— И в чем заключается особая процедура? — спросил Вонвальт.

— Я выдам тебе письменный указ. Нет никакого смысла тратить время и пересказывать его тебе устно. Пусть документ говорит сам за себя.

Вонвальт склонил голову. Я видела, что он рад завершению разговора.

— Особая процедура вступает в силу незамедлительно. Ты сам позаботишься о том, чтобы сообщить о ней Ордену… точнее, тому, что от него останется, когда ты покончишь с предателями.

— Да, ваше величество.

— Рви с корнем, — наказал Император.

— Я понимаю, — устало ответил Вонвальт.

— Конечно понимаешь. Не разочаруй меня, Конрад. На карту поставлена безопасность Империи.

— Да, государь.

— Вот и хорошо, — сказал Император. — Свободен.

* * *

Нас спустили на первый этаж дворца. Я ждала, что Вонвальт поведет меня наружу, но вместо этого мы свернули из просторного вестибюля в лабиринт коридоров. Эта часть Императорского дворца немного напомнила мне Великую Ложу: здесь раскинулся настоящий муравейник из залов, проходов и покоев, где обитала огромная армия слуг и придворных, которые поддерживали работу имперского аппарата.

— Куда мы идем? — спросила я почти на бегу, стараясь не отставать от Вонвальта.

— К Императорской Врачевательнице. Мне все же стоит воспользоваться ее услугами, пока мы не ушли. Полагаю, в ближайшие дни и недели я не смогу найти на это время. Да ты и сама выглядишь так, словно тебя мутит.

— Лишь потому, что немного перебрала вчера вечером, — поспешно оправдалась я.

На губах Вонвальта заиграла тень улыбки.

Просторные покои Императорской Врачевательницы располагались на одном из верхних этажей в восточной части дворца. Вместо криво намалеванной синей звезды на двери сверкал сапфир размером с мою ладонь, обрамленный золотом и инкрустированный поверх образа Аутуна, высеченного из черного вулканического стекла.

Вонвальт постучал в дверь, и ее тут же распахнула седовласая женщина в дорогих одеждах, поверх которых был накинут грязный кожаный фартук, доходивший до пола. На переносице Врачевательницы сидели очки с толстыми линзами, из-за которых ее глаза казались выпученными и безумными.

— Да? — коротко спросила она и нетерпеливо выслушала Вонвальта, который представил нас, а затем объяснил, что пришел по велению Императора. — Тогда входите, — сказала Врачевательница, полностью открыла дверь и жестом пригласила нас внутрь.

За порогом нас поджидало беспорядочное скопище лекарств и инструментов. Я удивилась, увидев в комнате не только высокие шкафы, полки которых были забиты всевозможными мазями, бальзамами и отварами, но и обширный инструментарий астрономических приборов, а еще стеклянные банки с вымоченными в уксусе частями тел и поистине ошеломляющее число растений. Здесь настолько невыносимо пахло травами, что к моему горлу подкатила тошнота.

— Так-так, — сказала Врачевательница, заметив это. Она быстро огляделась, затем схватила и передала мне отвар, который, похоже, всего минуту назад пила сама. — Пейте. — К моему удивлению, я подчинилась без единого возражения. — Присядьте в том углу, — велела она, указав на стул, который был окружен деревянными ящиками, доверху набитыми костьми. Я села.

— Итак, — произнесла Врачевательница, упершись кулаками в деревянный стол на козлах. — Что вас беспокоит, сэр Конрад?

— Меня… Что ж, это довольно трудно объяснить, — сказал он. — Я подхватил неведомую хворь, которая одолевает не только мою плоть.

Врачевательница нахмурилась. Его слова явно пробудили в ней интерес.

— Каковы симптомы?

Вонвальт неопределенно помахал рукой у головы и указал на тело.

— Слабость. Порой меня охватывает жар, в другое время я мучаюсь ознобом. Бывают дни, когда я не могу сосредоточиться и мой разум будто затуманен. И… — Он снова помедлил. — Я испытываю необычный… страх. Словно должно случиться нечто ужасное. Меня также мучают ночные кошмары, чего никогда раньше не случалось.

Я с немалой тревогой слушала, как он перечисляет свои недуги. Причин у моего волнения было две. С одной стороны, я испытывала страх перед будущим, свойственный тем, чей привычный жизненный уклад оказывался под угрозой. Вонвальт был моим учителем, наставником и нанимателем. Если бы он заболел — или, еще хуже, умер, — тогда моя жизнь совершенно изменилась бы.

Но мои переживания не были полностью эгоистичными. Я до глубины души беспокоилась за сэра Конрада и за его благополучие. Никогда прежде мне не доводилось испытывать столь острого волнения. Меня пугало то, сколь сильным оно оказалось.

Врачевательница, не замечая моих безмолвных душевных терзаний, какое-то время пристально смотрела на Вонвальта.

— В последнее время вы не совершали дел, которые могли нарушить ваш душевный покой? Быть может, какое-то из расследований смутило ваш дух?

