Однако наиболее странным развитием событий по-прежнему остается западное самобичевание. В отношении многих факторов — продолжительности жизни, младенческой смертности, грамотности, крайней формы нищеты, голода, числа образованных и работающих женщин, — для большинства людей на планете жизнь никогда не была лучше. Если вы сомневаетесь в этом, то явно не владеете соответствующей информацией.

Но несмотря на хорошие новости о росте среднего класса во всем мире, электрификации Африки или увеличении выживаемости при раке мы ориентируемся на прогнозы конца света от блуждающих астероидов, глобальных пандемий и замены людей роботами. И это помимо опасного изменения климата, ожирения, истощения ресурсов, снижения биоразнообразия, биотерроризма и загрязнения окружающей среды. Да, это серьезные проблемы и, разумеется, поводы для сильной тревоги, но я бы сказал, вряд ли какая-либо из них станет причиной конца человеческой расы.

Почему же мы чувствуем себя настолько несчастными, когда так мало причин для этого?

До 9 сентября (или падения Берлинской стены в 1989 году, или финансового кризиса 2008 года, или… выбирайте сами) люди, как им казалось, имели четкое представление о том, что их ожидает в будущем. Задним числом понятно, что эти прогнозы были по большей части иллюзорными. Однако по крайней мере у людей имелось понимание направления движения, основа, на которой они могли строить свою интерпретацию происходящего, свое представление о смысле жизни. Повседневность многих людей была тяжелой, но они знали свое место в мире. Поэтому таким странам, как современная Россия, теперь приходится возвращаться в прошлое и восстанавливать не только территориальные границы, но и ранее имевшуюся определенность жизни.

Сегодня многие чувствуют, что будущее исчезло как дым или что они оказались в заложниках некоей непостижимой и неконтролируемой силы. Это вздор. Во-первых, отчасти будущее предопределено. В немалой степени, например, предопределена демография, пока география и геология накладывают ряд ограничений. Поэтому детали будущего можно найти в поймах рек и притоках истории. Во-вторых, направление развития задается коллективной психологией народов, сформировавшейся опять же под влиянием прошлого опыта.

В-третьих, есть технологии. Да, действительно, технологии сами по себе нейтральны — но только если вы уберете из уравнения человека. Я полагаю, что в течение еще очень многих лет самое большое напряжение будет возникать именно на стыке человеческой истории, человеческой природы и, как сейчас принято говорить, бесчеловечных технологий. особенно если учесть невероятные усилия, которые мы прикладываем для того, чтобы адаптировать наш медленно эволюционирующий обезьяний мозг к быстро меняющемуся технологическому ландшафту.

Именно такие мысли занимали меня в 2006 году, когда я писал, что «в значительной степени история последующих 50 лет будет основана на отношениях между технологиями и людьми». Теперь я понимаю, что в тот момент недооценил значения данного утверждения. Я нахожу это странным, потому что подобный вопрос был отлично проработан в вышедшей в 1970 году книге Элвина и Хейди Тоффлеров «Футурошок», которую я зачитал до дыр. Авторы утверждали, что попытка воспринять слишком большое число изменений за слишком короткий период времени способна создать психологические и психические проблемы как на индивидуальном уровне, так и на уровне социума.

Вы можете возразить, что они были неправы (хотя это не так) или что неверно рассчитали сроки (футурологи часто используют выражение «со временем» в отношении предположений и прогнозов). Можно также поразмышлять о том, кого стоит слушать и чему верить, но сейчас не время и не место для этого.

Лично я считаю, что Тоффлеры ожидали чего-то важного, и если бы в моей книге было бы отведено место под драматические сцены погони, то я выбрал бы такой сюжет: наше неумное желание перемен и жажда нового, восстающие против нашей же потребности в постоянстве и стабильности. Будем ли мы вынуждены адаптироваться к новым технологиям и глобальным нормам или продолжим настаивать на том, чтобы новые технологии адаптировались к нам, при этом контролируя или избегая их при необходимости?

К примеру, как технологии должны служить человечеству и что в конечном счете считать их целью? Будут ли все формы автоматов и искусственного интеллекта (ИИ) существовать в рамках согласованной морали, и где, если это вообще возможно, следует провести черту, обозначающую, что людям и машинам разрешается делать? Следует ли допустить возможность слияния людей и машин, создания дополненного, частично синтетического или кибернетического гибрида человека, и если да, то какое место будет отведено оставшемуся неизменным homo sapiens — человеку разумному?

