— …съесть ее последней, ма? — говорил Самп.

— Идиот! — прокричала ма Гаскет, и Лео понял, что Самп и Торк, видимо, ее сыновья. Если так, то уродство явно было наследственной чертой. — Нужно было бросить вас на улице в младенчестве, как это и полагается делать с детьми циклопов. Может быть, вы бы хоть чему-то научились. Будь проклято мое доброе сердце — я оставила вас в доме!

— Доброе сердце? — пробормотал Торк.

— Что это ты сказал, неблагодарный?

— Ничего, ма. Я только сказал, что у тебя доброе сердце. Мы должны работать на тебя, кормить тебя, подпиливать тебе ногти на ногах…

— И должны быть мне благодарны! — прорычала ма Гаскет. — Пошуруй-ка в костре, Торк. Самп, слышишь, ты, идиот, мой чемодан с приправой в соседнем складе. Уж не думаешь ли ты, что я буду есть этих полукровок без приправы?

— Да, ма, — закивал Самп. — То есть я хотел сказать — нет…

— Иди принеси его! — Ма Гаскет ухватила ближайшее шасси и швырнула его в голову Сампа.

Самп упал на колени. Лео был уверен: такой удар должен был убить его, но, видимо, циклоп привык к подобному обращению. Он поднялся на ноги и побежал за приправами.

«Сейчас самое время, — подумал Лео. — Пока один из них не вернулся».

Он закончил подключение второй машины и перешел к третьей. Циклопы не видели, как он перебегает от одного манипулятора к другому, — его заметила Пайпер. Выражение на ее лицо сменилось — от ужаса к недоумению, — она охнула.

— Что такое, девчонка? — Ма Гаскет повернулась к ней. — Такая хрупкая — уж не сломала ли я тебя?

К счастью, мозги у Пайпер работали хорошо. Она отвернулась от Лео и сказала:

— Я думаю, тут дело в моих ребрах, мэм. Если у меня внутри все сломано, то вкус у меня, наверное, будет ужасный.

— Неглупо. — Ма Гаскет зашлась в хохоте. — Последний герой, которого мы съели… помнишь его, Торк? Сын Меркурия, кажется?

— Да, ма, — согласился Торк. — Вкусный. Немного жестковат.

— Он тоже хотел провернуть такой же трюк. Сказал, что принимает лекарство. Но вкус у него был отличный!

— Похож на баранину, — припомнил Торк. — Алая рубашка. Говорил по-латыни. Да, немного жестковат, но совсем неплох.

Пальцы Лео замерли на панели. Пайпер явно подумала о том же, потому что она переспросила:

— Алая рубашка? Латынь?

— Хорошая еда, — задумчиво сказала ма Гаскет. — Все дело в том, деточка, что мы не так глупы, как думают про нас люди! Нас — северных циклопов — не купишь на все эти дурацкие трюки и загадки.

Лео снова принялся за работу, но мысли его метались. Здесь поймали парня, который говорил на латинском. В алой рубашке, как у Джейсона. Он не понимал, что это значит, но пусть этих циклопов лучше допрашивает Пайпер. Если он хочет получить хоть маленький шанс победить этих монстров, то ему нужно пошевеливаться — успеть, пока не вернулся Самп.

Он посмотрел на двигатель, подвешенный прямо над стоянкой циклопов. Хотел бы он воспользоваться этой штукой — из нее получилось бы превосходное оружие. Но управление этим краном находилось по другую сторону сборочной линии. Лео не мог проникнуть туда незамеченным, и потом, времени у него уже не оставалось.

Последняя часть его плана была самой сложной. Он извлек из своего пояса провода, радиоадаптер и маленькую отвертку и принялся сооружать универсальный пульт управления. В первый раз он безмолвно поблагодарил своего отца Гефеста за волшебный пояс с инструментом.

«Помоги мне выбраться отсюда, — взмолился он, — и, может, ты будешь не таким уж плохим парнем».

Пайпер продолжала говорить, делая упор на похвалы:

— Да-да, я слышала про северных циклопов! — Лео понял, что это брехня собачья, но говорила Пайпер убедительно. — Но я не знала, что вы такие большие и умные!

— Лесть тоже ни к чему не приведет, — отрезала ма Гаскет, хотя в голосе ее прозвучала довольная нотка. — Можешь не сомневаться, тобой закусят лучшие из местных циклопов.

