— Мы просим только об одном — дайте нам информацию, — завершила свою речь Пайпер. — На нас напали эти духи грозы, а они подчиняются какой-то зловредной госпоже. Если мы найдем их, может быть, нам удастся найти и Геру.

Царь погладил сосульки в бороде. За окнами опустилась ночь, и единственный свет исходил теперь от северного сияния наверху, отчего все вокруг казалось красным и синим.

— Я слышал про этих духов грозы, — сказал Борей. — Я знаю, где их держат. Знаю и о пленнике, которого они захватили.

— Вы говорите о тренере Хедже? — спросил Джейсон. — Он жив?

— Жив пока, — отмахнулся Борей. — Но та, которая командует этими духами грозы… Было бы безумием противодействовать ей. Уж лучше остаться здесь в качестве замороженных статуй.

— Гера попала в беду, — возразил Джейсон. — Через три дня она будет — не знаю — поглощена, уничтожена… что там еще. И гигант восстанет.

— Да, — согласился Борей. Джейсон не знал, то ли ему показалось, то ли Борей и в самом деле бросил гневный взгляд на Хиону. — Много ужасных сил приходит в действие. Даже мои дети не сообщают мне всех новостей, какие должны сообщать. Большое нашествие чудовищ началось с Кроноса — твой легковерный отец Зевс решил, что, когда титаны будут побеждены, на этом все кончится. Но ничего не изменилось — все осталось как раньше. Последнее сражение еще впереди, а тот, кто проснется, страшнее любого титана. Духи грозы — это только начало. Земля породит еще немало ужасов. Когда чудовища вырвутся из Тартара, а души мертвых покинут Аид… тогда у Олимпа будут все основания беспокоиться за свое будущее.

Джейсон не понимал толком, о чем он говорит, но ему не понравилась улыбка Хионы — для нее все это было словно забавой, развлечением.

— Так вы нам поможете? — спросил Джейсон.

— Я этого не сказал. — Борей нахмурился.

— Пожалуйста, ваше величество, — попросила Пайпер.

Все взгляды обратились к ней. Она, наверное, была перепугана до смерти, но оставалась красивой и уверенной в себе, и это никак не было связано с благословением Афродиты. Она снова стала самой собой, в походной одежде, с растрепанными волосами и без всякой косметики. Но в этом холодном зале она словно бы излучала тепло.

— Если вы скажете нам, где находятся эти духи грозы, то мы сможем захватить их в плен и доставить Эолу. Вы получите благодарность вашего босса. А Эол, может быть, простит нас и других полубогов. Мы даже могли бы спасти Глисона Хеджа. Все окажутся в выигрыше.

— Она хорошенькая, — пробормотал Зет. — Я хочу сказать, что она права.

— Папа, не слушай ее, — запротестовала Хиона. — Она — дочь Афродиты. Она осмеливается заговаривать бога. Заморозь ее немедленно.

Борей задумался над этими словами. Джейсон сунул руку в карман, готовясь вытащить золотую монетку. Если дела пойдут не так, то дорога будет каждая секунда.

Это движение не ускользнуло от Борея.

— Что это у тебя на руке, полубог?

Джейсон не знал, что рукав его куртки задрался, обнажив край татуировки. Он неохотно показал Борею знаки.

Глаза бога расширились. Хиона зашипела, как змея, и отпрянула в сторону.

И тут Борей сделал нечто неожиданное. Он рассмеялся так громко, что с потолка на пол рядом с ним посыпались сосульки. Очертания бога начали терять четкость. Его борода исчезла, одежды превратились в римскую тогу с алой оторочкой. На его голове появился венок из заиндевевшего лавра, а на боку оказался гладиус — римский меч наподобие того, что был у Джейсона.

— Аквилон, — произнес Джейсон, хотя он понятия не имел, откуда ему известно римское имя этого бога.

Бог наклонил голову:

— Тебе более знакомо это мое имя? И в то же время ты говоришь, что явился из Лагеря полукровок?

— Гмм… — Джейсон переступил с ноги на ногу. — Да, ваше величество.

— И сюда вас послала Гера… — В глазах бога зимы светились веселые искорки. — Теперь я понимаю. Она затеяла опасную игру. Смелую и опасную! Неудивительно, что Олимп закрыт. Они, наверное, дрожат при мысли о той игре, что она затеяла.