Что бы ни случилось, мы никогда не должны терять веру — ведь существует бесчисленное множество вариантов будущего. Будущее определяется выбором, который мы делаем, и этот выбор всегда можно изменить, даже в самую последнюю минуту.

В каком-то смысле проблема, с которой мы сталкиваемся в настоящее время — это не технологии, это люди, но об этом мы подробнее поговорим позднее. Важно одно — следует меньше беспокоиться о том, что может произойти в ближайшие десятилетия, и в большей степени сосредоточиться на том, к чему мы стремимся. И не обязательно опираться только на логику, скорее, нужно принять во внимание наши потаенные надежды и самые сильные страхи.

Цель этой книги — не дать точное предсказание, а сделать набросок. В ней вы найдете критику нашего современного образа жизни и рассуждения о том, как все может сложиться в дальнейшем. Эта книга о том, кто мы и куда идем, о необходимости всегда делать человека центральной фигурой любой новейшей цифровой технологии.

Будем надеяться, что тень, отбрасываемая будущим, отныне будет нашей собственной и принесет нам удовлетворение, а не неопределенность.

Глава 1

Общество и культура. Как мы полюбили машины больше, чем людей

Компьютеры многое облегчают, но большинство из того, что они облегчают, облегчать не нужно.

Энди Руни

Несколько лет назад у меня состоялся замечательный разговор с Леви Тидхаром, писателем-фантастом, о смысле слова «будущее». У нашей беседы была конкретная практическая цель — выяснить, где та точка, в которой будущее четко отделяется от настоящего? Как далеко в будущее должен отправиться писатель, чтобы отделить хрупкие фантазии от строгой реальности? По его мнению, будущее — это когда «все начинает звучать дико». Для меня — когда факт становится более фантастичным, чем вымысел.

Я жил в Австралии, когда промелькнула новость о том, что пара, познакомившаяся в интернете — Ким Ю-Чул и Чой Ми-Сан, — позволила своей дочери умереть с голоду. Супруги, оба безработные, были одержимы компьютерной игрой «Приус Онлайн», в которой воспитывали виртуального ребенка. По данным полиции, они проводили в интернет-кафе в Сеуле по 12 часов кряду, ухаживая за «цифровой» дочерью, которую ласково называли Анима, в то время, как их родная реальная дочь оставалась запертой дома в полном одиночестве.

Легко счесть эту историю рассказом о людях, чья любовь к компьютерным играм зашла слишком далеко. Однако на самом деле в ней гораздо больше смысла, чем может показаться на первый взгляд. При внимательном прочтении вы увидите, что речь идет о самоидентификации, предназначении и близких отношениях в эпоху суперумных, эмоционально запрограммированных машин, а также о социальном взаимодействии, зависимости, смещении понятий и о том, что некоторые люди с трудом справляются с реальностью. Скорее всего, это связано с тем, что наш древний мозг не в состоянии четко различать реальные и парасоциальные, то есть воображаемые, отношения.

Сам Сеул завораживает, потому что на его примере можно понять, к чему идет весь остальной мир. Будучи самым интернетизированным и высокотехнологичным местом на земле, снаружи он кажется городом будущего, но его сердцевина застряла в 1950-х годах. Республика Корея, столицей которой и является Сеул, имеет самую большую среднюю скорость широкополосного подключения в мире, и уже есть планы по созданию сети 5G, которая будет в 1000 раз быстрее имеющейся. С другой стороны, вам потребуется выданный государственными органами идентификационный номер для того, чтобы пользоваться интернетом в Starbucks, и еженедельно цензоры закрывают от пользователей определенные части контента.

Вполне возможно, большинство правительств будет стремиться ограничить доступ обычных людей в интернет, а открытый и либертарианский характер сети укротить с помощью цензуры и регулирующих правил. Однако в равной степени возможно и то, что плохо контролируемые компании будут создавать настолько захватывающие виртуальные миры, что люди предпочтут их реальным отношениям и участию в жизни общества.

Некоторые игровые автоматы с экранами уже научены следить за тем, как люди играют, и воздействовать на их слабые места для того, чтобы игра продолжалась как можно дольше. Проще говоря, цель производителей — заставить людей играть до смерти. Именно это и произошло в случае с супругами Ким Ю-Чул и Чой Ми-Сан, погубившими свою родную дочь.