— Долгов я не прощаю, — усмехнулся Минос. — Ваш отец поступил мудро, вняв моим требованиям.

— Полностью согласна с вами, господин.

У меня мелькнула мысль, что уж очень откровенно она льстит царю, но старик проглотил ее слова, не моргнув глазом. Сестры Аэлии стали умащивать его голову благовониями и маслами.

— Вы знаете, царь, — продолжала Аэлия, — Дедал ожидал, что вы его разыщете. Он так и понял, что эта загадка была ловушкой, но не мог отказать себе в удовольствии решить ее.

— Выходит, Дедал рассказывал вам обо мне? — Минос чуточку нахмурился.

— Да, господин.

— Он плохой человек, царевна. Моя собственная дочь, и та попала под его чары. Не слушайте его.

— Но он гений, царь Минос. И он считает, что женщины ничуть не глупее мужчин. Дедал учил нас размышлять, полагаться на свои собственные решения. Может быть, и ваша дочь научилась от него этому.

Минос сделал попытку сесть в ванне, но тут сестры сильно толкнули его, и он погрузился обратно в воду. Аэлия подошла к нему сзади, держа на ладони три крохотных шарика. Сначала я подумал, что это тоже благовония, но когда она бросила их в воду, то из шариков выпрыгнули бронзовые нити и стали обвивать тело царя. Они опутали его лодыжки, привязали запястья рук к бокам, стали виться вокруг его шеи. Хотя я терпеть не мог Миноса, смотреть на это было противно. Он испугался, начал биться и кричать, но девушки сохраняли полнейшую невозмутимость. Скоро Минос стал совершенно беспомощным. Он неподвижно лежал в ванне, напоминая бронзовый кокон, вода доходила ему до груди.

— Что вы задумали? — спросил он. — Зачем вы устроили это?

Аэлия улыбнулась.

— Дедал был добр к нам, ваше величество. К тому же мне не понравилось, что вы стали угрожать моему отцу.

— Не забудьте передать Дедалу, — прорычал Минос, — что я стану преследовать его даже после смерти. И если в Царстве мертвых есть справедливость, то и там моя душа будет вечно преследовать его.

— Храбрые слова, царь. Желаю вам найти справедливость в Царстве мертвых.

Как только она произнесла последние слова, бронзовые нити стали покрывать паутиной лицо Миноса, превращая его в бронзовую маску.

Дверь в ванную комнату отворилась, и вошел Дедал.

В руках он держал дорожную суму, волосы его теперь были коротко подстрижены, борода совсем побелела. Он выглядел старым и грустным. Подойдя к ванне, Дедал коснулся рукой бронзового лба маски. Нити мгновенно стали распускаться и тонуть в воде. Под ними была пустота, словно царь Минос растворился в воде.

— Легкая смерть, — будто размышляя вслух, произнес Дедал. — Это больше того, что он заслужил. Благодарю вас, прекрасные царевны.

— Вам не следует оставаться здесь, учитель, — Аэлия обняла его. — Когда отец обнаружит, что произошло…

— Да, — кивнул Дедал, — боюсь, что я доставил вам беспокойство.

— О, за нас не тревожьтесь. Отец будет счастлив оттого, что ему досталось золото старого царя. Да и Крит далеко отсюда. Но он обвинит вас в смерти Миноса, а потому вам надо уходить. Вы должны бежать в безопасное место.

— Безопасное? — переспросил старик. — Уже долгие годы я бегу из одного царства в другое, ища покоя. Видимо, Минос сказал правду и его преследования не прекратятся с его смертью. Под солнцем нет такого места, где бы меня приютили, когда разнесется слух об этом преступлении.

— Куда же вы пойдете? — спросила Аэлия.

— Туда, куда я когда-то поклялся не возвращаться. Темницей для меня послужит прежнее святилище.

— Не понимаю, — пожала плечами Аэлия.

— Тем лучше для вас.

— Но что с вами станет после смерти? — спросила одна из младших сестер. — Вас ждет страшный суд! Ведь каждый человек когда-нибудь умрет…

— Возможно, и так. — Дедал вытащил из своей дорожной сумы свиток. Я узнал его. Это был тот самый свиток, который я видел в своем прошлом сне, свиток Пердикса, маленького племянника Дедала. — А возможно, и нет.

