Впрочем, к этому надо быть готовой, ведь шило в мешке не утаишь, а информацию о том, что мы с Кравцовым в разводе — тем более. Уверена, что коллектив узнает вскоре обо всём, даже при условии, что я рассказывать об этом никому не собираюсь.
— Мам, — шепчет Юля, улавливая моё растерянное состояние.
Вразумительные аргументы закончились, и как послать бывшего мужа вежливо, я не знаю. Особенно, не представляю, как сделать это на глазах у посторонних людей.
Ещё и пациенты в очередь выстроились, устраивать разборки при них — за гранью.
— Ладно, — обречённо выдыхаю. — Только место выбираю я, кафе напротив клиники, думаю, будет в самый раз, — это я уже говорю Демиду.
— У тебя настолько испортился вкус? — морщится бывший, когда мы останавливается рядом с тем самым кафе, в котором я предложила пообедать.
— Как-то так, — отвечаю расплывчато.
Жаловаться на финансовые проблемы Кравцову я не собираюсь.
— Извини, но нет, — резко дёргает головой, берёт Юльку за руку и возвращается вместе с ней на парковку перед клиникой.
Мне остаётся только семенить следом, потому что устраивать скандал при ребёнке я не буду. Юля уже всё прекрасно понимает.
— Ух ты! Мам, глянь какая машинка! — дочурка восторженно кивает на приветливо моргающий фарами огромный джип.
— Утром я видел по дороге небольшой ресторанчик, внешне он выглядел вполне прилично, — сообщает Демид, помогая при этом Юле забраться на заднее сиденье автомобиля. — Надеюсь, кухня там тоже не разочарует.
— Я не поеду в ресторан, — произношу негромко, как только Кравцов закрывает дверь за Юлей.
— Как пожелаешь, — отмахивается от меня и направляется в сторону водительской двери.
— Демид, — меня ударяет током, когда я сама хватаю бывшего мужа за руку.
Между нами коротит даже от невинных прикосновений, внутри загорается пламя, когда мужчина переводит на меня свой взгляд. Тёмные глаза будто видят меня насквозь, кожа покрывается мурашками, а тело противоречиво вздрагивает, словно от холода.
— В чём проблема, Вика? — Кравцову удаётся сохранять равнодушное выражение лица. Он лишь легонько дёргает бровью, глядя на меня исподлобья. — Я уже пообещал ребёнку, ты тоже согласилась поехать на обед, как будешь объясняться перед дочкой?
Этот гад слишком хорошо знает меня, и даже спустя почти восемь долгих лет разлуки, умудряется бить по больному. Попадает в точку, когда говорит о дочурке, будто уже догадался, что я не из тех матерей, которые способны разочаровать своё дитя.
— Это просто обед, который ни к чему тебя не обязывает, — продолжает уговаривать. — Считай это небольшой компенсацией за инцидент в моём кабинете. Я был не прав, — признаётся мужчина.
Это так неожиданно. Не то, чтобы прежний Демид был отъявленной скотиной, неспособной признавать свои ошибки. Скорее, он просто предпочитал их не обсуждать, а тут практически извиняется.
— Хорошо, — соглашаюсь в противовес внутренним протестам, и скрываюсь в салоне дорогущего автомобиля.
Юленька всю дорогу весело щебечет, рассказывая о том, что сегодня произошло в школе. В разговоре она вновь упоминает того мальчика, который её вчера толкнул.
Я-то знаю, что инцидент уже исчерпан, и детей рассадили, а вот до увлечённого дорогой Демида это доходит не сразу.
— Нужно поговорить с родителями мальчишки, — бросает негодующе. — Я могу…
— Демид, — перебиваю мужчину, — а давай ты свою могучесть где-нибудь в другом месте будешь отрабатывать. Не на нас с дочкой, ладно? — произношу негромко, но доходчиво.
Надеюсь, до бывшего дойдёт, что лезть к нам с Юленькой не стоит, не совсем же он твердолобый, в конце концов.
Глава 7
Демид
Мы сидим в ресторане и ждём свой заказ.
Как раньше…
Правда, в прошлом нас было двое, а не трое, и вместо ресторана было простенькое кафе. Большего позволить себе мы не могли, потому что все силы и ресурсы уходили на учёбу. И понять теперь, почему Вика работает в регистратуре, когда несколько лет жизни отдала медицинскому университету, я не могу.
Можно, конечно, спросить у бывшей об этом, только вряд ли она так сразу захочет открываться передо мной, и так ершится всё время, словно ёжик.
Меня отвлекает телефонный звонок, но даже разговаривая с генеральным директором клиники я не отвожу взгляда от девчонок. Вика старательно сосредоточила всё своё внимание на моросящим за окном дожде, а Юленька с интересом рассматривает меня.
— Я вернусь примерно через час, — цежу сдержанно.
Сам бы и за полчаса пообедал, но не хочу подгонять и торопить ребёнка.
— Тебе нужно ехать? — сложив руки под аккуратной грудью, Вика пытается демонстрировать мне своё равнодушие.
