— Я думаю, Вам лучше спрятать письмо отца, — заметила девушка.

— Вам известно его содержание? — подняв взор на девушку, строго спросил Райт.

— Я думаю, что только частично. Кое-что мне рассказала герцогиня, но я уверена, что Ваш отец далеко не всё поведал своей жене на смертном одре. Остальные тайны скрыла бумага.

— Дебора, я должен просить Вас об одной услуге, — подойдя к гостье, произнёс Джон.

— Нет, милый герцог, не просите меня об этом!

— Что значит — «не просите»? — удивлённо изогнул брови рыцарь. — Вы даже не знаете, в чём заключается моя просьба!

— Прожив какое-то время с Вашей матушкой под одной крышей, послушав рассказы о её сыне, потом, приехав в Лондон и наслушавшись сотни баек о подвигах Красного Джона, я успела составиьт о Вас мнение, поэтому уверена, что Ваша Светлость будет просить меня не открывать никому своего высокого происхождения, — на одном дыхании с надрывом произнесла девушка, в конце речи почтительно склонив голову.

— Вы угадали, Дебора. И я полагаю, что Вы должны прекрасно понимать причины, побуждающие меня к этому.

— Я всё понимаю, сэр Джон, — снова острый взгляд шатенки впился в лицо мужчины. — Но я не могу нарушить слова, данного Вашей матушке.

— Простите, но какое слово взяла с Вас герцогиня?

— Её Светлость умоляла меня заставить Вас предстать перед монархом именно в том виде, в каком должно предстать её сыну, унаследовавшему столь громкий титул. Ваша матушка желает, чтобы Вы приняли службу при дворе короля.

— Но дело в том, что я уже посвящён в рыцари и принят на службу к принцессе, — отпарировал Райт.

— Это лишь полдела. Но двор должен знать, что Вы являетесь наследником герцогской короны! И не просите меня скрывать это.

— Хорошо, мисс Вайт, — согласился Джон и, прохаживаясь по комнате, продолжил: — Я могу просить Вас хотя бы об отсрочке? Дайте мне привыкнуть к той мысли, что мой отец, покинувший этот мир так безвременно, оставил мне не старый полуразвалившийся замок, как я предполагал, а огромное состояние и… этот чёртов титул!

— Господь с Вами, сэр Джон! — испуганно всплеснула руками девушка, следя взглядом за ушедшим вглубь комнаты стражем. — Это прекрасный титул, который доказывает Вашу принадлежность к лучшим домам Англии! И открывает перед Вами все двери! Нельзя отторгать это. Нельзя игнорировать заслуги предков!

«Если бы все…» — пронеслось в голове мужчины, но он тут же отогнал непрошеную мысль.

— Я уважаю заслуги предков, — обернулся Райт. — Хорошо. Я всё понимаю, но прошу Вас об отсрочке. Дайте мне месяц, чтобы прийти в себя.

— Неделю!

— Две.

— Десять дней. И ни часом больше!

— Я согласен, — кивнув лишь ресницами, ответил Красный Джон, более не торгуясь.

— А теперь, сэр, я могу увидеть… брата? — немного запнувшись, спросила Дебора.

— Разумеется. Располагайтесь в нашем лагере, как у себя дома, мисс Вайт.

— Спасибо, но я должна вернуться к закату в Лондон. У меня открыта кофейня и сейчас я отстраиваю гостиницу.

Джон улыбнулся, покачал головой и посмотрел на Дебору:

— Понятно. А чем Вы занялись?

— Шоколадом, — не скрывая гордости, ответила девушка.

— О! Редкий напиток. Пользуется спросом?

— Ещё как, — хитро улыбнулась шатенка, приподняв тонкие бровки, и, подхватив юбки, поспешила выйти из комнаты Джона.

В коридорчике стоял Робин с совершенно бледным лицом. Девушка поняла, что тонкие стенки форта позволили белокурому другу молодого герцога Джинджеффера слышать большую часть их разговора. Ту, во время которой они так неосторожно повышали тон.

— Вас проводить к Эрику? — не своим голосом спросил страж.

— Не нужно. Я думаю, он подойдёт ко мне сам.

Робин кивнул и сделал нерешительный шаг в сторону комнаты, где остался Джон. Прежде чем засунуть голову в проём дверей, он потоптался на месте и откашлялся. Заглянув внутрь, Винтер увидел, что его лучший друг бессильно опустился на свою кровать и, схватившись за голову, смотрит на носки сапог.

— Заходи, — едва слышно проговорил Красный Джон, почувствовав кузена кожей.

Робин бесшумно юркнул в комнату.

Дебора вышла из ДЛД и огляделась по сторонам. Эрик, стоявший возле дерева, направился к ней, отодвигая сильной рукой «соперников», со всех сторон стекающихся к хорошенькой незнакомке, словно реки — к морю.

Красивый, юный и полный сил голубоглазый ангел во плоти нерешительно, но неуклонно шёл навстречу статной девице со смолянистым омутом глаз и шоколадным буйством волос, развевающихся на лёгком ветру.