Он потрепал Аэлию по плечу, затем благословил ее и двух других сестер, опустил голову и бросил взгляд на медные нити, сверкавшие на дне ванны.

— Найди меня, если осмелишься, царь-призрак.

Дедал обернулся к облицованной мозаичными изразцами стене и коснулся ее ладонью. Засветилась отметка ? — греческая буква «дельта», — и участок стены скользнул в сторону. Царевны так и ахнули.

— О, вы никогда не рассказывали нам о тайных ходах, — неуверенно проговорила старшая из них. — Наверное, были очень заняты.

— Лабиринт был очень занят, не я, — поправил ее Дедал. — Не пытайтесь следовать моим путем, дорогие ученицы, иначе вы потеряете разум.

Постепенно этот сон перетек в другой. Теперь я находился под землей, в какой-то каменной палате. Лука и еще кто-то из полукровок при свете фонарика внимательно изучали расстеленную карту. Внезапно у Луки вырвалось ругательство.

— Этот поворот должен был быть последним! — С этими словами он скомкал карту и зашвырнул ее в угол.

— Но, сэр! — запротестовал его товарищ.

— Здесь карты не помогают, — ответил ему Лука. — Не переживай. Я сам отыщу проход.

— Сэр, правда ли, что большая группа воинов заблудилась в лабиринте?..

— Ты хотел спросить, не заблудимся ли мы? Да, это возможно. Зачем иначе, как ты думаешь, мы начали с того, что высылали одиночных разведчиков. Но поводов для беспокойства нет. Как только мы обнаружим нить, мы бросим вперед авангард.

— Но как нам удастся ее найти?

— О, Квинтус пройдет через лабиринт. — Лука нервно сплетал и расплетал пальцы. — Все, что от нас требуется, это добраться до определенной точки — до арены. Ни в одну часть лабиринта нельзя попасть, минуя ее. Потому-то нам и пришлось заключить перемирие с ее хозяином. Все, что от нас требуется, это…

— Сэр! — послышался чей-то голос из коридора позади. В комнате появился воин в греческом доспехе с факелом в руке. — Драконица обнаружила полукровку!

— Одного? — Лука нахмурился. — Он бродил по лабиринту?

— Да, сэр! Вам лучше самому взглянуть на него. Он в соседнем помещении. Наши загнали его в угол и держат там, не давая возможности сбежать.

— Кто это?

— Не знаю. Никогда не видал его раньше.

— Нам повезло, — улыбнулся Лука. — Кронос посылает нам удачу. Этот человек нам может понадобиться. Пойдем!

Они выбежали в коридор, а я, охваченный страхом, проснулся и уставился в темноту перед собой. Полукровка, в одиночестве бродивший по лабиринту!

Прошло немало времени, прежде чем я смог заснуть снова.

На следующее утро я прежде всего позаботился о том, чтобы Миссис О’Лири в достаточном количестве доставили собачьи галеты. Затем попросил Бекендорфа присматривать за ней, он пообещал, хоть и не очень охотно. После чего я отправился на Холм полукровок и по дороге встретил Аннабет и Аргуса.

В фургоне по дороге в Нью-Йорк мы с ней мало разговаривали, да и Аргус хранил молчание. Глаза у него были разбросаны по всему телу, и, как говорили, один находился даже на кончике языка, что он очень не любил показывать.

Аннабет выглядела измученной, я даже подумал, что спалось ей, должно быть, еще хуже моего.

— Приснилось что-нибудь плохое? — нарушил я долгое молчание.

Сначала она молча покачала головой, но потом все-таки ответила:

— Послание от Эвритиона. Через Ириду.

— От Эвритиона? Что-нибудь случилось с Нико?

— Этой ночью он сбежал с ранчо и укрылся в лабиринте.

— Сбежал? Почему же Эвритион не остановил его?

— Нико исчез, когда он еще спал. Орф напал на след беглеца и выследил его до самого скотного двора. Эвритион сказал: несколько последних ночей он слышал, как Нико говорил сам с собой. Только теперь он понял, что тот общался с призраком. Ну, с Миносом.

— Нико угрожает опасность!

— Да, и серьезная. Минос — один из судей в Царстве мертвых, но он не утратил своей злобности. Не знаю, чего ему надо от Нико, но…

— Нет, я не об этом. Прошлой ночью мне приснился сон.

