Мы быстро шли по древнему лабиринту жарких, обшитых деревом коридоров, которые напомнили мне извилистые туннели монастыря в Долине Гейл. Как и ожидалось, коридоры богатого благородного ордена служителей закона были обставлены с помпой: всюду стояли бюсты, а на стенах теснились писанные маслом картины в позолоченных рамах.

— Почему-то некоторые одеты не так, как все, — с нотками неприязни заметил сэр Радомир, когда несколько раз мимоходом заглянул в распахнутые двери. Похоже, шериф разделял нелюбовь Брессинджера к власти, что было забавно, ведь они оба ею обладали и служили ей.

— В Ложе сосредоточена вся судебная власть Совы, так что гражданские судьи тоже сюда приходят. Правосудия же не одни следят за соблюдением порядка, даже напротив, — ответил Вонвальт. — Например, имперские прокуроры — они тоже служат закону, но в Ордене не состоят. Увидите, их здесь много. А еще есть те, кто ведет частную практику, например адвокаты.

— И они здесь не живут?

— Адвокаты?

— Да.

— Нет, не живут. В Сове есть район закона, там они и обитают. Раньше им хватало одного квартала в Зобривских садах, а теперь они заняли целый район.

Вонвальт вел нас на другую сторону здания, и наконец мы вышли во второй зал. Напротив находилась большая лестница; ее обрамляли два огромных окна, которые выходили на восточную сторону Совы, где к небу вздымался Императорский дворец. Сама лестница разделялась надвое и тремя пролетами приводила на второй ярус. Мы поднялись по ней, затем двинулись по короткому коридору в обратную сторону. Впереди виднелась большая дверь, зажатая меж двух мраморных колонн и увенчанная гербом Совы.

Вонвальт подошел прямо к двери и громко постучал в нее.

— Натан. Это Конрад.

Несколько секунд ничего не происходило. Ожидание мучило меня, и я проигрывала в голове самые разные сценарии.

— Войдите!

Мы вошли. За дверью оказался большой кабинет, из которого открывался вид на город. Напротив входа стоял огромный стол из темного полированного дерева, а за ним в большом, похожем на трон кресле восседал магистр Ордена Натаниэль Кейдлек.

— Клянусь Немой, Конрад, — сказал Кейдлек, вставая. Его морщинистое лицо озарила улыбка. Он был сутулым стариком, приземистым и коренастым, но сильно сдавшим под тяжестью прожитых лет, возложенной на него ответственности… и собственного предательства. Одет магистр был в обычную черную мантию законника, однако я заметила под ней дорогую горностаевую подкладку. Толстые пальцы Кейдлека унизывали кольца, инкрустированные рубинами, а на шее висел серебряный медальон с изображением раскрытой книги на фоне герба Аутуна. Все это говорило о том, что перед нами высокопоставленный аристократ в чине лорда-префекта.

Ни я, ни мои спутники не ждали такого приема. Я думала, что Кейдлек испугается, станет дергаться или вовсе придет в ужас — но уж точно не станет источать отеческое радушие.

Еще больше меня удивил Вонвальт. Он тоже улыбнулся и вышел вперед, чтобы обнять своего учителя и бывшего наставника.

— Клянусь Немой, — повторил Кейдлек, грубо похлопывая Вонвальта по спине. — От тебя разит лошадью. Ты все еще ездишь на том дестриэ? Как ты его там называл, Винченто?

— Да, все на нем же, — ответил Вонвальт, повернулся и вместо того, чтобы представить нас, махнул в нашу сторону рукой.

— Дубайн Брессинджер, глазам своим не верю, — сказал Кейдлек. — Как ты, сынок?

Брессинджер скованно поклонился.

— Хорошо, магистр. Не жалуюсь.

— А этого человека я не знаю. Кто вы, сэр?

— Сэр Радомир Дражич, — представился бывший шериф, тоже чувствуя себя не в своей тарелке. Мне было досадно, что он и Брессинджер не поладили, ведь они во многом были так похожи.

— Сэр Радомир служил шерифом в Долине Гейл, а теперь присоединился ко мне.

— А. Вот как, — сказал Кейдлек, впервые замявшись. Впрочем, это быстро прошло. — А ты, должно быть, Хелена, — продолжил магистр, когда его взгляд остановился на мне.

Мои нервы натянулись до предела.

— Откуда?..

— Ты же не думала, что сэр Конрад может взять на поруки ученицу, да еще платить ей из казны Ордена так, чтобы я об этом не знал? — Пока он говорил, в его глазах плясали веселые искорки, и я вдруг оказалась совершенно обезоружена его поведением. Суровое противостояние, которое я ждала, все никак не начиналось.

Кейдлек предложил нам всем сесть, после чего послал слугу за напитками.

— Итак, Конрад. Ты покинул нас более двух лет назад. Мне докладывали о твоих злоключениях в Южной Марке, — начал магистр и мельком глянул на сэра Радомира. — И я слышал, как убили Реси. Гнусное дело, и, боюсь, оно многое говорит о том, в какое время мы живем.

