прыгаешь и не пляшешь. Знаю одно — если бы мне предложили стать героем большой статьи в популярном журнале, я бы не упустила шанс. Ты себе хоть представляешь?.. Тебя на обложку могут вынести!
— Звучит волнующе.
Никакого его фото в «Пипл» — ни на обложке, ни на страницах — не будет. И Джон планировал в самом скором времени это прояснить. В то же время хотелось оттянуть развязку на далекое потом. Пусть Лин еще чуть-чуть пораздувается от гордости. Порадуется. Ну а после этого ужина можно сбросить камень с души. Ей придется все принять так, как оно есть.
Ты с ума сошел? Хочешь все ей испортить окончательно?
— Знаешь, что я думаю? — спросила Лин. — А вот что: когда историю растиражируют, все сразу ринутся скупать твои рисунки. Возможно, даже будут предложения от художественных галерей. Ну разве не прекрасно? Только представь — заходишь в один из этих залов в Беверли-Хиллз, или в Сан-Франциско, да что там — вдруг даже в Нью-Йорке! — а там…
— Мои работы и без этого всего хорошо продаются, — сказал Джон.
— Ох, ну ладно тебе!..
— И, если кто-то собирается купить мою картину, было бы здорово, если бы он делал это потому, что она ему понравилась. Тронула. А не потому, что ее нарисовал, ну, знаешь, тот самый парень, который спас Велму от какого-то придурка с пистолетом…
— Веронику.
— Да не важно. Знай я, что все обернется именно так — не стал бы ее спасать.
— Не вздумай так говорить даже в шутку, Джон. Ты совершил прекрасный, геройский поступок, и за это заслуживаешь известность. Боже, у этой женщины платиновые диски, она — легенда, и ты спас ее жизнь, — Лин помолчала немного. — До сих пор поверить не могу, что ты не рассказал мне сразу!
— Да ты бы столько шуму подняла!
— Ты проводишь один-единственный день в Сан-Франциско без меня — и спасаешь жизнь звезды. И потом — даже не рассказываешь об этом собственной жене! До меня, в итоге, это доносит кто-то посторонний!
— Я не думал, что кто-то еще узнает.
Больше недели по возвращении домой Джон думал, что вышел сухим из воды. Потом — какой-то чертов папарацци преследовал его до самой машины. И не отставал ведь, зараза чокнутая, пока Джон не вывихнул ему руку и не убежал в толпу. Фото лица Джона гаду не досталось, но на снимке машины прекрасно получились номера, и либо этот самый фотограф, либо какой-то случайный доброхот, либо кто-то из сотрудников журнала вычислил его через департамент автотранспорта.
Потом — тот звонок. От редактора журнала, выславшего к нему журналиста и фотографа — для встречи и подготовки статьи. Эксклюзивной статьи. Случайный прохожий вступает в схватку с вооруженным преступником и спасает жизнь суперзвезды! А когда Джон ответил: «Спасибо, конечно, но — не стоит», настойчивость этой братии лишь возросла. Но он-то стоял на своем — и не отступал ни на шаг.
Но однажды звонок редактора пришелся на то время, когда он заперся на полчаса в душе. Подняла трубку Лин.
И вот он едет на ужин в «Эджвуд», и там его ждут журналист и фотограф. Ребята, проделавшие долгий путь в пустоту.
— …И я просто поверить не могу, что ты отказал им после первого предложения, — продолжала Лин. Вздохнула. — Хотя, конечно же, я верю. Слава богу, он перезвонил и попал на меня.