И я рассказал ей о Луке, о том, как было упомянуто имя Квинтуса, и что люди Луки обнаружили кого-то из полукровок, в одиночестве бродившего по лабиринту.

— Плохо. — Аннабет стиснула зубы. — Нет, это просто ужасно.

— Так что же нам делать?

Она приподняла брови.

— Как что? У тебя ведь есть прекрасный план, который проведет нас через лабиринт.

Была суббота, и нескончаемый поток машин мчался по дорогам в сторону города, поэтому до маминой квартиры мы добрались только к полудню. Когда мама открыла дверь, то от радости принялась обнимать меня с такой силой, что вынести это оказалось немногим легче, чем облизывания соскучившейся Миссис О’Лири.

— Я говорила им, что с тобой все будет в порядке, — тараторила мама, и вид у нее был такой счастливый, точно гора с плеч свалилась. А уж поверьте мне, я знаю, что это за чувство.

Она усадила нас в кухне и принялась угощать своим особым синим шоколадным печеньем, пока мы занимали ее рассказом о наших приключениях. Как обычно, я постарался пропустить самые пугающие детали (хотя без них почти ничего не оставалось и от самих приключений), но все равно рассказ мой звучал достаточно страшно.

Когда он дошел до того места, где я пообещал Гериону вычистить его конюшни, мама так разозлилась, что чуть не стукнула меня.

— Я не могу заставить тебя сделать уборку в комнате, а для этого чудовища ты надумал вымести тонны навоза из его конюшен?

Аннабет расхохоталась. В первый раз за долгое время я услышал ее смех, и это было очень приятно.

— Значит так, — констатировала мама, когда я завершил повествование о своих подвигах. — Ты нанес материальный ущерб острову Алькатрас, взорвал гору Сент-Хеленс, оставил без крова полмиллиона людей, но при этом остался жив.

Моя мама во всем умеет найти приятную сторону!

— Ну да, — промямлил я. — Примерно так.

— Жаль, что здесь нет Пола, — сказала она будто бы самой себе. — Он хотел поговорить с тобой.

— А-а, ясно. Это из-за школы.

Так много всего случилось с тех пор, что я почти позабыл про собеседование в школе Гуди, — я оставил здание, охваченное пожаром, а мамин друг запомнил меня выпрыгивающим в окно и удирающим во все лопатки.

— Ты ему что-нибудь рассказала?

Мама отрицательно покачала головой.

— Что я могла рассказать? Он знает, что ты не совсем такой, как другие ребята, Перси. И он неглупый человек, он понимает: то, что ты делаешь, ты делаешь не со зла. Но школьная администрация требует от Пола, чтобы он разобрался в происшедшем, ведь, в конце концов, это он привел тебя в Гуди. Он старается убедить их в том, пожар произошел не по твоей вине, но так как ты убежал с места происшествия, то событие это приобретает… не совсем хороший оттенок.

Аннабет сочувственно посмотрела на меня. Я знал, ей знакомы подобные ситуации. Для полукровок мир смертных не самое гостеприимное и безопасное место.

— Я поговорю с Полом сам, — решил я. — После того, как мы вернемся из поиска. Я даже могу рассказать ему всю правду, если ты захочешь, мама.

Мама положила руку мне на плечо и заглянула в глаза:

— Ты сделаешь это?

— Ну да, а что? А то он еще подумает, что мы психи какие-нибудь.

— Он уже так думает.

— Тогда нам нечего терять.

— Спасибо, Перси. Я приглашу к нам Пола, когда ты будешь дома. — Тут она чуточку нахмурилась. — Только вот когда ты будешь? Чем вы сейчас заняты?

— У Перси есть один план, которому мы намерены следовать… — Аннабет задумчиво крошила пальцами печенюшку.

И мне пришлось рассказать о нем маме.

Она медленно кивала головой, слушая меня.

— Похоже, вам придется нелегко. Но мне почему-то кажется, что все отлично получится.

— У тебя ведь и у самой есть такая способность, да, мам? Ну… как бы видеть сквозь Туман?