— Джейсон, — нервно проговорила Пайпер, — почему Борей изменил свои формы? Тога, венок. Что происходит?

— Это его римская форма. А что происходит… я этого не знаю.

— Конечно не знаешь. — Бог рассмеялся. — Наблюдать за этим будет очень интересно.

— Это означает, что вы отпускаете нас? — спросила Пайпер.

— Моя дорогая, — ответил Борей, — у меня нет причин вас убивать. Если план Геры провалится, а я думаю, что он провалится, то вы сами разорвете друг друга на части. И Эол сможет навсегда забыть о полубогах.

Джейсону показалось, будто холодные пальцы Хионы снова прикоснулись к его шее. Но это была не она — это было ощущение, что Борей прав. Ощущение, будто в мире что-то не так, это ощущение, беспокоившее Джейсона с того момента, когда он попал в Лагерь полукровок и услышал слова Хирона о том, что его прибытие чревато катастрофой… Борею было известно, что все это значит.

— А не могли вы бы пояснить свои слова? — попросил Джейсон.

— И не мечтай. Я не собираюсь вмешиваться в план Геры. Неудивительно, что она забрала твою память. — Борей рассмеялся, видимо все еще с удовольствием представляя себе, как полубоги разрывают друг друга на части. — Знаешь, у меня репутация дружелюбного бога. В отличие от моих братьев, про меня известно, что я влюблялся в смертных женщин. Да что там — мои сыновья Зет и Калаид начинали полубогами…

— И это объясняет, почему они стали идиотами, — промурлыкала Хиона.

— А ну, прекрати! — выкрикнул Зет. — Только потому, что ты родилась полной богиней…

— А ну-ка, вы оба — застыли! — приказал Борей. Очевидно, что это слово имело немалый вес в доме Борея, потому что брат и сестра тут же замерли. — Итак, я уже сказал, у меня хорошая репутация, но Борей редко играет важную роль в делах богов. Я сижу здесь, в своем дворце на краю цивилизации, и у меня мало развлечений. Даже этот идиот Нот, южный ветер, берет себе весенний отпуск и отправляется в Канкун [Крупный курорт в Мексике.]. А что имею я? Зимний фестиваль, когда голые квебекцы валяются в снегу!

— Я люблю зимний фестиваль, — пробормотал Зет.

— Я хочу сказать, — резко сказал Борей, — что теперь у меня есть шанс оказаться в центре событий. Да, я вас отпущу, чтобы вы могли продолжить поиск. Своих духов грозы вы найдете, конечно же, в городе ветров — в Чикаго…

— Папа! — запротестовала Хиона.

Борей словно не слышал дочери.

— Если вам удастся поймать эти ветра, то, возможно, вы получите безопасный допуск ко двору Эола. Если случится чудо и вам повезет, не забудьте сказать ему, что вы поймали эти ветра по моему приказу.

— Да, конечно, — кивнул Джейсон. — Так, значит, в Чикаго мы найдем и ту даму, которая командует этими ветрами? Это она захватила в плен Геру?

— Но-но, — ухмыльнулся Борей. — Это два разных вопроса, сын Юпитера.

«Юпитера, — отметил Джейсон. — Прежде он называл меня сыном Зевса».

— Ту, которая управляет ветрами, вы найдете в Чикаго, верно. Но она всего лишь служанка… служанка, которая, скорее всего, уничтожит вас. Если вам и с ней повезет и вы захватите в плен эти ветра, то тогда можете отправляться к Эолу. Только он знает все о земных ветрах. Все тайны в конечном счете стекаются в его крепость. Если кто и сможет вам сказать, где заточена Гера, то один Эол. А что касается того, с кем вы столкнетесь, когда найдете клетку Геры… то, поверьте, если бы я сказал вам об этом, то вы бы попросили меня, чтобы я вас заморозил.

— Отец, — возразила Хиона, — ты не можешь так просто позволить им…

— Я волен делать то, что хочу, — отрезал он посуровевшим тоном. — Я ведь все еще хозяин здесь. Или нет?