— Но разве циклопы не мастера? — спросила Пайпер. — То есть я думала, что вы делаете оружие для богов.

— О, я большой мастер. В поедании людей. Ну и если растоптать кого надо. И делать всякие штуки мы тоже умеем. Только не для богов. Для богов работают наши братья, старшие циклопы. Они думают, что они такие высокие и могучие, потому что на несколько тысяч лет старше нас. Потом есть еще наши южные братья, они живут на островах и пасут овец. Кретины! Но мы, гиперборейские циклопы, северный клан, мы — лучшие. Основали «Монокль моторс» на этом старом заводе — лучшее оружие, доспехи, колесницы, экономичные внедорожники! И тут — на тебе. Вынуждены закрыться. Уволили бо?льшую часть нашего племени. Война была скоротечной. Титаны потерпели поражение. Плохо! Теперь нет спроса на оружие циклопов.

— Не может быть, — сочувственно сказала Пайпер. — Я уверена, вы делали удивительное оружие.

Торк ухмыльнулся:

— Пискучий боевой молот!

Он подобрал с пола большой шест с чем-то похожим на металлическую гармошку на конце. Затем шарахнул этой штукой по полу, и бетон треснул, при этом раздался такой звук, будто кто-то наступил на самую большую в мире резиновую уточку с пищалкой.

— Замечательно, — похвалила Пайпер.

Торк посмотрел на нее с довольным видом.

— Но взрывающийся топор гораздо лучше, хотя он и одноразового пользования.

— А можно посмотреть, как он действует? — спросила Пайпер. — Если бы мне можно было освободить руку…

Торк с готовностью шагнул вперед, но ма Гаскет сказала:

— Глупый! Она опять хочет тебя одурачить. Хватит разговоров! Прикончи сначала парня, а то он сам по себе помрет. А я люблю свежее мясо.

«Нет! — Пальцы Лео работали как бешеные, соединяли провода для пульта. — Еще несколько минут!»

— Эй, постой-ка, — сказала Пайпер, пытаясь привлечь внимание циклопа. — Постой, могу я попросить…

Провода заискрили в руке Лео. Циклопы замерли и повернулись в его сторону. Потом Торк схватил кузов и швырнул в сторону Лео.

Лео откатился в сторону, а кузов запрыгал, разбивая все на своем пути. Опоздай Лео на полсекунды — и его бы раздавило всмятку.

Он поднялся на ноги, и ма Гаскет, увидев его, завопила:

— Торк, ты глупый циклопий выродок, прикончи его!

Торк зашагал в его сторону. Лео как сумасшедший жал на кнопку самодельного пульта.

Торк был от него на расстоянии в пятьдесят футов. Двадцать футов.

И тут первая рука-манипулятор пришла в движение. Трехтонный металлический кулак с такой силой ударил циклопа по спине, что тот растянулся на полу. Прежде чем он пришел в себя, манипулятор ухватил его за ногу и поднял в воздух.

— А-а-а-ах! — Торк взмыл вверх.

Потолок был слишком далеко, и там стоял мрак, не позволявший увидеть, что происходит, но, судя по металлическому звуку, Лео решил: циклоп ударился об одну из балок.

Но Торк так никогда и не вернулся на землю — вместо него на пол просыпался желтый порошок. Торк распался в прах.

— Мой сынок… ты… ты… — Потрясенная ма Гаскет уставилась на Лео.

И тут словно по сигналу появился Самп с чемоданом.

— Ма, я принес приправу…

Он не успела закончить предложение. Лео нажал на кнопку пульта, и рука второго манипулятора ударила Сампа в грудь. Чемодан с приправами взорвался, как граната, а Самп отлетел назад — прямо к основанию третьей машины Лео. Возможно, у Сампа и был иммунитет к ударам от летящих в его голову шасси, но иммунитета к манипулятору, развивающему силу в десять тысяч фунтов, у него не было. Третий манипулятор так шарахнул его об пол, что Самп взорвался пылью, словно порвавшийся мешок с мукой.

Из двух циклопов он вышиб дух! Лео уже начал чувствовать себя Непобедимым Воином Пояса, но тут ма Гаскет устремила на него свой взор. Она схватила ближайшую стрелу манипулятора и с ревом вырвала ее из основания.