— Не совсем такая. — Мама глубоко вздохнула. — Когда я была моложе, это было легче. Но ты прав, я всегда могла видеть сквозь него, даже больше, чем мне того хотелось бы. И именно эта особенность, не считая некоторых других, привлекла ко мне внимание твоего отца, когда мы с ним повстречались. Но прошу тебя, будь осторожен, сын! Пообещай мне благополучно вернуться домой.

— Мы постараемся, миссис Джексон, — сказала Аннабет. — Но ваш сынок так рвется в самое пекло, что удержать его бывает не просто. — С этими словами она встала и, отвернувшись от нас, уставилась в окно кухни.

Я медленно складывал салфетку, стараясь не вспылить.

— Ребята, что с вами? — Мама нахмурилась. — Вы что, поссорились?

Мы оба промолчали.

— Понятно, — протянула она, и я подумал, что моя мама умеет видеть не только сквозь Туман. Кажется, она сумела понять то, что происходит между мной и Аннабет. — Ладно, не будем об этом. Только вы не должны забывать, что Тайсон и Гроувер рассчитывают на вашу помощь. Надеются на вас обоих.

— Я знаю, — почти одновременно отозвались мы, и я смутился еще больше.

Мама улыбнулась.

— Перси, можешь воспользоваться телефоном в прихожей. Удачи вам, ребята.

Я с облегчением выбежал из кухни, хотя толком даже не соображал, как мне сейчас лучше поступить. Пошел к телефону, взял трубку, набрал номер. Номер, конечно, уже сто раз стерся с моей ладони, но это было не важно. Я его отлично помнил.

Мы договорились встретиться на Таймс-сквер. Когда мы с Аннабет подошли туда, Рейчел Элизабет Дэр стояла перед входом в отель «Мариотт» и она была вся золотая.

Я имею в виду, что ее лицо, волосы, одежда сверкали золотой краской и выглядела она так, будто к ней притронулся царь Мидас. Рейчел стояла в таком виде неподвижно, словно статуя, а рядом с ней находились еще пятеро ребят, тоже выкрашенных в разные цвета — медный, бронзовый, серебряный. Они замерли в разных позах, а мимо спешили толпы народу, и некоторые останавливались, чтобы на них поглядеть. Кое-кто даже бросал монетки на расстеленный на земле брезент. На табличке у ног Рейчел большими буквами было написано:

...

«ИСКУССТВО ГОРОДА ДЛЯ ДЕТЕЙ.

ПОЖЕРТВОВАНИЯ ПРИНИМАЮТСЯ»

Мы с Аннабет потоптались на месте минут пять, разглядывая Рейчел, но она если и заметила нас, то виду не подала. Не шевельнулась, даже глазом не моргнула. Я с моей гиперактивностью, конечно, на такое не способен, стоять без движения для меня просто невыносимо. Да и Рейчел, вся покрытая золотой краской, — тоже довольно странное зрелище. Она была похожа на статую какой-нибудь знаменитости, актрисы… или не знаю кого. Только глаза такие же зеленые, как и раньше.

— Может, подтолкнем ее чуточку, — предложила вслух Аннабет.

Я подумал, что это было б нехорошо, но Рейчел даже не шелохнулась. Прошло еще пять минут, со стороны стоянки такси к нам направился мальчишка, выкрашенный серебряной краской. Наверное, он там отдыхал, потому что, подойдя, встал рядом с Рейчел и принял такую позу, будто собирается прочитать толпе лекцию. Тут только Рейчел зашевелилась и сошла с брезента.

— Привет, Перси, — улыбнулась она. — Хорошее время я выбрала? Пошли выпьем кофе.

Мы пошли в одно местечко, которое называется «Кофе от лося», это на 43-й Западной улице. Рейчел заказала двойной эспрессо — кофе такой, как любит Гроувер, а мы с Аннабет попросили фруктовый десерт со льдом. Потом мы уселись за столик, стоявший прямо под чучелом лося. Что интересно, на Рейчел в ее золотом прикиде никто особого внимания не обратил.

— Значит, это и есть Аннабел, правильно? — спросила Рейчел.

— Меня зовут Аннабет, — поправила моя подруга. — А ты всегда одета во все золотое?

— Не всегда. Мы собираем деньги для одной группы. Эта группа добровольно работает над одним проектом для начальных школ. Вы знаете, наверное, что из программы начальных школ исключено преподавание основ искусства? Свою акцию мы проводим один раз в месяц, и если повезет, то нам удается собрать зараз примерно пять сотен долларов. Но почему-то мне кажется, что вы не об этом хотели поговорить со мной. Аннабет, ты тоже полукровка?