По тому, каким грозным взглядом Борей смерил дочь, было очевидно, что между ними не прекращаются распри. В глазах Хионы мелькнула злость, но она сжала губы.

— Как тебе будет угодно, отец.

— Теперь ступайте, полубоги, — велел Борей. — Пока я не передумал. Зет, проводи их — и чтобы все было тихо-мирно.

Они поклонились богу северного ветра, и Борей тут же растворился в тумане.

В холле их ждали Кэл и Лео. Вид у Лео был продрогший, но в остальном он не претерпел никакого урона. Он даже успел почиститься, его одежда, казалось, была только что выстирана, словно он воспользовался прачечной отеля. Дракон Фестус вернулся в свое прежнее обличье и теперь обдувал огоньком чешую, чтобы растопить на ней иней.

Когда Хиона провожала их вниз по лестнице, Джейсон заметил, что Лео не спускает с нее глаз. Он даже принялся зачесывать пятерней волосы, убирая их назад.

«О-го-го», — подумал Джейсон.

Он сделал себе заметку на память попозже сообщить Лео, что собой представляет богиня снега. Класть на нее глаз было безумием.

На нижней ступеньке Хиона повернулась к Пайпер.

— Ты провела моего отца, девчонка. Но меня тебе не провести. Мы еще встретимся. А твою статую, Джейсон Грейс, я скоро увижу в тронном зале.

— Борей прав, — сказал Джейсон. — Ты избалованное дитя. Пока, ледяная принцесса.

Глаза Хионы засветились бешеной белизной. На сей раз она, казалось, не могла найти ответных слов. Она в буквальном смысле ураганом понеслась вверх по лестнице. На середине пути она превратилась в метель и исчезла.

— Осторожнее, — предупредил его Зет. — Она никогда не забывает оскорблений.

Кэл согласно прохрипел:

— Дрянь сестра.

— Она богиня снега, — пожал плечами Джейсон. — Что она сможет сделать? Закидать нас снежками? — Но, еще не успев договорить, Джейсон почувствовала, что Хиона способна на большее.

Вид у Лео был самый несчастный.

— Что там случилось? Она на вас злится. Значит, и на меня тоже? Ребята, я же хотел пригласить эту девчонку на выпускной вечер в школе.

— Мы тебе все объясним попозже, — пообещала Пайпер, но, когда она взглянула на Джейсона, он понял: объяснений она ждет от него.

Что случилось там, наверху? Джейсон толком не знал этого. Борей превратился в Аквилона, принял свое римское обличье, словно в присутствии Джейсона с ним случился приступ шизофрении.

Мысль о том, что Джейсон был отправлен в Лагерь полукровок, развеселила бога, но Борей-Аквилон отпустил их не из собственной доброты. В его глазах плясали огоньки жестокой радости, словно он сделал ставку в собачьих боях.

«Вы разорвете друг друга на части, — так он сказал. — Эолу больше не придется беспокоиться из-за полубогов».

Джейсон отвернулся от Пайпер, стараясь не показать, насколько он выбит из колеи.

— Да, — согласился он, — мы все объясним попозже.

— Будь поосторожнее, красотка, — предупредил Зет. — У ветров, которые гуляют между нашим домом и Чикаго, дурной нрав. Много других злобных сущностей тоже пришли в движение. Мне жаль, что ты не останешься с нами. Из тебя получилась бы такая милая ледяная статуя… я мог бы смотреться в нее.

— Спасибо. Но я бы уж лучше играла в хоккей с Кэлом.

— Хоккей? — Глаза Кэла загорелись.

— Шутка, — улыбнулась Пайпер. — И ветры грозы не самая большая наша проблема.

— Ох, не самая, — согласился Зет. — Будет и еще кое-что. Хуже.

— Хуже, — повторил Кэл.

— Можете вы сказать мне, что это? — снова улыбнулась им Пайпер.

На сей раз ее обаяние не сработало. Бореады с алыми крыльями синхронно покачали головами. Двери ангара раскрылись в холодную звездную ночь, и дракон Фестус затопал ногами, готовясь взлететь.

— Спроси у Эола, что такое «хуже», — мрачно напутствовал Зет. — Он знает. Удачи!

Глядя на него, можно было подумать, что он и в самом деле переживает за них, хотя всего минуту назад хотел превратить Пайпер в ледяную скульптуру.