Вонвальт мрачно усмехнулся.

— Миледи, я — Правосудие. Не проходит и дня, чтобы я не столкнулся с чем-то, что не леденило бы душу. Граждане Империи способны на великие злодеяния.

— Когда возникли симптомы?

— Около двух недель назад.

— Могли ли вы заразиться оспой?

Вонвальт, знавший о всевозможных хворях не меньше провинциальных лекарей, покачал головой.

— Нет. Я осторожно обращаюсь с трупами, и меня никто не кусал. Кроме того, недуг нападает периодически. Бывают дни, когда он совершенно истощает меня. А в другие я его даже не замечаю.

Врачевательница кивнула сама себе.

— Мне придется взять у вас мочу и кровь. — Она мотнула головой в мою сторону. — Быть может, ваша спутница желает подождать снаружи?

— Да, конечно, — быстро ответила я. Встав и подойдя к двери, я ненадолго обернулась и увидела, как Вонвальт закатывает рукав, а Врачевательница вытаскивает большие кожаные тубусы с астрономическими картами.

— Хелена, — обратился ко мне сэр Конрад, когда я отворила дверь. — Попроси Дубайна сопроводить тебя и сэра Радомира ко мне домой. Я увижусь с вами, когда закончу свои дела здесь.

Я задержалась на пороге, не зная, что сказать.

— Что такое? — спросил меня Вонвальт.

Я помотала головой. Как и всегда, во мне бушевала буря чувств, и я не могла выразить всего словами.

— Нет, ничего, — сказала я и ушла.

* * *

Я встретилась с Брессинджером и сэром Радомиром снаружи Императорского дворца, и мы втроем отправились на Вершину Префектов.

— Император назначил сэра Конрада главой Ордена? — спросил Брессинджер, когда я рассказала им, что произошло.

— Если я верно поняла их разговор и ничего не перепутала, то да, — ответила я, все еще снедаемая тревогой, от которой сжималось мое нутро.

— Чтоб меня, — сказал сэр Радомир.

Брессинджер с шумом втянул воздух через стиснутые зубы.

— Нема, а я-то думал, что мы сбросим это бремя хотя бы отчасти, а не взвалим его на себя полностью. Когда Император приказал сэру Конраду выступить против Ордена? Ему для этого понадобится немало воинов.

— Не знаю, — пробормотала я, и мы трое погрузились в молчание.

Мы шли по улицам Совы; позднее утро выдалось теплым, а в воздухе висела легкая весенняя морось. В конце концов мы добрались до Вершины Префектов и, задержавшись ненадолго у ворот, чтобы показать стражникам печати и официальные документы, поднялись на холм, где находилась резиденция Вонвальта.

Его дом представлял собой внушительный двухэтажный особняк из серого камня, сверху похожий на букву «Г». В его окна были вставлены прозрачные стекла, а венчался дом зубцами и высокой покатой крышей из темно-красной черепицы. Он утопал в ползучей зелени и стоял поодаль от улицы, посреди личного участка с персиковым садом, о котором Вонвальт никогда не упоминал.

Согласно приказам сэра Конрада, отправленным сюда заранее, дом уже привели в порядок. Брессинджер постучал в дверь, и ее открыла экономка — дородная хаунерка по имени Хильда. Она заключила Дубайна в грубые, чересчур жаркие объятия и стала громко причитать из-за его утраченной руки. Со мной и сэром Радомиром она поздоровалась сдержанно, но вежливо, и пригласила нас войти.

Мы нырнули внутрь, спасаясь от дождя. Я не знала, чего ждать от дома Вонвальта, но тот оказался довольно невыразительным. Нет, конечно, его особняк выглядел непомерно дорого, был обшит панелями из темного дерева, увешан гобеленами и коврами, застеклен витражными окнами, обставлен охотничьими трофеями из лесов Гулича, согреваем множеством очагов, и следила за всем этим богатством прислуга, которая состояла по меньшей мере из пяти человек. Какую мерку ни возьми, поместье сэра Конрада было роскошным и вычурным… однако оно ничем не отличалось от особняков других лордов, и ничто не выделяло его из тысячи подобных. Все-таки Вонвальт почти не бывал здесь. Неудивительно, что обстановка и убранство просто соответствовали моде того времени.

Мы с удобством устроились в главном зале, и нам принесли туда еду. Хильда откровенно расстроилась, когда поняла, что Вонвальт с нами не пришел, — она была из тех людей, кто охотно раболепствует перед хозяином, но со всеми остальными ведет себя на удивление высокомерно. Тем не менее она велела нам угощаться и вместе со слугами не поскупилась вынести невообразимое множество разной снеди. Перед нами разложили столько жареного мяса, птицы, выпечки, сыра и хлеба, что всеми этими яствами могла досыта накормиться дюжина лордов, а вина хватило бы, чтобы утопить их всех в нем… или чтобы пьяный румянец не сходил со щек сэра Радомира до конца дня.