— Так, ну всё понятно, — протянул Джером, увидев Эрика, надвигающегося, как олимпийский бог, на столпившихся возле гостьи мужчин. — Блондины атакуют…

И красавец-поэт преспокойно отошёл в сторону, давая понять друзьям, что по сравнению с Вайтом всем остальным ловить тут нечего.

— Здравствуй, Деби…

— Здравствуй, Эрик…

Остин Вендер присвистнул:

— Так значит, они не просто однофамильцы. Всё, отбой, ребята! Свободны все!

Сорвав травинку, юноша засунул её в зубы. Широко шагая, он закинул руки за затылок и ушёл в форт, бормоча сквозь зубы что-то, напоминающее рифмованные строки.

Дебора бросила на поэта поверхностный взгляд и снова повернула личико к Эрику.

— Как давно мы не виделись… — словно заворожённый, произнёс страж.

— Пять лет…

— Как дядя?

— Умер этой весной… У меня теперь никого нет… кроме тебя.

— Пойдём, расскажешь мне всё…

И Эрик протянул руку кузине, после чего увлёк её за собой в лес.

Джером буквально нутром почувствовал странное настроение в комнате первого звена. Вынув изо рта травинку и бросив её в пустой камин, он сделал решительный шаг по направлению к дверям.

Джон и Робин сидели друг против друга с задумчивыми лицами.

— Что случилось, сэры?

— Прикрой плотно дверь, — хмуро ответил Райт. — Случилось непоправимое.

— Кто-то умер? — догадался поэт.

— Да, отец… — ответил Красный Джон, подняв на друга полный тоски взгляд.

Остин Вендер нахмурился и сел на свою кровать. Он тоже совсем недавно потерял родителей, и весть о смерти отца Джона воспринял как собственную боль.

— Только это ещё не всё… — снова опустил голову Райт.

Поэт вскинул взор на друга, почувствовав в его голосе странные нотки.

— Он оставил мне целое состояние в наследство.

— Это не самое страшное, что могло с тобой произойти. Старик Грендбер, например, оставил сыну одни долги.

Не отрывая от Джерома своих полных печали карих глаз, Джон прошептал:

— А мне досталось то, чему будет рад любой мужчина в Англии… Любой, кроме того, в чьём сердце живёт наследница престола.

— Что же это? — не понимая намёков, спросил Остин Вендер.

— Корона герцога… — хмуро констатировал Райт.

Джером присвистнул и посмотрел на Робина.

— Ей-богу, я тоже ничего не знал, — ответил Винтер, словно оправдываясь.

— Ребята, геральдику учить надо было с детства, — пробурчал валлиец. — Джон, как ты мог не знать, что родители — такие знатные особы? Как ты мог не знать своего рода?

— Я воспитывался в глухой деревне, а когда вернулся, они убрали щиты с ворот замка, — глухо отозвался новоиспечённый герцог, глядя на кончики своих сапог. — Я только сейчас понимаю, почему. Именно по причине своей знатности родители и удалились от столицы. Они не хотели, чтобы я стал придворным или офицером. Вернее, отец не хотел — он написал мне письмо, в котором просит прощения за то, что лишил права рождения. Права стать придворным. Вернее, одним из первых придворных короля. А мама как раз на этом сейчас настаивает, считая, что они незаслуженно украли у меня возможность вести светский образ жизни. Они ведь не знают… — прикрыв глаза, добавил мужчина, и боль кольнула его в сердце. — Ничего не знают…

— Твой отец сейчас уже знает всё, — подняв глаза к небу, ответил поэт.

— Зачем мне этот чёртов титул? — прошипел Красный Джон. — Я не хочу служить в Виндзоре. Я не хочу заниматься политикой. Не хочу быть придворным. Мне нравится моё место здесь — в Эшерском лесу. И титула барона мне было более чем достаточно, чтобы на правах лорда посещать дворец и выполнять приказы Его Величества.

— Заставить тебя стать светским человеком никто не сможет, — произнёс Джером. — Но вот от сватов устанешь отмахиваться, как только двор узнает.

— Поэтому я попросил Дебору в течение 10 дней хранить молчание. Джей… — Райт пристально посмотрел в глаза другу и покачал головой. — Ты сможешь сделать то же самое? Ты же собираешься ехать к Ирене сегодня.

— Я буду нем, как рыба. Но что даст тебе эта отсрочка?

— Возможность принять самого себя.

Остин Вендер понимающе кивнул.

— Если Ирена узнает, она постарается сделать всё, чтобы мы стали ещё более частыми гостями в Виндзоре, — произнёс Робин. — Тебе придётся приложить немало усилий, чтобы охладить её пыл.

— Нет, сэры, — едва заметно усмехнулся Джером. — Она слишком хорошо чувствует нас, чтобы навязывать Джону то, что ему не по нраву. Иной разговор, что право пэрства в парламенте тебе всё равно дадут… А вот как тебе теперь при дворе появляться… Зная, что тебя всего полшага отделяет от неё…