Я прыгнул.

Противник прервал мой полет, но слишком поздно. Он успел подобрать пистолет, но от столкновения рухнул грудью на бетон и шумно выпустил весь оставшийся в легких воздух. Лежа на спине рассыльного, я обхватил его обеими руками за корпус. Он нанес удар затылком, и в этот раз удачно — попал прямо в нос. Я услышал хлюпающий звук и почувствовал, как хлынула кровь.

Противник достиг желаемого эффекта — я ослабил захват, он вывернулся, заскользил на спине по ступенькам к следующей площадке и одновременно поднял пистолет.

Вспышка — пуля вошла мне в левое плечо.

Я, спотыкаясь, начал подниматься обратно на верхнюю площадку. Кровь текла из раны в плече, из носа и щеки, из порезанного предплечья. Я забрызгал ею все вокруг, в том числе лестницу, а потому поскользнулся и скатился обратно.

Когда я поднял голову, рассыльный уже стоял надо мной, а ствол пистолета находился всего в паре дюймов от моего лица. Этот субъект тоже был весь в крови, но вид имел торжествующий.

— Ты пустышка, — глумливо усмехнулся он, перед тем как нажать на спуск.

— Нет, — возразил я. — Пустышка у тебя в руках.

Оставалось надеяться, что я не ошибся. Я был абсолютно уверен, что считал правильно, но когда речь идет о выпущенных тебе в голову пулях, даже простой счет может оказаться сложным.

Щелк!

Рассыльный принялся резко и часто нажимать на крючок.

Щелк, щелк, щелк… щелк, щелк, щелк!

Я вскочил на ноги и врезал ему сначала в один висок, потом в другой, а затем со всей силы двинул под дых. Рассыльный согнулся пополам, и дальше я колотил без разбора по голове, по плечам, по рукам… Он выронил пистолет. Тот заскользил к лестничному пролету и исчез из виду.

Рассыльный повалился на меня, и мы сцепились, как два выдохшихся боксера в десятом раунде.

Он постепенно оттеснял меня назад, пока я не почувствовал, что упираюсь задом в металлические перила. Оглядываться было незачем, я и так знал, что нахожусь в одном футе от падения с высоты тридцати этажей.

Он высвободил правую руку, которой запрокидывал мою голову. Пальцы у него были скользкими от крови — моей, его или коктейля наших. Я схватил его за запястье, резко дернул вниз, шагнул влево и развернул вокруг оси с такой силой, что он по инерции перевалился за перила и потянул меня за собой.

Стоп-кадр: рассыльный болтает ногами в лестничном пролете, я перегнулся через перила и удерживаю его за запястье. Наши лица разделяет один фут. В его взгляде нет страха, вообще никаких эмоций. Даже разочарования.

Рука у меня была в крови, и он постепенно выскальзывал.

— Я не хочу тебя отпускать, — выдавил я.

— Придется, — выдохнул он в ответ, резко дрыгнул ногами и полетел вниз.

Я наблюдал за его падением. Этажа через два коричневая куртка распахнулась, и появился купол парашюта. Это был такой специальный маленький парашют, как у скайдайверов.

Я чертыхнулся и рванул обратно в коридор. Хлопнул по кнопке вызова экспресс-лифта. Передо мной был выбор: или проверить, как там Сэмюэл, или все-таки попытаться догнать этого рассыльного.

Двери лифта плавно открылись.

— Прости, Сэм, — пробормотал я и шагнул в кабину, а уже там набрал 911.

— Служба спасения. Что у вас случилось?

— Стрельба в «Сэмсон тауэрс». В люксе пентхауса, — уточнил я. — Немедленно пришлите «скорую».

— Кто-то пострадал?

— Естественно! С чего бы еще я вам звонил?! — заорал я.

Номера этажей сменяли друг друга в темпе улитки: 25, 24, 23…

Я услышал, как диспетчер службы спасения говорит кому-то:

— Еще один в «Сэмсон тауэрс»! Да, именно так он и сказал.

— Алло! — крикнул я, наблюдая за обратным отсчетом этажей. — Пришлите «скорую»! В «Сэмсон тауэрс!

Четырнадцатый, тринадцатый.

— Сэр, к нам уже поступил вызов по этому адресу.

— Это, наверное, к жертве взрыва. Есть еще пострадавший.

— Еще один взрыв?

— Нет, в него стреляли!

— Стреляли? Сколько ранено?

— Один! — Пятый, четвертый, третий… — В люксе пентхауса. Он во внутреннем офисе, в дальнем от главного входа.

Двери лифта открылись. Я сделал два шага и остановился. Один раз этот рассыльный меня уже обдурил. Может, рассчитывает, что я подумаю, будто он не станет снова прятаться за дверью, но на его месте я бы не побежал на полную копов улицу.

Я пнул дверь и шагнул на лестницу. На нижней ступеньке валялись парашют с курткой и пистолет с пустой обоймой. Рассыльного и след простыл. Я подобрал пистолет. Рано или поздно он понадобится Сэмюэлу.