— Ты укокошил моих мальчиков! Только я имею на это право!

Лео нажал кнопку, и два оставшихся манипулятора пришли в действие. Ма Гаскет схватила первый и поломала его на две части. Второй манипулятор ударил ей по голове, но это, казалось, только сильнее взбесило циклопшу. Она вцепилась в зажимы манипулятора, вырвала рычаг и замахнулась им, словно бейсбольной битой, — он просвистел в дюйме-другом от Пайпер и Джейсона. Ма Гаскет швырнула рычаг, и он, крутясь, полетел к Лео. Он вскрикнул и отскочил в сторону, а рычаг разбил на кусочки машину рядом с ним.

Лео начал понимать, что взбешенная мать циклопов не тот противник, с которым можно сражаться, используя пульт дистанционного управления и отвертку. Будущее Непобедимого Воина Пояса представлялось теперь более чем туманным.

Циклопша находилась уже футах в двадцати от него, рядом с костром. Кулаки ее были сжаты, зубы обнажились. Вид она имела нелепый — в кольчужном муму и с сальными косичками. Но Лео (он видел убийственный блеск в ее громадном красном глазу и учитывал ее двенадцатифутовый рост) было не до смеха.

— Есть у тебя в запасе еще какие-нибудь штучки, полубог? — спросила ма Гаскет.

Лео метнул взгляд вверх. Двигатель по-прежнему висел на цепи — жаль, у него не было времени задействовать механизм. Сама цепь… то единственное звено… Лео не мог его увидеть с такого расстояния, но все его чувства говорили, что там имеет место усталость металла.

— Черт возьми, у меня еще есть кой-какие штучки! — Лео поднял пульт управления. — Еще шаг — и я уничтожу тебя огнем!

— Неужели? — Ма Гаскет рассмеялась. — Циклопы не боятся огня, ты, идиот. Но если ты хочешь поиграть с огоньком, то я тебе помогу!

Она схватила раскаленные угли в руки и швырнула их в Лео. Угли упали вокруг него.

— Ты промазала, — недоуменно сказал он.

Тогда ма Гаскет ухмыльнулась и схватила бочку рядом с грузовичком. Лео успел прочесть написанное по трафарету слово «КЕРОСИН» прежде, чем циклопша швырнула в него бочку. Бочка ударилась об пол перед ним, раскололась, и светлая жидкость растеклась повсюду вокруг. Угольки заискрились. Лео зажмурился и услышал вопль Пайпер:

— Нет!

Вокруг него поднялся огненный вихрь. Когда Лео открыл глаза, он был окутан пламенем, поднявшимся вверх на двадцать футов.

Ма Гаскет взвизгнула от удовольствия, но Лео оказался плохим топливом для огня. Керосин выгорел, на полу остались лишь маленькие горящие лужицы.

— Лео?! — вскрикнула Пайпер.

У ма Гаскет был изумленный вид.

— Ты жив? — Она сделала еще один шаг вперед и оказалась на том самом месте, где нужно было Лео. — Кто ты такой?

— Сын Гефеста, — ответил Лео. — И я тебя предупредил: ты будешь уничтожена огнем.

Он поднял палец вверх и собрал в кулак всю свою волю. Ни разу в жизни не испытывал он такого напряжения, как теперь, выпуская белое пламя в цепь, на которой прямо над головой циклопши висел двигатель; Лео целился в звено, которое казалось ему слабее других.

Пламя погасло, но ничего не случилось.

— Впечатляющая попытка, сын Гефеста. — Ма Гаскет рассмеялась. — Я много веков не видела огнестрельцев. Из тебя выйдет отличная закуска.

Цепь хрустнула — звено перегрелось до предела прочности, и двигатель рухнул вниз, убийственный и безмолвный.

— Я так не думаю, — сказал Лео.

Ма Гаскет даже не успела поднять взгляд.

Бах! Циклопша исчезла — осталась только кучка праха под пятитонным двигателем.

— Что, иммунитета к двигателям у тебя не выработалось? — торжествующе завопил Лео. — Вау!

Потом он упал на колени, голова у него гудела. Несколько минут спустя Лео понял, что его окликает Пайпер:

— Лео! Ты жив? Можешь двигаться?

