— Работай потихоньку, если тебе так уж нужно, но помни нашу стратегию, — говорил Уэрф. — Завалить их документами и постоянно фиксировать, что колено все хуже и хуже. Рано или поздно они поймут, что дешевле удовлетворить два-три наших иска. Суд уже бесится. Ты слышал, что вчера говорил судья?

— Это ты его взбесил.

— Потому что он понимает — я не отстану, — пояснил Уэрф.

— Знакомое чувство.

Уэрф на это не клюнул. Он отодвинул миску на середину стола.

— Как только они начинают терять терпение — считай, твоя взяла. Юриспруденция-101, курс для начинающих.

— До 102 ты так и не дошел?

Уэрф обиженно отшвырнул вилку.

— Я просто спросил. — Салли ухмыльнулся.

— Я не могу заниматься этим один, без тебя, — гнул свое Уэрф. — Я, значит, рискую, а ты только и делаешь, что отлыниваешь.

— Я который месяц твержу: брось это дело, — напомнил Салли. — Мне надоело смотреть, как тебя дрючат. Мне нечем тебе заплатить.

— Разве я просил у тебя хоть что-то?

— Да. Вот только что. Ты сожрал половину моих лингвини.

— Я не просил. Ты сам предложил.

— Не мог же я наблюдать, как ты голодаешь. Шел бы ты лучше отсюда и занялся чем-нибудь прибыльным. Если бы такие, как мы, могли обуть страховую, в мире не существовало бы страховых. Здравый смысл-101.

Уэрф с досадой отмахнулся от Салли, взял лежащую посередине стола венерку и замахнулся ею на Салли, будто хотел разбить ему голову.

— Может, ты и прав, — сказал он. — Скудные знания — опасная штука, черт подери. Кто бы мог подумать, что в колледже Шуйлер-Спрингс тебя хоть чему-то научат? Мне больше нравилось, когда ты был полным идиотом.

Вновь подошла Рут, стала убирать посуду.

— Винс говорит, чтобы вы шли разговаривать в “Лошадь”. День благодарения на носу, и если вы оба уйдете, у него появится хоть один повод быть благодарным. — Она прислонила стопку тарелок к груди. — Еще он спрашивает, с чего ты взял, что Салли не полный идиот.

— Скажем так, догадался, — ответил Уэрф и добавил, обращаясь к Салли: — Пошли выпьем по бутылке пива.

— С тобой по одной не получится, — сказал Салли.

— Это правда, — признал Уэрф. — И что?

— А то, что я завтра работаю.

— Завтра праздник.

— Где-то я это уже слышал.

Уэрф сдался, вылез из кабинки, взял шарф и перчатки.

— Послушай. Только не бросай учебу официально. Тогда нам кранты. Пусть даже у тебя будут хвосты. Так мы хотя бы выиграем время до весны, а то и до осени. Если повезет, к тому времени мы сумеем доказать, что ты полный калека. Кстати, пора делать очередной рентген и снимки колена, так что пойди и сделай.

Салли согласился, лишь бы Уэрф ушел. Рентген стоит недешево, но если Салли упомянет об этом, Уэрф примется совать ему деньги.

— Пошли по пиву, — сказал Уэрф.

— Нет. Ты не понимаешь слова “нет”?

— И в следующий раз оставь мне венерку, — крикнул через плечо Уэрф.

— Ты и эту не съел, — напомнил Салли. Венерка по-прежнему лежала посередине стола.

Уэрф ушел, вернулась Рут и молча скользнула в кабинку позади Салли. Встала коленями на диванчик и потерла Салли плечи, склонясь над стенкой кабинки.

— Как там Питер? — спросила она.

Салли расслабился от массажа; он слишком устал, чтобы гадать, как она узнала о приезде его сына.

— Есть хоть что-то такое, чего ты не знаешь о моем дне?

— Ага, — весело ответила она. — Я не знаю, почему ты выпрыгнул из его машины и побежал по парковке.

— Я думал, по средам у тебя выходной, — удивился он.

Днем Рут работала кассиршей в супермаркете, то есть наверняка видела его в окно.

— Нет, и уже с конца сентября, — сказала она. — Раньше ты лучше помнил мои выходные.

— У меня, конечно, память паршивая, но я все-таки помню, что это ты пожелала сделать паузу.

Они условились об этом в августе, когда Грегори, младший сын Рут, ныне ученик выпускного класса, увидел, как они вдвоем выходят поздно вечером из “Лошади”. Грегори соврал о своих планах на вечер, и теперь ему было не с руки уличать мать, он, в общем, и не заикнулся о том, что видел ее с Салли, но Рут встретилась взглядом с сыном — он стоял на противоположной стороне пустынной улицы — и по его лицу поняла, что он обо всем догадался. Тогда-то она и сказала Салли, что лучше им некоторое время вести себя хорошо.

