— Не вижу сходства, — вырвав руку из хватки, я воссоздал вокруг себя щит и пошел дальше вглубь леса, желая провести эту ночь в одиночестве. Спиной чувствовал, что женщина последовала за мной.

— Я желаю, чтобы меня любили, чтобы во мне нуждались. Разве мы не похожи, Мулцибе́р?

На долю секунды я замедлил шаг, но, спохватившись, мотнул головой и направился обратно в сторону замка, и вправду боясь потревожить Аба́аса. Пройдя несколько метров, не услышал характерных шагов за спиной и, обернувшись, увидел, что джинн парила над землей, пристально глядя мне вслед. Фыркнув, протянул руку и кивнул головой в сторону выхода из леса, который прямой дорогой вел ко дворцу.

— Идете? Не оставлять же вас здесь одну посреди ночи.

Лицо женщины сначала исказилось в недоумении, но затем на нем расцвела полная благодарности улыбка, так что уголки моих губ непроизвольно дрогнули. Джинн, подплыв и чуть подрагивая, оказалась рядом и крепко обхватила мои пальцы, чуть сжав.

— Спасибо.

Я пожал плечами и пошел вперед, подстраиваясь под темп женщины, стараясь не сильно ускорять шаг. Вопрос о том, откуда незнакомка знала мое имя, я так и не задал.

Джойс

Я безмолвно следовала за мальчиком. Была близка к тому, чтобы покончить жизнь самоубийством, обратить магию против себя, дабы она пропитала тело ядом, который медленно и мучительно уничтожил бы все изнутри. Но страх, исходящий от ребенка, заполонил собой всю поляну и не дал совершить опрометчивый шаг. Не в силах сделать свою жизнь лучше, я обязана помочь тому, кто этого заслуживает.

Маленькое хрупкое тельце металось меж деревьев, ярко сияющие сапфировые глаза искали кого-то в темноте. Магия ребенка багровой дымкой струилась и обволакивала мальчика, стараясь воссоздать невидимый щит. Но я прожила достаточно, чтобы понять, что страх, наполняющий сердце и душу ребенка, был вызван не чем иным, как одиночеством. Мальчик боялся вновь оказаться ненужным, выброшенным на берег, словно рыба, хватающая жалкими рваными вздохами воздух. Он способен продлить существование на несколько мгновений, после чего наступит тьма, поглощающая всецело.

Все, ради чего жила, было обманом. Все, ради чего прислуживала, оказалось не чем иным, как рабством. Меня заманивали ласковым словом и теплым объятием в свои капканы те, которым нужно одно — моя магия, способная исполнить самые заветные желания.

Но этот ребенок… я чувствовала, как растет его сила, слышала ее зов, но мальчик противился, считал себя чудовищем, которому не место среди других существ. Лишь призвав магию, обнажавшую истинную сущность и природу, с ужасом осознала, что на нем была метка Смерти. Вопреки всем законам, дитя должно было умереть — его душа несколько долгих минут пребывала в Забвении, что сказалось на ребенке. Он должен был родиться ангелом, но Смерть решила обыграть всех, сделав мальчишку своим прислужником.

Я двинулась чуть ближе, скрываясь меж деревьев. Мягко ступая по траве, на ощупь продвигалась дальше, стараясь дышать как можно тише. Внезапный звук ломающейся сухой ветки заполнил собой поляну. Я почувствовала, как мальчик остановился, со страхом вглядываясь в темноту.

— Ну же, призови магию, покажи, чего ты на самом деле стоишь, — произнесла я одними губами, выпрямилась и собрала магию в кулаки, зная, что мальчик воспользуется своей силой. Но не для демонстрации могущества, о котором он пока не догадывался. Им двигало одно — сохранить жизнь любой ценой. Даже если для этого придется убить.

Багровая магия, похожая на остроконечные стрелы, пронзила дерево, где я скрывалась. Передо мной стоял испуганный мальчик лет тринадцати с угольно-темными волосами, сквозь которые прорывались небольшие рога. Сапфирового оттенка глаза бегло рыскали по моему телу, пытаясь почувствовать опасность, пухлые губы были плотно сжаты, отчего ямочка на подбородке выделялась еще сильнее.

Он так был похож на моего ребенка. Я не смогла спасти собственное дитя, но считала себя обязанной помочь тому, кто потерялся в темноте и одиночестве.

— Мы почти пришли, — пробормотал мальчик и зевнул, прикрыв рот кулаком. Его шаги замедлялись, он то и дело спотыкался.

— Ты утомился, — констатировала я и сбавила шаг, поравнявшись с мальчиком. Хотела было прикоснуться, чтобы приободрить, но он отпрянул от меня, как от огня, который может уничтожить, но не согреть. Мулцибе́р обхватил свое хрупкое тельце руками и спрятал голову в приподнятые плечи. Я прижала ладони к себе, чтобы побороть желание вновь прикоснуться к ребенку, — прости, не должна была…

— Все хорошо, просто я не привык к… подобному.