В холле было не протолкнуться. На улице мигали проблесковые маячки спецмашин, возле дымящихся обломков взорвавшегося автомобиля стояла красная пожарная машина.

Я пробрался сквозь толпу к вращающимся дверям и вышел на улицу. Коричневый фургон доставки отъезжал от тротуара, а какой-то полицейский трусил рядом и орал водителю, чтобы тот остановился. Я на секунду замер, не представляя, что делать дальше. Водитель фургона вырулил на середину улицы и нажал на газ.

Полицейские огородили весь квартал, но вряд ли их желтые полиэтиленовые ленты могли остановить рассыльного. Он зацепил багажник полицейской машины, и та, развернувшись вокруг оси, вылетела на тротуар.

Времени раздумывать не было. Моя машина стояла в подземном гараже двумя этажами ниже тротуара. Я подбежал к ближайшей полицейской и распахнул пассажирскую дверь. За рулем сидел молодой коп и что-то писал в планшете.

— Гони за тем фургоном! — гаркнул я, плюхнувшись на пассажирское сиденье.

Коп колебался не больше секунды, после чего решительно заявил:

— И не подумаю.

Я приставил ствол пустого пистолета к его виску.

— Гони за фургоном.

— Ладно!

— А это я пока заберу, — сказал я и вытащил пистолет из его кобуры.

Мы отъехали от бордюра.

— Парень в том фургоне пытался меня убить. Я должен узнать кто… и почему! Врубай сирену! — крикнул я.

Коп подчинился, и вскоре мы уже мчались по Гей-стрит на скорости восемьдесят миль в час. Но фургон успел оторваться, и я нигде его не видел.

— Ушел! — заорал коп, стараясь перекричать сирену.

С виду он был года на два старше меня и напуган до смерти. Возможно, это была его первая скоростная погоня.

— Где-то свернул! — крикнул я в ответ. — Притормози немного. Ты поглядывай влево, я буду смотреть справа.

Коп глянул в зеркало заднего вида. Я резко обернулся. За нами гнались две полицейские машины. Автомобили штатских, давая им дорогу, съехали на тротуар.

— Не останавливайся! — рявкнул я. — Остановишься — пристрелю!

Конечно, ничего такого я бы никогда не сделал, но коп об этом не знал. Он понимал только одно — что я спятил. А что еще он мог обо мне подумать, когда я влез к нему сплошь в ссадинах и в окровавленной одежде?

— Вон там! Туда! — завопил я, показывая в сторону узкой боковой улицы. — Сворачивай! Сворачивай!

Коп резко выкрутил руль вправо. Задние колеса сцепились с асфальтом, машину занесло, а преследующие нас полицейские успели ударить по тормозам и чудом не задели нас, пока мы вписывались в поворот. Фургон еще раз круто взял вправо, но в этот раз уже не пришлось говорить молодому копу, что ему делать. Он повторил маневр фургона, и теперь мы чуть ли не подталкивали его бампером.

Я опустил стекло со своей стороны. В лицо ударил ледяной ветер.

— Держись как можно ближе! — проревел я сквозь кряканье сирен и радиопереговоры. — Буду стрелять по колесам!

— Так только в кино бывает! — прокричал в ответ коп.

Я вывалился в окно, ухватился левой рукой за кронштейн с мигалками, подтянулся и открыл огонь. Мы ехали по узкому, чуть шире фургона, мощенному булыжником переулку. Красно-черные кирпичные стены домов пролетали всего в паре дюймов от моей щеки. Я полностью сосредоточился на стрельбе и не заметил появившихся впереди металлических баков для строительного мусора.

Зато рассыльный заметил.

Мигнули стоп-сигналы, но смысл этого не дошел до моего сознания, я продолжал яростно палить — и все мимо цели. Возможно, этот трюк и правда только в кино срабатывает. А в следующую секунду мой коп тоже ударил по тормозам, и нас занесло.

Мы врезались в фургон. Меня оторвало от машины, и я приземлился на сваленные у дома пластиковые мешки с мусором.

Рассыльный дал задний ход и начал оттеснять нашу машину. Та жалобно завизжала. Я вскочил на ноги, запрыгнул на подножку и ухватился за кронштейн бокового зеркала. В этот момент фургон рванул вперед и, чтобы не врезаться в бак, вильнул влево. А мне, чтобы не врезаться в бак, пришлось прижаться к двери. И тут оконное стекло разлетелось вдребезги. Я увидел в боковом зеркале отражение руки с пистолетом. Ну, это нормально, что у него в кабине был пистолет. У меня бы тоже был. Я пригнулся, а рассыльный принялся палить в разбитое окно. Моя нога постоянно соскальзывала с подножки, я намертво вцепился в кронштейн зеркала.

Когда мы вылетели из переулка на перекресток, фургон приподнялся над землей фута на два. А когда мы приземлились, меня так тряхнуло, что левая рука сорвалась с зеркала, и после я болтался на одной правой, колотясь плечом и щекой о дверь, потому что рассыльный, пытаясь избавиться от меня, резко взял влево.