Кэл потрепал Лео по плечу.

— Не пропади там, — произнес он, наверное, самое длинное предложение, какое когда-либо пытался произнести. — Другой раз — хоккей. Пицца.

— Давайте, ребята. — Джейсон поглядел в темноту. Он спешил выбраться из этого холодного пентхауса, но его не покидало чувство, что это место еще покажется им гостеприимным… в сравнении с тем, что им предстоит. — Летим в Чикаго и постараемся не пропасть.

XXI

Пайпер

Пайпер расслабилась, только когда мерцание Квебек-Сити исчезло вдали.

— Ты была неотразима, — сказал ей Джейсон.

В другое время от такого комплимента она почувствовала бы себя на седьмом небе. Но теперь Пайпер думала только о предстоящих неприятностях. «Много других злобных сущностей тоже пришли в движение», — предупредил их Зет. Она и сама это знала. Чем ближе было солнцестояние, тем меньше времени оставалось у Пайпер на принятие решения.

Она сказала Джейсону по-французски:

— Если бы ты знал правду обо мне, то не считал бы меня такой уж неотразимой.

— Не понял?

— Я сказала, что всего лишь поговорила с Бореем. Ничего особенного.

Разговаривая с ним, Пайпер не повернулась, но подозревала, что Джейсон улыбается.

— Слушай, ты спасла меня — иначе я стал бы экспонатом в этой замороженной коллекции Хионы. Я перед тобой в долгу.

«Ну, это было самое легкое», — подумала она.

Пайпер ни за что не позволила бы этой ледяной ведьме удержать Джейсона. Ее больше беспокоило то, что Борей изменил свою внешность. И почему он так поступил. Это имело какое-то отношение к прошлому Джейсона, к этой татуировке на его руке. Борей полагал, что Джейсон имеет отношение к Риму, а римляне и греки — это разное. Она ждала какого-нибудь объяснения, но Джейсон явно не хотел что-либо объяснять.

До последнего времени Пайпер вполне могла не принимать во внимание слова Джейсона, что будто бы он чужой в Лагере полукровок. Он, несомненно, полубог. А потому не мог быть там чужим. Но теперь… что, если он на самом деле какой-то другой? Что, если он враг? Эта мысль была ей так же невыносима, как Хиона.

Лео передал им сэндвичи из своего рюкзака. После того как они ему рассказали, что произошло в тронном зале, Лео помалкивал.

— Я все еще не могу поверить… ну, про Хиону, — наконец проговорил он. — Она казалась такой милой.

— Уж ты мне поверь, старина, — сказал Джейсон. — Снег, может, и красив, но вблизи он холодный и отвратительный. Мы найдем тебе на выпускной вечер девчонку получше.

Пайпер улыбнулась, но Лео оставался мрачен. Он почти ничего не рассказал о том, как провел время во дворце или почему Бореады отделили его от Пайпер и Джейсона. У Пайпер было такое ощущение, будто он что-то скрывает. Что бы это ни было, его настроение, казалось, влияло на Фестуса — тот рычал и пускал пар, стараясь не замерзнуть в холодном канадском воздухе. Счастливый дракон вовсе не был счастлив.

Они на лету подкрепились сэндвичами. Пайпер понятия не имела, где Лео добыл припасы, но он даже не забыл взять вегетарианскую еду для нее. Сэндвич с сыром и авокадо был великолепен.

Все трое притихли и молчали. Они понимали, что Борей отпустил их по одной простой причине: они и так отправились на задание, неминуемо ведущее их к смерти.

Взошла луна, и наверху зажглись звезды. Веки Пайпер налились тяжестью. Встреча с Бореем и его детьми испугала ее больше, чем она готова была признать. Теперь, когда желудок у нее был полон, адреналин исчезал из крови.

«Забудь об этом, красотка! — закричал бы на нее тренер Хедж. — Не будь бабой!»