Он с трудом поднялся на ноги. Никогда прежде не пытался он сгенерировать пламя такой мощности, и теперь силы совершенно оставили его.

Лео потребовалось немало времени, чтобы высвободить Пайпер из цепей. Потом они вместе опустили на землю Джейсона, тот все еще был без сознания. Пайпер сумела выдавить немного нектара ему в рот, и он застонал. Рана у него на голове стала заживать. Кровь приливала к лицу.

— Ну, черепушка у него, кажется, крепкая, — констатировал Лео. — Думаю, все с ним будет хорошо.

— Слава богу, — вздохнула Пайпер. Потом посмотрела на Лео с выражением, похожим на страх. — Как это ты… огонь… ты всегда…

Лео опустил глаза.

— Всегда, — сказал он. — Я дьявольски опасен. Извини, я должен был сказать вам раньше, но…

— Извини? — Пайпер ущипнула его за руку. Он посмотрел на нее — она улыбалась. — Это было удивительно, Вальдес! Ты спас наши жизни. За что тут извиняться?

Лео моргнул. Он заулыбался, но чувство облегчения внезапно было испорчено — он увидел что-то рядом с ногой Пайпер.

Желтый прах, порошкообразные останки одного из циклопов, может быть Торка, двигались по полу, словно невидимый ветер собирал их воедино.

— Они снова формируются, — выдохнул Лео. — Смотри.

Пайпер отступила от порошка.

— Это невозможно! Аннабет сказала, что монстры, когда их убивают, распыляются. Они возвращаются в Тартар и долгое время не могут выбраться оттуда.

— Ну, видимо, этому праху плохо объяснили правила игры…

На глазах Лео порошок собрался в кучку, потом очень медленно растекся, образуя руки и ноги.

— О боже. — Пайпер побледнела. — Борей что-то говорил об этом: земля, рождающая ужасы… когда монстры вырвутся из Тартара, а души мертвых покинут Аид… Сколько, по-твоему, у нас есть времени?

Лео вспомнил лицо, которое проявилось из почвы, — эта спящая женщина определенно было ужасом, порожденным землей.

— Не знаю, — ответил он. — Но нам нужно убираться отсюда.

XXV

Джейсон

Джейсону снилось, что его опутали цепями и он висит головой вниз, словно говяжья туша. Все у него болело — руки, ноги, грудь, голова. В особенности голова. Ему казалось, что это не голова, а воздушный шарик, надутый до предела.

— Если я мертв, то почему мне так больно? — пробормотал он.

— Ты не мертв, мой герой, — раздался женский голос. — Твое время еще не пришло. Поговори со мной.

Мысли Джейсона покинули его тело. Он слышал вопли чудовищ, крики друзей, взрывы, но все это словно происходило в другом мире, от которого он уплывал все дальше и дальше.

Он вдруг оказался в земляной клети. Корни деревьев переплелись с камнями, ограничивая его свободу. За прутьями-щупальцами он видел пол пустого бассейна, из дальнего конца которого торчал, увеличиваясь в размерах, еще один земляной конус, а над ними виднелись развалины сгоревшего дома из красного камня.

Рядом с Джейсоном в клети сидела, скрестив ноги, женщина в черных одеждах, ее голова была укрыта саваном. Она подняла эту вуаль, и он увидел гордое, красивое и ожесточенное страданиями лицо.

— Гера.

— Добро пожаловать в мою тюрьму, — сказала богиня. — Сегодня ты не умрешь, Джейсон. Твои друзья позаботятся о тебе… на сей раз.

— На сей раз? — переспросил он.

Гера повела рукой в сторону щупалец, обволакивающих клетку.

— Худшие испытания впереди. Сама земля против нас.

— Ты — богиня. Почему ты не можешь просто бежать отсюда?

Гера печально улыбнулась. Ее фигура начала светиться и наполнять клетку мучительно ярким сиянием. Воздух загудел, наполнившись мощью, молекулы разделялись на части, как при ядерном взрыве. Джейсон подумал, что если бы он присутствовал здесь во плоти, то наверняка испарился бы.

От клетки должны были остаться одни обломки. Земля должна была разойтись и поглотить разрушенный дом. Но когда сияние прекратилось, клетка оказалась на прежнем месте. Ничто не изменилось за решеткой. Только Гера выглядела иначе — чуть больше ссутулившейся и усталой.