— Тебя не обнимают?

В ответ была тишина, оказавшаяся красноречивее слов.

Спустя пару минут мы вышли на поляну, посреди которой расположилась крепость. Ее колонны выстроены из темного мрамора, пологая крыша сплошь усеяна остроконечными пиками, спасающими от незваных гостей. Окна покрыты темным материалом, не позволяющим разглядеть то, что происходило внутри. Тонкая дымка багровой магии клубилась по земле, устилая каждый участок. Сила Мулцибе́ра струилась вокруг дворца, уходя вдаль.

Я чуть повернула голову и встретилась глазами с Мулцибе́ром, наблюдавшим за мной с примесью лукавства и опасения.

— Для чего это?

— Чтобы знать страхи, желания и пороки каждого. Я дьявол, и в этом моя сила, — Мулцибе́р пожал худощавыми плечами и пошел дальше. Магия, струившаяся вокруг него, на мгновение задержалась в воздухе, чуть колыхаясь. Была готова поклясться, что она изучает меня.

— Домой, — повысив голос, произнес Мулцибе́р.

Дымка чуть встрепенулась и стремглав нагнала дьявола, зашипев от удовольствия. Она любила своего хозяина, оберегала его, несмотря на то что тот считал ее своим проклятием. Я побрела в крепость, по пути гадая, кому были адресованы последние слова Мулцибе́ра — мне или магии, которая готова уничтожить любого, кто посмеет обидеть ребенка.

* * *

Без малого полгода пришлось выстраивать доверительные отношения с мальчиком. Его косые взгляды в мою сторону, плотно сжатые губы, некая скованность в движениях говорили о том, что он не верил мне и не мог осознать до конца, кто я такая и что делала в ту ночь в лесу. Я была благодарна Мулцибе́ру за то, что он не задавал лишних вопросов, позволяя проживать в его доме. Все в крепости оказалось чуждо — стены, потолки и ковры, устланные полы не выражали уюта, поленья в камине потрескивали с некой злобой, будто им претила сама мысль дарить свет и тепло чужим.

Мулцибе́р выделил мне комнату рядом со своей. Большие панорамные окна выходили на лес, скрывающий внутри сущий кошмар и непроглядную тьму, которую не мог пробить ни один солнечный луч. Кровать из ясеня, покрытая лаком, стояла напротив окна, по обе стороны висели бежевые плотные шторы. Туалетный столик был усеян различными колбочками и склянками, названия веществ внутри которых написаны на неизвестном мне языке. Небольшое трюмо расположилось в углу, на нем стояла тарелка с нарезанным сыром и вяленым мясом и кувшин со свежей водой. Больше в комнате ничего не было.

Когда я впервые оказалась в крепости, нестерпимо хотелось окунуться в железную лохань с горячей водой и смыть с себя остатки дурных мыслей, которые лезли в голову. Мулцибе́р, как и полагается хозяину, проводил меня до комнаты, приоткрыл дверь и впустил внутрь. На мой умоляющий взгляд и безмолвный вопрос о том, где можно искупаться, он сухо ответил:

— Крепость чувствует любое желание, которое испытывает гость в тот или иной момент. Стоит лишь подумать, и оно тут же исполнится.

— Ты сотворил эту магию сам? Один?

— Да.

Не сказав больше ни слова, Мулцибе́р развернулся на пятках и стремительно начал исчезать в темном коридоре. Прикрыв за собой дверь, я тихо ступала по прохладному полу, произнося едва слышно:

— Мне необходима лохань с горячей водой, чтобы выкинуть все мысли из головы.

В ответ на просьбу одна из стен начала слабо подсвечиваться лиловым отблеском, после чего появилась небольшая деревянная дверь. Приоткрыв ее, ахнула — в несколько метров железная лохань, до краев наполненная горячей водой, откуда шел пар, несколько небольших баночек, внутри которых колыхалась жидкость серебристого, золотистого и янтарного цветов, кусочек лавандового мыла, лежащий на краю.

— Спасибо.

Пол подо мной немного дрогнул. Дом принял благодарность. И меня.

Горячая вода помогла вынырнуть из водоворота воспоминаний. Обтеревшись полотенцем и намазав кожу отваром ромашки и мака для крепкого сна, прошлась вдоль кровати, едва касаясь пальцами мягкого одеяла. Могла спокойно принимать облик смертного, используя вместо дымки ноги. С ними чувствовала себя незащищенной, но в крепости я была в безопасности.

Вздрогнула от внезапного стука в дверь. Сердце бешено забилось в груди, но я нашла силы подойти и открыть ее. Дернув на себя створку, увидела на пороге Мулцибе́ра, который сонно потирал глаза и зевал. Встретившись со мной взглядом, он стыдливо произнес:

— Не могу уснуть.

Я улыбнулась и отодвинулась в сторону, пропуская мальчика в комнату. Тот несколькими шагами пересек ее и залез на кровать, укрывшись одеялом почти что с головой. Лишь глаза светились противоестественным блеском.