— У тебя, похоже, ноги короче, чем у любого взрослого мужика в городе, — сказал Салли.

Бардачок Джоко смахивал не то на маленькую аптеку, не то на кондитерскую, битком набитую разноцветными пластмассовыми пузырьками. Джоко доставал пузырьки, подносил к свету, говорил “Не-а” и совал обратно. Чуть погодя наконец нашел баночку, которая вызвала у него одобрение.

— На. — Он протянул склянку Салли. — Прими эти.

Его обычная фраза.

Этикетки на баночке не было, но Салли взял ее с благодарностью.

— Только не работай с тяжелой техникой, — предупредил Джоко.

— Сегодня только с молотком, — пообещал Салли. — Наверное, все утро буду бить себе по пальцам.

— Вперед. Ты даже этого не почувствуешь, — сказал Джоко. — Мне говорили, ты вернулся к работе. Я подумал, это настолько глупо, что наверняка правда.

— На какое-то время, — пояснил Салли. — Чтобы подзаработать перед зимой. А потом передохну. Может, весной мне станет лучше.

Джоко посмотрел на него поверх очков.

— С артритом лучше не станет, — сказал он. — Только хуже. Это у всех и всегда.

— Еще два года, и я досрочно выйду на пенсию, — ответил Салли. — И пошло все к черту.

Слова его прозвучали бравадой, каковой и были. Салли понимал, что Джоко не возражает исключительно из доброты. Оба знали, что с таким коленом у Салли не получится заниматься тяжелым физическим трудом, да еще целых два года.

— Какая линия [Линия — список спортивных событий и результатов с коэффициентами выигрышей, которые предлагает для ставок букмекерская контора.] на субботний матч? — спросил Салли. Ему и правда было интересно, вдобавок не терпелось сменить тему.

— Я слышал, что Бат и двадцать очков.

Салли приподнял брови:

— Заманчиво.

Салли, как и Винс, последние лет десять ставил на Бат в матче с Шуйлер-Спрингс и каждый год проигрывал. Он, как и Винс, набирал очки, но их всегда не хватало.

— Я тебя понимаю, — посочувствовал Джоко. — Я бы тоже хотел, чтобы ребята выиграли. Сын твоей любовницы — отличный защитник. Правда, ему толком не помогают.

Салли не придал значения тому, что Джоко, как многие в городе, знает о его связи с Рут.

— Да, рассчитывать, что они выиграют, значит хотеть слишком многого, — сказал он.

В последних состязаниях Бат неизменно проигрывал с таким разгромным счетом, что Шуйлер-Спрингс грозился и вовсе отказаться играть с Батом, причем исключительно из гуманных соображений. Продолжение “игры” превратилось в острый политический вопрос, и тот, кто одержал победу на недавних выборах мэра Бата, выстроил кампанию на одном-единственном обещании — сохранить игру.

— Я буду в восторге, если они выиграют. Кстати, кто дает двадцать? — Бат, скорее всего, проиграет более двадцати очков, но пока что, насколько знал Салли, никто столько и не давал.

— Знаешь Винса, брата Джерри? — спросил Джоко.

— То есть Джерри, брата Винса?

— Хозяина пиццерии в Шуйлере, — пояснил Джоко.

— Правильно. Джерри.

— Как ты их различаешь?

— Именно Джерри предложит тебе Бат и двадцать очков. Это один способ, — сказал Салли. — Сколько я тебе должен?

— Нисколько. Это бесплатные образцы. Если будет тошнить, дай знать, — ответил Джоко, когда Салли открыл дверь и принялся медленно вылезать из салона. Наконец Салли выбрался и, прихрамывая, обошел вокруг машины. Джоко покачал головой.

— Знаешь, что тебе нужно сделать? — спросил он.

— Нет. Что?

— Вернуться к поджогам.

Салли притворился, будто обдумывает совет.

— А это мысль, — сказал он, хотя Джоко наверняка шутил. С тех пор как Салли спалил дом, его часто в шутку называли “поджигателем”. И только с годами он понял, что многие правда так думали, поскольку Кенни не скрывал, что считает тот пожар большой удачей.

— А то. — Джоко фыркнул. — Если затея с луна-парком сорвется, у тебя появится масса клиентов со всей Главной. Я, может, сам к тебе обращусь.

— Не отчаивайся, — сказал Салли. — Завтра они опять откроются.

Красный “камаро”, равно как и “эль камино”, стоял у трехэтажной конторы, а значит, Карл, надо думать, у себя. Но до его кабинета подниматься три этажа, поэтому Салли слепил снежок, вышел на середину пустой улицы и запустил снежком в ряд окон с надписью “«Тип-Топ». Строительная компания К. И. Робака”. Снежок ударил в стекло громче, чем рассчитывал Салли, и в окне за рассыпчатой кляксой снежка тут же возникло лицо Карла. И плечи, почему-то голые. За его спиной мелькнуло чье-то белое испуганное лицо. Карл поднял створку окна:

— Я уже говорил, что значат буквы “К. И.” в моем имени?

— Вчера. — Салли ухмыльнулся. В соседнем окне — то есть в приемной — украдкой отдернули занавеску. — Привет, Руби. — Салли помахал рукой. — Счастливого Дня благодарения. — Занавеска качнулась на место.

— Что тебе надо, черт подери? — спросил Карл. — Ты вроде как должен работать.

“А ты вроде как должен быть дома”, — подумал Салли, но промолчал.

— Я не застал тебя в кафетерии, — вместо этого сказал он. — Ты, наверное, забыл, что обещал встретиться со мной и отдать мне деньги.

— И раз меня там нет, ты решил прийти сюда и швыряться снежками в окно, чтобы довести меня до сердечного приступа.

— Все я правильно сделал, — возразил Салли. — Иначе мне пришлось бы подниматься на третий этаж, а ты не открыл бы мне дверь, с тебя станется.

— Давай я через полчасика подъеду к тебе на площадку, — предложил Карл.

Конец ознакомительного фрагмента