— Существуют силы, против которых ничего не могут поделать даже боги, — вздохнула она. — Меня не так-то просто пленить. Я могу одновременно находиться в разных местах. Но если уловить бо?льшую часть моего существа, то это можно сравнить с медвежьей лапой в капкане. Я не могу бежать, я невидима для глаз других богов. Только ты можешь меня найти, а я с каждым днем становлюсь все слабее.

— Так как же ты здесь оказалась? — спросил Джейсон. — Как тебя пленили?

— Я не могла сидеть сложа руки, — вздохнула богиня. — Твой отец Юпитер считает, что может скрыться с глаз и таким образом убаюкать наших врагов. Он считает, что олимпийцы оказались слишком втянуты в дела смертных, в судьбы наших детей-полубогов, в особенности после того, как мы согласились признавать их после войны. Он считает, что именно это и побудило наших врагов действовать. Поэтому он и закрыл Олимп.

— Но ты с ним не согласна.

— Нет. Я часто не понимаю настроений и решений моего мужа, но даже для Зевса это вообще за гранью разумного. Я не могу понять, почему он был так настойчив и убежден в своей правоте. Это было… не похоже на него. Как Гера, я могла бы просто следовать желаниям моего повелителя. Но я еще и Юнона. — Ее изображение замигало, и Джейсон увидел доспехи под простым черным одеянием, накидку из козьей шкуры, символ римского воина, на бронзовом панцире. — Юнона Монета [Юнона Наставница.] — так меня называли когда-то. Юнона, которая предупреждает. Я была хранительницей государства, покровительницей Вечного Рима. Я не могла бездействовать, когда нападали на потомков моего народа. Я почувствовала опасность, грозящую этому священному месту. Голос… — она помедлила, — голос сказал мне, что я должна прийти сюда. У богов нет того, что вы называете совестью. И мы не видим снов. Но этот голос был именно таким — вкрадчивым и мягким, он убеждал меня прийти сюда. И вот в тот самый день, когда Зевс закрыл Олимп, я ускользнула, не сообщив ему о моих планах, чтобы он не мог меня остановить. И я пришла сюда — выяснить, что происходит.

— Это была ловушка, — предположил Джейсон.

Богиня кивнула:

— Я слишком поздно поняла, как быстро движется Земля. Я оказалась еще глупее Юпитера — раба своих собственных порывов. Именно так это и произошло в первый раз. Меня захватили в плен гиганты, и мое заточение привело к войне. Теперь наши враги поднимаются снова. Боги могут одержать над ними победу только с помощью величайших из живущих героев. А та, кому служат эти гиганты… она вообще непобедима… ее можно только погрузить в сон.

— Не понимаю.

— Скоро поймешь.

Клетка начала сужаться, щупальца, захватывая друг друга, стягивались. Очертания Геры задрожали, как пламя свечи на ветру. Джейсон увидел, что на краю бассейна, за пределами клетки, собираются какие-то фигуры — неуклюжие горбатые гуманоиды с лысыми головами. Если только глаза не обманывали Джейсона, у них было больше одной пары рук. Он услышал и вой волков, но не тех, что видел с волчицей Лупой. По их вою он понял, что они из другой стаи — более голодной, более агрессивной, жадной до крови.

— Поспеши, Джейсон, — сказала Гера. — Мои тюремщики приближаются, и ты начинаешь приходить в себя. У меня больше не хватит сил явиться перед тобой снова. Даже во снах.

— Постой, — заторопился он. — Борей говорил нам, что ты ввязалась в опасную игру. Что он имел в виду?

Гера посмотрела на него безумным взглядом, и Джейсон подумал, что она и в самом деле могла совершить какую-нибудь глупость.

— Обмен, — пробормотала она. — Единственный способ восстановить мир. Враг рассчитывает на нашу разобщенность, а если мы разобщены, то мы будем уничтожены. Ты мое мирное подношение, Джейсон, мост, с помощью которого можно преодолеть тысячелетнюю ненависть.

— Что? Я не…

— Больше я тебе ничего не могу сказать. Ты дожил до этого дня только потому, что я забрала твою память. Найди это место. Вернись к исходному пункту. Твоя сестра поможет тебе.