На этот раз пошатнулось самообладание Вонвальта.

— Гнусное… да, подходящее слово, — сказал он. Я покосилась на сэра Конрада, ожидая, что он поправит магистра и скажет, что Правосудие Августа еще жива, по крайней мере, телом, и о ней заботятся в хосписе Долины Гейл. Но он этого не сделал.

— Реси предупредила меня, что у Ордена неприятности. Политического толка, — уточнил Вонвальт. — До меня доходили разные слухи. — Он выдержал паузу. Так странно; несмотря на разницу в возрасте и в опыте, казалось, будто магистром здесь был сэр Конрад. — Многие из них обеспокоили меня, но я уверен, что все это лишь пустая болтовня, — с наигранно теплой улыбкой прибавил он.

Кейдлек начал было отвечать, но тут принесли выпивку, и он воспользовался заминкой, чтобы собраться с мыслями. Я приняла кубок с вином и выпила его чуть быстрее, чем следовало бы.

— Что ж, да, — наконец сказал Кейдлек. — За последний год жизнь в столице сделалась особенно тернистой.

— Неужели?

Кейдлек кивнул. Мне стало интересно, какими способностями он обладает. Вонвальт рассказывал, что магистр — опытный некромант, и он наверняка владел Голосом Императора, как и все Правосудия. Быть может, у него имелся и третий козырь?

— Ты наверняка слышал, что на нас ополчились и сенаторы, и неманская Церковь?

— Не забывай, что это я повесил маркграфа Вестенхольца, — напомнил Вонвальт.

Кейдлек мрачно усмехнулся.

— О, я помню, — заверил он и широко махнул рукой. — Весь город помнит об этом. Млианары с тех пор не перестают бушевать. Они очень сильно усложняют нам жизнь. И союз с храмовниками лишь придает им смелости.

— Я разговаривал с коллегой из числа сенаторов. То, что он рассказал об Ордене, очень… озаботило меня. Похоже, с тех пор как я уехал, магистраты начали забывать о принципе беспристрастности.

Кейдлек уставился на Вонвальта. Они оба ходили вокруг да около, старались говорить учтиво, точно так же, как это делали представители сторон в зале суда.

— С кем из сенаторов ты говорил? — спросил магистр. Мне показалось, что его голос прозвучал резче, чем он того хотел.

— Это не важно. Я доверяю его мнению.

Снова повисла пауза.

— Да, нарушения у нас встречались, — наконец признал Кейдлек. Его добродушие куда-то испарилось. — Первыми это заметили секретари. Послабления в приговорах. Неоправданное снисхождение к млианарам или к их союзникам — особенно в Хаунерсхайме. Император взимал с феодалов налоги, чтобы оплатить продвижение Легионов на восток, за Кову, но ты не хуже меня знаешь, что это военное предприятие провалилось. Многие провинциальные лорды, принявшие Высшую Марку, ждали, что разбогатеют и получат новые земли, а не растранжирят все оставшееся у них золото на очередные походы. Из-за этого на окраинах Империи почти не осталось преданных ей людей, и нашлись хищники, которые сумели быстро этим воспользоваться.

— И что же? — спросил Вонвальт. — Из-за этого лорды решили спустить свои деньги еще и на саварских храмовников? Их содержание тоже обходится недешево.

— Нет, слушай внимательнее, — пожурил его Кейдлек. — Многие лорды по всей Империи перестали платить ей налоги. Вообще. Теперь эти деньги идут храмовникам вместо Легионов, а не вместе с ними. Они собирают на Пограничье свои силы… да ты наверняка и сам это знаешь.

— Да, знаю. По крайней мере, в общих чертах. И неманцы примкнули к ним, потому что желают вернуть себе тайную магию драэдистов.

На лице Кейдлека снова промелькнуло беспокойство.

— Млианары поняли, что их дерзость принесла плоды. До вторжения в Конфедерацию Ковы Император был неприкосновенен. Теперь он теряет Легионы один за другим, а его враги с каждым днем становятся сильнее. Неманская Церковь заметила успех млианаров и тоже захотела сделать свой ход. Она увидела в происходящем возможность добиться собственных политических целей: то есть возвращения драэдических знаний, о которых ты и говоришь.

Вонвальт откинулся назад и сцепил руки перед собой.

— Все это не могло произойти без помощи Ордена.

Кейдлек вздохнул. Он, похоже, не понимал, что и сам находится под подозрением.

— Я не сомневаюсь, что некоторые Правосудия им помогают; но, Конрад, не забывай, что ныне мы — не единственные хранители закона в Империи. На одного Правосудия приходится десять гражданских законников. А ведь подкупить или повлиять на обычных прокуроров и судей из провинций гораздо проще, чем на Правосудие. Империя расширилась слишком быстро. Орден просто не успевал пополнять свои ряды.