Дамбо трясет головой. Услышанное никак не укладывается у него в голове.

— Все-все города на Земле?

— Да, все, вплоть до последнего занюханного городишки с одним единственным светофором.

— Как?

— Корабль-носитель. Через четыре дня он совершит один большой оборот вокруг Земли. И будет бомбить. Если только Уокер не успеет его взорвать, а в это я слабо верю.

— Почему?

— Потому что слабо верю в Уокера.

— Я все равно не понимаю, Зомби. Почему они так долго ждали? Могли бы сразу бомбить.

Дамбо всего трясет, включая голос. Он вот-вот сорвется. Я беру его за плечи и заставляю посмотреть мне в глаза.

— Я тебе говорил. Они эвакуируют глушителей. Посылают капсулы за каждым инвазированным. Операторы типа Воша не в счет. После эвакуации они уничтожат города. Выжившим будет негде прятаться, они превратятся в легкие мишени, и бедняги с промытыми мозгами закончат начатое. Пятая волна. Теперь понятно?

Дамбо качает головой:

— Мне все равно. Куда ты, туда и я, сержант.

За спиной Дамбо мелькает чья-то тень. Чертова тень Наггетса. Ну вот, дождался.

— Зомби?

Я обреченно вздыхаю:

— Ладно, Дамбо, дай нам минуту.

Дамбо бормочет себе под нос одно-единственное слово: «Дубук!» — и выходит из кухни. Я остаюсь один на один с Наггетсом. Я не хотел этого, но нельзя убежать от всего на свете. Так не бывает. Все движется по кругу. Рингер пыталась мне это объяснить: не важно, как далеко и как быстро ты бежишь; раньше или позже ты вернешься в исходную точку. Я психанул, когда Салливан напомнила мне о сестре. Но мы оба знали, что она права. Сисси умерла. Сисси никогда не умрет. Я всегда буду тянуться к ней, а она — ускользать. И в руке у меня останется только порванная цепочка.

— Где рядовые Рингер и Чашка? — спрашиваю я Наггетса.

Он поднимает ко мне умытое лицо и выпячивает нижнюю губу.

— Не знаю.

— И я тоже. Так что мы с Дамбо собираемся пойти и найти их.

— Я с вами.

— Нет, рядовой, это не обсуждается. Ты должен остаться и присмотреть за сестрой.

— Я ей не нужен. У нее есть он.

Я даже не пытаюсь с ним спорить. Он слишком умен, его не обманешь.

— Ладно, тогда я приказываю тебе позаботиться о Меган.

— Ты говорил, что мы всегда будем вместе. Что бы ни случилось.

Я опускаюсь перед ним на одно колено. Глаза Наггетса блестят от слез, но он не плачет. Этот маленький сукин сын — крепкий парень, и он гораздо старше своих лет.

— Я вернусь через пару дней.

Эффект дежавю: именно эти слова произнесла перед уходом Рингер.

— Обещаешь?

Именно так и я отреагировал на ее слова. Рингер не стала ничего обещать. Она-то знала цену обещаниям. А я — нет. Я не такой умный.

— Я хоть раз нарушил слово? — Я беру Наггетса за руку, разжимаю ему пальцы и вкладываю в ладонь медальон Сисси. — Сохрани его.

Наггетс смотрит на поблескивающий металл:

— А что это?

— Часть цепи.

— Какой еще цепи?

— Той, которая держит нас вместе.

Наггетс трясет головой, ему трудно это уразуметь.

Да и мне тоже. Я сам не понимаю, о чем сказал и зачем. Это медальон, дешевая бижутерия. Мне казалось, что я храню его из чувства вины, чтобы не забывать о своем поражении и вообще обо всем, чего не смог сделать. Но возможно, есть другая причина, и я не могу ее сформулировать, потому что мне просто не хватает словарного запаса. А может, и причин никаких нет.

9

Наггетс плетется за мной в гостиную.

— Бен, тебе стоит еще раз все хорошо обдумать, — говорит Уокер.

С того момента, как я ушел из гостиной, он не сдвинулся с места. Так и торчит у входной двери. Салливан стоит напротив камина, обхватив себя за плечи. Я пропускаю слова Уокера мимо ушей и обращаюсь к Салливан:

— Они либо в пещерах, либо нет. Если они там, мы приведем их обратно. А нет так нет.

— Мы отсиживаемся здесь уже недель шесть, — встревает Уокер. — Мы еще живы лишь потому, что нейтрализовали агента, который патрулировал данный сектор.

Кэсси решает выступить переводчиком для такого тормоза, как я:

— Агент — это Грейс. Чтобы добраться до пещер, тебе придется пересечь три…

— Два, — поправляет ее Уокер.

Кэсси закатывает глаза: «Какая, к чертям, разница».

— Два сектора патрулируют глушители вроде него. — Тут она мельком глядит на Уокера. — Ну, или не совсем такие, как он. Не хорошие глушители, а по-настоящему плохие, которые очень даже хорошо глушат.

