Салли расчистил дорожку у дома и половину площадки у гаража, когда на крыльцо вышел Карл Робак, после душа, но во вчерашней одежде.

— Приходи в кафетерий, — крикнул он. — Я заплачу тебе за вчера.

Салли выключил снегоуборщик.

— Иди-ка ты лучше домой и скажи Тоби, что любишь ее, пока это не сделал кто-то другой. Но скажи так, будто сам в это веришь, — посоветовал Салли в неожиданном порыве симпатии к сыну покойного друга.

Салли вспомнил вчерашний темный седан, карауливший на шоссе, и то, как он поехал за Карлом в город. Может, Салли ошибся и Тоби вовсе не любит мужа. Может, она подумывает развестись и наняла человека следить за ним. Салли подумал, не рассказать ли Карлу о седане, но решил, что не стоит.

— И поздравь ее от меня с праздником, — вместо этого добавил он.

Карл смотрел на снегоуборщик.

— У меня такой же, — сказал он. — Один в один.

* * *

К тому времени, когда Салли дочистил площадку перед гаражом, он уже понимал, что первым делом надо найти Джоко и какие-нибудь рецептурные обезболивающие. Как он и сказал вчера Рут, колено, обычно тихонько гудевшее, сегодня утром распелось вовсю. Разумеется, аптека в День благодарения закрыта, то есть найти Джоко — а он жил один и в справочнике не значился — будет не так-то просто. Вообще-то Джоко раз пять давал Салли свой номер, но Салли всегда ухитрялся его терять.

Первым делом он решил проверить, нет ли Джоко у Хэтти, туда всего полквартала, и если Салли не найдет там Джоко, то хотя бы найдет кофе. Тем более они условились встретиться там с Рубом. Но вот беда — подойдя к закусочной, Салли увидел в витрине вывеску “ЗАКРЫТО”. Он смутно припомнил, что Касс вчера предупреждала его об этом. Казалось, закрыт весь Бат, и Салли подумал было вернуться домой и дождаться, пока город проснется, даже если придется ждать до завтра. Карл Робак не умрет, если его халупу на две спальни обошьют гипсокартоном и в пятницу. Правда, в пятницу Карл вполне может нанять того, кто обычно делает эту работу, а им с Рубом подыщет занятие еще хуже. Через несколько недель останутся лишь внутренние работы, вверх-вниз по лестнице, да и те на вес золота. Быть может, сегодня его последний шанс на лютом морозе выполнить работу, которую он терпеть не может.

В обычный день вероятнее всего было застать Джоко у букмекера, вот только в праздник не откроется и букмекер. Контора действительно оказалась закрыта, и Салли решил на всякий случай поискать Джоко в “Рексолл” [Бывшая аптечная сеть в США, которая к концу 1970-х превратилась в магазинчики, где продается всякая мелочевка, от носков до витаминов.], там он тоже работал. Как и следовало ожидать, свет в магазинчике не горел, и ряды полок в глубине зала скрывались в густеющем мраке — чем дальше от улицы, тем темнее. Ну уж кафетерий точно будет работать.

В кафетерии Салли нашел Руба, тот сидел за стойкой, а поскольку Руб не заметил, как подошел Салли, тот сбил с него шерстяную шапку, и она, пролетев через полстойки, накрыла сахарницу.

— Я же вроде сказал, что встретимся у Хэтти. — Салли сел на табурет рядом с Рубом.

Кроме угрюмой девчонки-официантки да четверых сонных дальнобойщиков в кабинке, в кафетерии никого не было.

Руб словно и не хватился шапки и даже не потрудился пригладить вихор, вставший торчком из-за подзатыльника Салли.

– “У Хэтти” было закрыто. Не очень-то мне охота работать в праздник.

— Неохота — не работай, никто не заставляет, — ответил Салли.

Чутье подсказало девушке за стойкой, что Салли наверняка возьмет кофе и больше ничего. Она молча поставила перед ним кофе — над чашкой вился пар — и ушла, не задавая вопросов. Проходя мимо сахарницы, брезгливо подцепила двумя пальцами, точно пинцетом, шапку Руба и убрала ее.

— Если я откажусь работать, ты на меня разозлишься, — грустно сказал Руб.

— Так и есть, — признал Салли.

— А Бутси до сих пор злится на меня из-за машины, — сообщил Руб. — Все на меня злятся.

— Вот видишь, — сказал Салли, — лучше иди работай.

— Если бы у меня еще были деньги на пончик…

— А где те, что ты получил вчера?

— Бутси отобрала.

Салли подозвал официантку и заказал Рубу пончик.

— Мне один из тех классных огроменных с кремом, — обрадовался Руб, ткнув пальцем. Девица плюхнула перед ним пончик, Руб дождался, пока она отойдет, и пожаловался: — Дала самый маленький.

— Они все одного размера, — проговорила девица, ни к кому конкретно не обращаясь. Официантка стояла на посту возле кассы. Ни на Руба, ни на Салли не смотрела.

— Неправда, — прошептал Руб, глядя на пончик.

— Ешь уже, — сказал Салли.