Пайпер думала о тренере с того самого момента, когда Борей сказал, что тот жив. Хедж ей никогда не нравился, но он бросился в каньон спасать Лео. И он пожертвовал собой, чтобы спасти их на балконе. Теперь Пайпер поняла, что этот старый козлик на свой доставучий манер пытался помочь ей, пытался подготовить к жизни полубога, когда подгонял ее в школе, требовал, чтобы она бежала быстрее, больше отжималась, и даже когда отворачивался от нее, позволяя ей самой разобраться с подлыми девчонками.

Тогда на балконе Дилан, дух грозы, сказал что-то и о тренере — его, мол, отправили на тихое место в «Школу джунглей», потому что он стал слишком стар и это было своего рода наказанием. Пайпер не могла понять, о чем говорил Дилан и объясняло ли это всегдашнюю раздражительность тренера. Как бы ни обстояли дела на самом деле, теперь, когда Пайпер знала, что Хедж жив, ее охватило сильное желание спасти его.

«Не забегай вперед, — пожурила она себя. — У тебя самой проблемы посерьезнее. У этого путешествия не будет счастливого конца».

Она предатель, как и Силена Боргард. Когда ее друзья узнают об этом — вопрос времени.

Пайпер посмотрела на звезды и вспомнила ту давнюю ночь, когда они с отцом спали перед домом дедушки Тома. Дедушка Том умер за много лет до этого, но отец сохранил его дом в Оклахоме, потому что вырос там.

Они приехали туда на несколько дней, собираясь привести там все в порядок и продать домик, хотя Пайпер представить себе не могла, кто купит покосившуюся хижину со ставнями вместо окон, с двумя крохотными комнатами, которые к тому же воняли, как сигары. Первая ночь была такой душной — середина августа и никаких кондиционеров, — что отец предложил спать на открытом воздухе.

Они расстелили спальные мешки и слушали цикад, трещащих в деревьях. Пайпер показала ему созвездия, о которых читала: Геркулес, Лира, Стрелец. По греческим мифам, Лира принадлежала Аполлону, а Стрельца на картах изображали в виде стреляющего кентавра.

Отец закинул руки за голову. В старой футболке и джинсах он напоминал какого-нибудь парня из Талеквы в штате Оклахома, индейца чероки, который, возможно, никогда не покидал земель своего племени.

— Твой дед сказал бы, что все эти греческие рисунки — чушь собачья. Он мне говорил, что звезды — это существа с сияющей шерстью, этакие волшебные ежи. Когда-то, давным-давно, какие-то охотники даже поймали несколько из них в лесу. Пока не наступила ночь, они и не догадывались, что это такое. А ночью эти звездные существа начали светиться. От их шкурок отлетали золотые искры, и тогда чероки выпустили их назад в небо.

— Ты веришь в волшебных ежей? — спросила Пайпер.

Отец рассмеялся:

— Я думаю, в голове у дедушки Тома, как и у греков, было полно всякой чепухи. Но небо большое. Я думаю, там есть место и для Геркулеса, и для ежа.

Они помолчали некоторое время, и наконец Пайпер набралась смелости задать вопрос, давно не дававший ей покоя:

— Па, а почему ты никогда не играешь ролей коренных американцев?

Неделей ранее он отверг предложение на несколько миллионов сняться в роли Тонто в ремейке «Одинокого рейнджера». Пайпер не могла понять, почему он это сделал. Отец играл всякие роли — учителя-латиноамериканца в школе для трудных подростков в Лос-Анджелесе, франтоватого израильского шпиона в приключенческом боевике, даже сирийского боевика в одном из фильмов сериала о Джеймсе Бонде. И конечно, он был известен как царь Спарты. Но если ему предлагали роль коренного американца (что это за роль, не имело значения), отец неизменно отказывался.

— Слишком близко к корням, Пайпс. — Отец подмигнул ей. — Легче делать вид, что я нечто иное, чем на самом деле.

— А это не надоедает? У тебя никогда не было искушения, ну, типа, найти идеальную роль, которая могла бы изменить представления людей о тебе?

— Если такая роль и есть, Пайпс, — с грустью сказал он, — то я ее не нашел.

Она посмотрела на звезды, пытаясь вообразить, что это светящиеся ежи. Но увидела только все те же привычные фигуры: Геркулес, бегущий по небу, чтобы сразиться с чудовищами. Отец, вероятно, прав. И греки, и чероки были немного чокнутые. Звезды — это всего лишь огненные шары.