— С Шестнадцатым Легионом? — переспросил Вонвальт. — Нема. Из какой крепости они пришли?

— Вроде бы из Кольсбурга, сир.

— И сколько их?

— Да почитай пять тысяч, сир. Князь, наверное, заберет из Аулена мастеров осады, а там уже двинется на север по Кове.

— Мастеров осады?

— Да, сир. Они идут в Хаунерсхайм, сначала на Кругокаменск, а потом и на Моргард. До Императора дошли вести, что кое-кто из северных лордов его предал. Барон Наумов, например. И маркграф Вестенхольц, кажется, тоже.

Вонвальт поморщился, услышав об этом.

— Верно, — сказал он и постучал себя пальцами по груди. — Я сам и отправил эти вести. Мы едем прямиком из Долины Гейл.

— Говорят, Долину разграбили, — отозвался сержант. — Так это все правда? Князь едва своим ушам поверил.

— Да уж, — рассеянно ответил Вонвальт. Он поднял голову и посмотрел на зубчатые стены. — Мне нужно оставить здесь кое-что на хранение. Осла и повозку.

Сержант кивнул.

— Мы к вашим услугам, сир.

— Так вы говорите, князь направился на восток?

— Да, сир. А вы едете в Сову?

— Да.

— Тогда вы догоните его где-то через день или два. Они двинулись по Баденскому тракту.

Вонвальт кивнул.

— Благодарю, сержант, — ответил он, и мы снова отправились в путь.

* * *

Несмотря на дурное самочувствие Вонвальта, мы быстро поскакали по Баденскому тракту. Повсюду виднелись следы Шестнадцатого Легиона: разоренные пахотные земли; объедки, подбираемые падальщиками; груды дерьма — человеческого, лошадиного и ослиного; и, конечно же, растоптанные обочины, которые превратились в вонючую размякшую кашу. Нас было всего четверо, и мы ехали на лошадях по мощеной дороге, поэтому я ожидала, что нам удастся догнать армию за пару часов, а не за день, как говорил сержант. Если Шестнадцатый был обычным Легионом, то из пяти тысяч человек около четырех тысяч были пехотинцами, и столь большое войско вряд ли могло пройти за дождливый день более десяти-пятнадцати миль.

Однако я ошиблась. Вонвальт часто рассказывал о том, на что способны имперские Легионы, и мне всегда думалось, что он сильно преувеличивает. Да, эти войска считались элитными, но все же они состояли из обычных людей, склонных к ошибкам.

Тем не менее мы проскакали весь оставшийся день, разбили лагерь, затем свернули его перед рассветом, снова поехали и лишь через полдня догнали хвост обоза. К тому времени местность вокруг стала более открытой, а до Совы оставалось рукой подать.

Еще через полчаса езды мы поравнялись с передовой частью войска, где, выделяясь на фоне рядовых войск, шли знаменосцы, музыканты, имперские гвардейцы — и, конечно же, сам князь Гордан. Нам пришлось свернуть с дороги и гнать наших измученных лошадей по размякшей земле, чтобы миновать длинный хвост спешившихся рыцарей и солдат. Я дивилась тому, что все пехотинцы облачены в одинаковые добротные доспехи — в кольчуги, поверх которых были наброшены яркие красно-желто-голубые сюрко, и в шлемы с полями. У рыцарей, которые составляли лишь малую часть войска, имелись свои доспехи — латные, у кого-то дорогие, у кого-то не очень, — но в походе они их не надевали, поскольку не хотели умереть от усталости и замучить своих лошадей.

Князь Гордан был рыжеволосым и рыжебородым, как и все члены династии Хаугенатов. Сейчас его шевелюру венчал открытый шлем с плоским верхом и короной, а борода была коротко острижена. Одет он был в хауберк и дорогой на вид сюрко, поделенный на четыре цветных поля, на фоне которых красовался символ Империи — великолепный черный Аутун, стоящий на задних лапах. Лицом князь был красив, и, когда мы приблизились, его приятные черты озаряла улыбка — он смеялся над шуткой одного из своих слуг.

— Ваше высочество, — окликнул его сэр Конрад, чем привлек внимание князя и всех воинов, что его окружали.

Князь Гордан несколько мгновений щурился, разглядывая Вонвальта, а я, сэр Радомир и Брессинджер тем временем почтительно раскланивались. Наконец его лицо вновь расплылось в широкой улыбке.

— Да неужели это… Конрад, верно? Клянусь Немой!

— Он самый, ваше высочество, — ответил Вонвальт и поднес руку ко лбу. Он сделал это из уважения, а не потому, что того требовал этикет — все-таки в имперской иерархии Правосудия стояли выше даже третьего сына Императора. Несмотря на то что я уже много лет путешествовала с Вонвальтом и успела познакомиться с каждой стороной его деятельности, я все еще легко забывала, какой огромной властью он обладал.

— Пропади моя вера, сколько же лет мы не виделись? Три, четыре года? Когда вы в последний раз были в Сове?