— Шшш, — зашипела на нее Аннабет, тревожно оглядываясь. — Ты еще объяви об этом на весь мир, ладно?

— Ладно, — легко согласилась Рейчел и, встав со стула, громко объявила на весь зал: — Эй, все тут! Эти двое вовсе не люди! Оба они наполовину греческие боги, вот как!

Никто и глаз не поднял. Рейчел пожала плечами и села обратно.

— До вас никому и дела нет.

— Не смешно, — сердито буркнула Аннабет. — Это тебе не шутка, смертная девочка.

— Перестаньте ссориться, девчонки, — вмешался я. — Успокойтесь.

— Я и не нервничаю, — отозвалась Рейчел. — Стоит мне только оказаться рядом тобой, как тут же начинаются разные неприятности — например, на нас нападают разные чудища. Чего тут нервничать, не понимаю.

— Слушай, я дико извиняюсь насчет того… в музыкальном классе. Надеюсь, тебя не выгнали из школы после этого?

— Ха, вот еще! Но назадавали мне кучу вопросов про тебя. Я, конечно, прикинулась дурочкой.

— Это было не сложно? — съязвила Аннабет.

— Перестань же! — попросил я. — Рейчел, видишь ли, у нас большие трудности. И нам нужна твоя помощь.

Рейчел прищурилась и уставилась на Аннабет.

— И тебе нужна моя помощь?

Аннабет помешивала фруктовый десерт соломинкой.

— Ага, — сказала она угрюмо. — Может быть.

Я рассказал Рейчел про лабиринт и про то, как нам нужно найти Дедала. Рассказал и о том, что с нами произошло, когда мы в прошлый раз ходили по лабиринту.

— Итак, ты хочешь, чтобы вас туда повела я? Хоть, между прочим, я никогда раньше не бывала в таких местах.

— Но ты же видишь сквозь Туман, — настаивал я. — И этим похожа на Ариадну. Могу поспорить, что ты найдешь верную дорогу. Лабиринту так легко тебя не надуть.

— А если ты ошибаешься?

— Тогда мы заблудимся. Но в любом случае это опасно. Очень, очень опасно.

— Я могу погибнуть?

— Да.

— А помнишь, ты раньше говорил, что чудовищам нет дела до смертных. Твой меч, он…

— Это так. Небесная бронза не ранит обыкновенных людей. Большинство чудовищ не обратит на тебя внимания. Но Лука… Лука другое дело. Ему все равно, кто ты. Он использует смертных, полукровок, монстров, кого угодно. И убьет любого, кто встанет на его пути.

— Какой милый мальчик… — пробормотала Рейчел.

— Он попал под влияние титана, — высказалась в его защиту Аннабет. — Он обманут.

Рейчел оглянулась, потом бросила взгляд по сторонам и сказала:

— Ладно. Я с вами.

Я даже опешил. Предположить не мог, что добиться ее согласия будет так легко!

— А ты не передумаешь?

— Не передумаю. Лето в этом году оказалось таким ску-учным, никто ничего интересного не предлагает. Ваше предложение пока самое лучшее. Итак, что мне надо разыскать?

— Мы должны найти вход в лабиринт, — ответила Аннабет. — На территории нашего лагеря есть один, но ты им не можешь воспользоваться. В лагерь доступ смертным закрыт.

Она произнесла слово «смертным» таким неприятным тоном, будто это было невесть какое оскорбление, но Рейчел только кивнула, принимая во внимание сказанное.

— Ясно. А на что может быть похож вход в лабиринт?

— На что угодно, — объяснила Аннабет. — На кусок стены. Камень. Дверной проем. Канализационный люк. Но на нем обязательно должна быть отметка Дедала. Греческая буква «дельта», светящаяся голубым.

— Похоже на это? — И Рейчел вывела мокрым пальцем букву ? на поверхности столика.

— Точно. Ты что, знаешь греческий язык?

— Нет. — Она вытянула из кармана большую пластмассовую расческу и стала вычесывать золотые блестки из волос. — Мне только надо сходить переодеться. Приходите за мной к входу в отель «Мариотт».