— Ничего страшного, подождут, — отключаю звук и убираю телефон в карман пиджака.
Официант приносит заказ и с сожалением сообщает, что выбранный Юлей десерт будет готов не скоро.
— Пусть подготовят сразу на вынос, — выдаю недовольно.
— Здорово! — девочка хлопает в ладошки, стоит только официанту отойти от нашего столика.
— Чему ты радуешься? — удивлённо смотрю на ребёнка.
Бросаю короткий взгляд на Вику, но она никак не реагирует, будто и без лишних объяснений понимает, что к чему.
— Я радуюсь тому, что теперь мы сможем уехать раньше, если я не буду здесь кушать десерт. Ты же торопишься, — выдаёт рассудительно, вопреки всем замечаниям матери продолжая обращаться ко мне на «ты».
Вика злится из-за этого, а я прячу смешок в кулаке, потому что мне такое положение дел, охренеть, как нравится.
— Хм, — тяну задумчиво, — это, конечно, хорошо, но ты ведь не сможешь сразу попробовать свой десерт. И всё равно радуешься? — пытаюсь понять, в чём подвох.
— А это такая игра, — радостно сообщает принцесска.
— Юль, Демиду Вячеславовичу это неинтересно, — встревает в наш разговор Виктория.
— Ничего подобного, — отмахиваюсь от бывшей жены.
Я только хотел мысленно порадоваться тому, что она стала гораздо спокойнее, чем была в прошлом. Материнство однозначно украсило Вику и внешне, и слегка видоизменило характер.
Но сейчас она опять пытается вредничать и спорить, а меня это и раздражает, и заводит одновременно.
Я бы с ней ух, как поспорил бы…
Но только не при ребёнке.
— Юленька, расскажи мне про свою игру, — сосредотачиваю всё внимание на ребёнке, намеренно игнорируя Вику.
Мне так нравится наблюдать за тем, как она злится в моём присутствии. Раз я вызываю у неё эмоции, значит, небезразличен этой женщине, так ведь?
— Ага, сейчас расскажу, — едва ли не подпрыгивает на месте девочка, поднимается и пересаживается ко мне поближе. — Эту игру мы с мамой подсмотрели в одной книжке, — начинает малышка посвящать меня в свои детские тайны.
Так непривычно общаться с ребёнком, особенно таким непосредственным, но при этом достаточно рассудительным. Юлька умудряется веселиться, как маленькая, но при этом иногда ведёт себя, словно уже совсем взрослая.
Никогда не любил детей, более того, я их просто не замечал. Но эта малявка невольно привлекает внимание, да что там! Она меня будто гипнозом удерживает возле себя.
Не знаю, быть может, всё дело в том, что Юля очень похожа на свою мать? Возможно, так, но в любом случае, я бы тоже хотел, чтобы у меня был такой прелестный ангелочек, а Вике очень повезло.
И всё-таки, кто же отец малышки? Как мне это выяснить ненавязчиво?
Пока я брожу в дебрях собственных мыслей, Юленька продолжает весело щебетать, нагружая мой мозг тонной разнообразной информации.
— Подожди, — прерываю девчушку взмахом руки, — не совсем понял: радоваться, когда происходит что-то плохое, так? — переспрашиваю, до последнего надеясь получить отрицательный ответ.
— Да! — светится от счастья девочка.
В горле встаёт горький ком, и я с переполняющей меня бурей эмоций во взгляде смотрю на Викторию. Это слишком сложно, и ни один избалованный ребёнок, который с детства имеет всё, что пожелает, не станет играть в подобную игру.
Поэтому вывод напрашивается один: жизнь у обеих Ромашкиных — не сахар. И то, что Вика дала дочке свою девичью фамилию, а это я уже успел выяснить, пока был в клинике, говорит о том, что с отцом они явно не общаются.
— Замечательная игра, — хриплю не своим голосом.
Дрожащими руками наливаю в стакан воду из графина и залпом выпиваю её. Моя реакция пугает меня же самого, потому что я, в первую очередь, врач — с холодным и расчётливым умом. И руки у меня не дрожат обычно, как у пропитого алкоголика.
— Да, мы с мамочкой тоже очень её любим, — Юля не замечает накалившейся обстановки, зато Вика заметно меняется в лице.
Взгляд женщины упирается в пол, а я неожиданно для самого себя понимаю, что с лёгкостью считываю её состояние. И с трудом давлю в себе порыв хоть как-то утешить бывшую жену: если не обнять, то хотя бы взять за руку, сжать хрупкую ладошку в знак поддержки.
И почему я был уверен, что после нашего расставания Вика сможет построить шикарную карьеру и стать успешным врачом, сбросив ненужный балласт в виде наших непростых отношений?
Мне даже в голову не могло прийти, что жена бросится во все тяжкие, родит ребёнка вне брака и забьёт на образование. Она была очень талантливой, учёба в меде ей давалась легко, и перспективы открывались перед Викой самые неплохие.
Конец ознакомительного фрагмента