Руб повиновался. Он впился зубами в пончик, и из анусообразной дырки на другой стороне выползла начинка. Салли даже отвернулся.

— Карл заходил? — спросил он.

Руб, увлеченный пончиком, вопроса не услышал. Первый его укус оставил в пончике широкую брешь, теперь с какой стороны ни кусай, крем все равно полезет наружу.

— Я тебя сейчас столкну с табурета, — пригрозил Салли.

Руб посмотрел на него, точно хотел оценить искренность угрозы. Очевидно, угроза была искренняя.

— Чего ты? — удивился он.

— Я спрашивал, заходил ли Карл.

— Когда?

— До моего прихода.

— Заглянул на минутку. Подошел и сказал, что от меня пахнет так, будто меня только что достали из пизды. Зря мы согласились работать на него в праздник.

Салли вынул два доллара — достаточно, чтобы заплатить за две чашки кофе, пончик Руба и оставить угрюмой официантке чаевые, которые она не заслужила.

— Он не дал тебе денег?

— Сказал, чтобы мы, как закончим, подъезжали к нему в контору.

Уловка, более чем типичная для Карла Робака.

— Жди меня “У Хэтти” через десять минут, — сказал Салли. — Может, часам к трем мы уже управимся.

– “У Хэтти” закрыто, — напомнил Руб.

— Снаружи, — пояснил Салли.

Руб недоуменно уставился на него.

— Не пытайся это понять, — сказал Салли. — Просто делай, что говорят.

— Не злись, — ответил Руб. — Тебя разозлить так же просто, как Бутси.

— Потому что мы с ней имеем дело с одним и тем же человеком.

Салли ушел. В окно кафетерия он увидел, что Руб завис над пончиком, и Салли остановился — ему было интересно, как поступит Руб. Вместо того чтобы откусить пончик с любой стороны, Руб пристроил губы к дырке от первого укуса. Идеальное совпадение. Руб присосался к пончику, и начинка, вылезшая наружу через пончиковый анус, втянулась внутрь. Такая смекалка не могла не обнадеживать, и Салли на миг подумал, что Руба недооценивают. Но только на миг.

* * *

Если на свете есть один-единственный человек, которого вам по-настоящему надо видеть, каковы шансы встретить его возле закрытой букмекерской конторы Норт-Бата в половине восьмого утра в День благодарения? Выше, чем можно думать, понял Салли, потому что по пути к Карлу заметил на пустой парковке серебристый “меркьюри гранд маркиз”, Джоко сидел за рулем и читал газету. Салли подкрался и постучал в стекло дюймах в двух от уха Джоко, и тот подскочил едва не на фут, порадовав Салли, который обожал подкрасться к человеку и напугать до смерти. Джоко тоже явно обрадовался, когда узнал ухмылявшегося Салли, чьи поступки обычно объяснялись тем, что такой уж он человек. Джоко показал ему средний палец и этим же пальцем сделал ему знак обойти “маркиз” и сесть на пассажирское сиденье. Салли неловко уселся, не закрыв дверь, и выставил ногу наружу.

— Привет, Честер [Строка из песенки бойскаутов.]. — Джоко посмотрел на Салли поверх очков.

Одет Джоко был, как всегда, консервативно. Светло-голубая рубашка, широкий галстук, слаксы на резинке. Под сорок, короткая стрижка, на висках седина, фунтов пятьдесят лишнего веса — вот вам Джоко. Глядя на него, нипочем не подумаешь, что в юности он носил длинные волосы и был леваком (что не помешало ему выучиться на фармацевта).

— Ты намерен сидеть здесь до завтра, пока они не откроются? — спросил Салли.

— Церкви и букмекерские конторы должны работать всегда, — сказал Джоко. — Должен быть закон.

— Есть такой закон, — напомнил ему Салли. — Из-за него букмекерские конторы не работают в Рождество и День благодарения. Я знаю пару церквей, которые сегодня открыты, если тебе так нужно.

Джоко отмахнулся:

— У этих выиграть нереально.

— Вряд ли это намного хуже, чем ставить на тройки.

— На тройки я тоже не ставлю, — сказал Джоко. — Тройки для отчаявшихся и пропащих вроде тебя. — Он вдруг просиял. — Но идея хорошая. Особые ставки на тройки в Пасху и Рождество. Я уже вижу рекламу. “Выгодная троица. Христианство наконец приносит прибыль”.

— Для Пасхи и Рождества годится. Но День благодарения не охвачен.

— Тоже мне проблема, — Джоко пожал плечами. — Практически все уверены, что День благодарения — христианский праздник. Бестолковый у нас народ.

Они переглянулись с улыбкой.

— Я искал тебя… — начал Салли.

Джоко сложил газету, бросил на заднее сиденье.

— Добро пожаловать в мой кабинет. — Перегнувшись через Салли, Джоко потянулся к бардачку. — И закрой уже дверь, пока нас обоих не заморозил.

— Едва ли мое колено согнется в такую рань, — ответил Салли.

— А ты попробуй, — предложил Джоко, роясь в бардачке.

Салли, поморщась, наконец втиснул ногу в машину и закрыл дверь.