— Возможно, тебе повезет и мимо одного ты проскользнешь, — говорит Уокер. — Но двух тебе не пройти.

— Но если подождать, то не будет никаких глушителей. И тебе не придется проскальзывать мимо них. — Кэсси уже рядом со мной, трогает за руку. — Все они вернутся на корабль-носитель. Эван сделает свое дело, и тогда ты сможешь… — Она замолкает, ей не хватает запала, чтобы переубедить меня.

Я не смотрю на нее, я смотрю на Уокера. Я знаю, что он собирается сказать, потому что и сам бы это сказал. Если у нас с Дамбо нет шансов добраться до пещер, то и у Рингер с Чашкой их тоже не было.

— Ты не знаешь Рингер, — говорю я Уокеру. — Если кто-то и может туда попасть, то это она.

Уокер кивает. Но он соглашается только с моим первым утверждением, а не со вторым.

— После пробуждения нас усовершенствовали с помощью технологии, благодаря которой мы стали практически неуязвимыми. Мы превратились в машины для убийства, Бен. — Тупой урод делает глубокий вдох и все-таки произносит это вслух: — У них не было шансов продержаться так долго. Только не против нас. Твои друзья уже мертвы.

Я все равно уйду. Пошел он к черту. Пошли они все. Мне надоело торчать тут без дела в ожидании конца света.

Рингер не сдержала слова, — что ж, я сделаю это за нее.

10

Рингер

Часовые ждут меня у ворот. Меня немедленно ведут к сторожевой вышке с видом на летное поле. Еще один круг замкнулся. Там меня ждет Вош. Кажется, что последние сорок дней он не двигался с места.

— Зомби жив, — сообщила я, глянула вниз и увидела, что стою на кровавом пятне.

Здесь упал Бритва. А в нескольких шагах от этого места, у пульта управления, пуля Бритвы убила Чашку.

Чашка.

Вош пожал плечами:

— Это неизвестно.

— Ладно, может быть, не Зомби, но кто-то знающий меня.

Вош промолчал.

«Это может быть Салливан, — подумала я. — С моим везением это, скорее всего, она».

— Вы знаете, что мне не подобраться к Уокеру, если за меня не поручится тот, кому он доверяет.

Вош скрестил на груди длинные сильные руки и свысока внимательно посмотрел на меня поблескивающими птичьими глазами.

— Ты так и не ответила на мой вопрос. Я человек?

Я ни секунды не колебалась:

— Да.

Вош улыбнулся.

— И ты до сих пор считаешь, что этот факт не оставляет надежды? — Он не стал дожидаться ответа. — Я надежда этого мира. Судьба человечества в моих руках.

— Должно быть, тяжкое бремя, — заметила я.

— Шутки шутишь.

— Им нужны такие, как вы. Организаторы и менеджеры, которые в курсе, зачем они пришли и чего хотят.

Вош кивнул и просветлел лицом. Он был доволен мной и доволен собой, потому что выбрал меня.

— У них не было выбора, Марика. Естественно, это означает, что выбора не было и у нас. Мы при любом раскладе обречены на самоуничтожение. Единственное решение — радикальная интервенция. Уничтожить деревню ради ее спасения.

— И убить семь миллиардов было недостаточно, — подхватила я.

— Конечно. В противном случае им хватило бы одного большого камня. Нет, лучшее решение — ребенок на пшеничном поле.

У меня даже желудок свело, когда я вспомнила эту картинку. Малыш бредет по полю мертвой пшеницы. Его подбирает небольшая группа выживших. Последние остатки доверия уничтожила зеленая вспышка адского света.

В день нашего знакомства я, как любой новобранец, прослушала целую речь.

«Последняя битва на Земле случится не на равнине, не в пустыне и не на вершине горы…»

Я прикоснулась к груди:

— Вот — поле битвы.

— Да. Иначе все может повториться.

— И потому так важен Уокер.

— Программа, которую в него установили, рухнула. Ты прекрасно понимаешь, что нам необходимо выяснить почему. И сделать это можно только одним способом.

Вош нажал кнопку на консоли. Дверь у меня за спиной открылась, и в комнату вошла женщина средних лет, с лейтенантскими нашивками на воротнике. Она улыбалась. У нее были идеально ровные и очень крупные зубы. Глаза серые. Светло-желтые волосы стянуты в тугой узел на затылке. Она мне сразу не понравилась. Я нутром почувствовала в ней врага.

— Лейтенант, препроводите рядовую Рингер в изолятор для предварительного осмотра. В четыре ноль-ноль жду вас в конференц-зале «Браво», — распорядился Вош и отвернулся. Я его больше не интересовала. Пока.

Уже в лифте женщина с песочными волосами осведомилась:

— Как себя чувствуешь?

— Отвали.

Она продолжала улыбаться, будто я ответила: «Прекрасно. А ты?»

— Меня зовут лейтенант Пирс. Но ты можешь называть меня Констанс.

Тренькнул звонок, двери лифта открылись. Лейтенант ударила меня кулаком по шее. В глазах у меня потемнело, колени подогнулись.