— Примерно столько лет и не был, — ответил Вонвальт и кивнул в сторону столицы. — Я как раз направляюсь туда.

— Давно пора, — заметил князь Гордан. Его тон стал серьезным, но лицо сохранило непринужденный вид. С тех пор я встречала немало высокопоставленных дворян Империи, трудилась с ними бок о бок и уже почти забыла то благоговение и страх, что испытала в присутствии князя. Помню, у меня тогда перехватило дыхание, ведь всего в десяти ярдах от меня, окруженный пышными символами имперской власти и целым легионом солдат, ехал один из трех князей Империи.

— Вы идете осаждать Кругокаменск?

— Да, — любезно ответил князь Гордан. — Похоже, барон Наумов желает покончить с собой и выбрал для этого поразительно долгий и дорогой способ. — Окружавшие князя лорды и вассалы засмеялись, кто-то искренне, а кто-то нет.

— А затем вы двинетесь на Моргард?

— Верно. Вам многое известно.

— Ваше высочество, ведь это я раскрыл предательство, — заметил Вонвальт, — и отправил вести его величеству.

— А! — воскликнул князь Гордан. — Отец говорил, что о восстании, которое назрело в хаунерских землях, его предупредил Правосудие, но он не упоминал вас по имени. Вы заслужили его благосклонность, сэр Конрад; советую поскорее извлечь из нее выгоду, ибо она всегда так мимолетна!

Снова громогласный хохот. Мне подумалось, что служить князю, наверное, очень утомительно.

— Я собираюсь как можно скорее явиться к вашему отцу.

— Вот и молодец, — ответил князь. — Впрочем, быть может, вы желаете присоединиться ко мне? Вы слывете опытным фехтовальщиком, и я всегда рад мудрому совету.

Вонвальт почтительно поклонился.

— Если бы я только мог, ваше высочество. Увы, мне говорили, что в Ордене сейчас неспокойно… да и я уже не молод.

Князь Гордан окинул его оценивающим взглядом.

— Да уж, — заметил он. — Вы и правда как будто позеленели. Съели что-нибудь дурное?

— Я не знаю, что со мной, ваше высочество… знаю лишь, что это не заразно.

Последние слова он прибавил, чтобы успокоить князя и его свиту — все-таки ни один противник не умел косить армии так, как это делала свирепая оспа.

— Что ж, тогда обратитесь к Императорской Врачевательнице, сэр. Хотя помочь она вам вряд ли сумеет… разве что выпустит половину крови и заставит хорошенько напиться мочи.

Вонвальт снова поклонился.

— Благодарю, ваше высочество. Если позволите спросить: что вы намереваетесь делать дальше? Доходили ли до вас новые вести о восстании? Вестенхольц повешен, но ведь Наумов мог привлечь под свои знамена других лордов.

Князь Гордан пожал плечами. В тот момент я поняла, что он за человек — простой, способный командовать в бою легионом, но не привыкший задавать слишком много вопросов или пытаться детально разобраться в происходящем. Мне подумалось, что ему больше нравится охотиться и кутить в тесном кругу друзей, а не тянуть день ото дня лямку правителя.

— Порой я забываю, что вы, Правосудия, законники до мозга костей. Вечно пристаете со своими вопросами! Мне не известны подробности того, куда движутся и что замышляют предатели, сэр; я знаю лишь то, что должен прикончить их и отнять их земли. — Он пренебрежительно махнул рукой, и в тот миг я впервые увидела среди его слуг признаки недовольства — они переглянулись между собой, кое-кто приподнял бровь. — Поговорите лучше с моим отцом; боюсь, я не столь прозорлив, как он.

— Я уверен, что это не так, — произнес Вонвальт.

Князь Гордан усмехнулся:

— Что ж, я не стану более вас задерживать, Правосудие, — сказал он. — Кланяйтесь от меня моему отцу. Думаю, я вернусь в столицу через год, не раньше.

— Обязательно, ваше высочество, — ответил Вонвальт и снова поднес руку ко лбу. Князь в ответ коснулся края своего шлема, после чего мы вернулись на Баденский тракт и помчались вперед, чтобы оторваться от Шестнадцатого Легиона, который продолжил неумолимо маршировать вперед.

— Что ж, вот и конец нашей спешке, — сказал Вонвальт, когда мы решили пощадить лошадей и замедлились.

— О чем это вы? — спросил сэр Радомир.

Вонвальт указал назад, на дорогу.

— Целый легион движется в Северную Марку Хаунерсхайма, чтобы восстановить там порядок и подавить остатки мятежа Наумова и Вестенхольца. — Я сразу же заметила, как сильно подействовали на Вонвальта хорошие вести. Он успокоился, расслабился и как будто сразу пошел на поправку. Тогда я подумала, что его здоровье просто подкосили все те невероятные испытания, которые ему пришлось пережить.

— Странно, что их смогли туда отправить, — пробормотал Брессинджер.