Вот они с августа и вели себя хорошо — Рут вкалывала на двух работах, Салли учился в колледже, вечерами сидел в “Лошади” с Уэрфом и прочими завсегдатаями, порой до самого закрытия. По правде говоря, Салли и Рут уже не раз “вели себя хорошо”, таков был ритм их отношений, и Салли порой думал, что если бы они все же поженились, как хотели когда-то, то уже измучили бы друг друга. Паузы шли им на пользу — конечно, не слишком долгие.

Они вынуждены были блюсти воздержание в ту пору, когда у мужа Рут обострялись подозрения, а потому и не задумывались, что, быть может, вести себя хорошо им нравится почти так же, как вести себя плохо. В последнее время периоды целомудрия постепенно затягивались, и Салли это полностью устраивало, хоть он и не осмеливался признаться в этом Рут. Прелюбодеяние, как и баскетбол, занятие для молодых — в последнее время Салли чувствовал, что участие в этом его унижает и ставит в дурацкое положение. Они с Рут были любовниками двадцать с лишним лет и не могли решить, ни вместе, ни поодиночке, гордиться им или стыдиться своих отношений, равно как и не сумели бы объяснить, почему их потребность друг в друге то сильнее, то слабее. Куда проще было признать эту потребность, когда она одолевала их, чем согласиться с тем, что ее нет; яростнее всего они ссорились, пытаясь выяснить, кто именно решил, что надо какое-то время вести себя хорошо, кто виноват в том, что они перешли к целомудрию, кто кого игнорировал и избегал. Салли чувствовал, что назревает очередной спор на эту тему, и догадывался, что ему не выиграть.

— То есть ты хочешь сказать, что когда я сказала “ненадолго”, ты подумал, я имела в виду три месяца, — проговорила Рут, впиваясь пальцами между лопаток Салли и умело переходя грань, отделяющую удовольствие от боли.

— Нет, — возразил Салли. — Я подумал, ты имела в виду семь месяцев. Я подумал, ты хочешь дождаться, пока Грегори окончит школу и уедет в колледж.

Удар был явно нечестный, судя по тому, что пальцы Рут давили чуть нежнее.

— Ну и нечего было так легко соглашаться.

— Я не умею читать мысли, — парировал Салли, решив рискнуть — тактика, редко приносившая плоды в общении с Рут. — Надо прямо говорить, чего ты хочешь.

Рут перестала массировать его плечи и замолчала.

— Я хочу, — наконец ответила она, — чтобы ты тоже хотел. Мне было бы очень приятно, если бы я твердо знала, что ты не можешь не думать обо мне каждый день. Если бы я знала, что ты раз пять снимал трубку, чтобы позвонить и рассказать мне о чем-то. Вот чего мне хотелось бы.

— То есть ты была бы счастлива, если бы знала, что я несчастлив? — перефразировал ее слова Салли.

— Именно.

— Давай я просто скажу, что скучал по тебе.

Рут снова принялась массировать ему плечи.

— Согласна, и еще объясни, почему твой сын гнался за тобой по парковке.

Салли рассказал ей, как внук врезал ему по больному колену книжкой доктора Сьюза, а заодно и обмолвился, что назавтра его пригласили на праздничный ужин к Вере. Рут всегда жалела Салли за то, что в праздники он один, но к его бывшей жене питала глубокое недоверие, он никак не мог взять в толк почему, пока Рут не призналась: она боится, что Салли с Верой сойдутся, — страх совершенно беспочвенный, учитывая, что Вера давным-давно сошлась с другим.

— И ты пойдешь?

— Может, заеду после работы, — без особой радости ответил Салли. — Я обещал Дубине, что завтра буду обшивать дом гипсокартоном.

— В праздник?

Салли пожал плечами:

— Почему бы и нет?

Существовало такое множество причин, почему человек в здравом уме не согласится в праздник, да еще и на холоде, обшивать дом гипсокартоном, что Рут не знала, какую выбрать. Но когда Салли сказал “почему бы и нет”, он не имел в виду, что не может придумать ни единой причины. Он имел в виду, что заранее отказывается признавать их весомость. Рут перестала массировать ему плечи и села напротив него.

— Это займет весь день?

— Возможно, — допустил Салли. — Сегодня у меня было работы на полдня, а я провозился весь день и часть вечера. Причем большую часть сделал Руб.

— Это же первый рабочий день после перерыва. Чего ты ждал?

— Большего.

— Может, завтра будет лучше.

— Завтра будет хуже, — честно ответил он. — Я даже не сомневаюсь. А вот послезавтра может быть лучше. Я не могу работать с прежней скоростью, это я уже выяснил. Может, я вообще не справлюсь.

— Хочешь совет?

— Не особо.

— Возвращайся в колледж.

Салли ответил не сразу, надеясь, что по его молчанию она решит, будто он действительно обдумывает ее мудрый совет.

— Там денег не заработаешь, — наконец произнес он.

— Тебе нужны деньги?

Он покачал головой:

— Не прямо сейчас. Но когда-нибудь понадобятся. И мне совершенно точно понадобится новый пикап — может, уже в начале следующего года. Мой еле живой из-за поездок туда-сюда на учебу. Я, в общем-то, и так планировал, но мало ли какие неожиданности…