После того как за ушедшей старшей жрицей гулко закрылись двери храма, из темной ниши, в которой стояла статуя одного из духов ветра, вышла облачённая в свободные одежды жрицы воздуха женщина. Она направилась прямо к статуе Тариоха, летящим изваянием возвышающейся над алтарём. Лишь на мгновение странная посетительница задержалась около лежащей на плоском камне малышки, бросила на неё мимолётный взгляд и, сделав несколько шагов, пала ниц перед своим богом. Неизвестно откуда взявшийся слабый ветерок пробежался по её одежде и распущенным светлым волосам.

— Господин мой и Покровитель, — начала она, подняв голову и остановив взгляд на ступнях каменного изваяния, — ты всегда давал мне понять, что я — одна из твоих любимых дочерей. Ты давал мне силу и делился своей любовью. Но сейчас я прошу не за себя. За дочь свою прошу. Я знаю, ты всё видишь. И мои мысли, и её силу. Но я всё равно прошу, умоляю! Прими девочку под своё крыло!

В лицо женщины ударил холодный ветер с неизвестно откуда взявшимися колючими злыми песчинками, но отчаявшаяся просительница не опустила головы, а, наоборот, подняла взгляд выше, подставляя нежную кожу гневающейся стихии.

— Я готова платить! — выкрикнула она, стараясь преодолеть поднимающийся шум. — Я не прошу для моей дочери силу, прошу лишь об одном — оставь её в живых! Если для этого нужно забрать дар у меня, бери! Но не губи моего ребенка!

Вокруг алтаря, на котором лежало беспомощное тельце, набирал силу беснующийся смерч. Он свирепо рвал одежды стоящей на коленях женщины, злобно кидал на стены храмовую утварь. Казалось, сама статуя шаталась под его напором. Тихо было только в самом эпицентре вихря. Хотя нет, оттуда послышался жалобный плач. Словно обрадовавшись новому звуку, в нишах захохотали духи ветра — каждый на свой лад, что вносило ещё большую сумятицу и ужас.

— Плати, плати, плати! — провыл ветер, и смерч превратился в ураган.

Королева поднялась с колен. Обрадовавшийся ветер тут же сорвал с неё остатки одежды и принялся пригибать к земле и ожесточённо трепать волосы.

— Я заплачу, назначь цену, и я заплачу, — упорно повторяла женщина, едва шевеля губами, ибо ветер стремился ворваться и в рот. — Нет такой цены, которую мать не отдала бы за ребёнка, — она склонила голову и пошла к алтарю, где захлёбывался криком младенец. — Я сделаю всё, чтобы моя дочь жила.

Первый раз в жизни родная стихия была неподвластна королеве. И она приняла правила игры. Шаг. Ещё шаг, и под гадкий хохот несчастную мать опять откинуло к холодной каменной статуе. Пришлось начинать всё сначала.

— Ты имеешь право злиться, в твой храм принесли чужую! Но и я имею право бороться за своего ребёнка! — и королева вновь устремилась к алтарю.

Много раз её швыряло на пол и било о каменные стены храма, однако Нитасия поднималась на ноги и упорно шла на надрывный плач своего ребёнка. От бьющего в лицо колючего ветра она почти ослепла, но упорно продолжала двигаться на звук. И вдруг крик прекратился. Малышка устала? Заснула? Или?.. Королева пыталась осмотреться, вот только слёзы заволакивали взор. Она подняла взгляд. Сверху за ней наблюдали два холодных огня — глаза статуи бога Тариоха были сделаны из голубых алмазов. Так они и смотрели друг на друга — могущественное божество и слабая хрупкая женщина. Не королева. Просто мать.

Драгоценные камни сверкнули в последний раз, и неистовый порыв ветра швырнул непокорную прямо на алтарный камень, разбив ей лицо. Голубой мрамор с жадным шипением впитал алые капли.

— Кровь! Тебе нужна моя кровь? Возьми!

Королева схватила лежащий на выступе алтаря ритуальный нож и полоснула им по левому запястью. Тяжёлые капли упали на холодный камень, а женщина стала водить рукой вокруг смолкнувшей малышки. Если бы жертвенная жидкость не впитывалась, то девочка уже давно лежала бы вся в крови. Но монолит шипел, словно требуя ещё и ещё. Силы убывали. Не нужно было оборачиваться на бога, чтобы почувствовать его тяжёлый взгляд. Мало? Возьми ещё! И Нитасия неловко провела обсидиановым лезвием по правому запястью. Ненасытный камень так же охотно принял и это подношение.

Несчастная мать поняла, что совсем скоро она окончательно обессилеет и потеряет сознание, и тогда её девочка останется один на один с чужой стихией. Горячие слёзы падали вперемешку с рубиновыми каплями и жадно впитывались камнем. Что? Чего ещё ждёт от неё Тариох? Нитасия повернулась к божеству и подняла отяжелевшие веки. Ответом ей послужила многозначительная усмешка. И женщина решилась. Она сделала надрезы на руках девочки. Крик малышки был последним, что услышала теряющая сознание мать.

***

С первым утренним лучом двери в храм бога ветров Тариоха открылись, и в него молча вступила процессия жриц. Так же безмолвно женщины разошлись по кругу, замирая по одной около ниш, в которых находились изваяния духов ветра. И только старшая жрица проследовала прямо к алтарю. Она приблизилась к камню, на котором лежало детское тельце, простерла над ребёнком руку и на мгновение замерла. Только сейчас в храме раздался первый звук — весёлое детское агукание. И старшая жрица затянула гимн. Гимн приветствия. Его подхватывали помощницы. С каждым куплетом торжественное песнопение набирало силу. И опять в храме поднялся ветер. Он радостно кружил меж своих последовательниц, ласково щекотал новую адептку и тоже набирал мощь, ускоряясь и возносясь под верхние своды, в нишах которых зазвенели серебряные колокольчики, возвещающие собравшемуся на площади народу, что бог ветров Тариох принял под своё крыло ещё одну повелительницу воздуха.

Озорной молодой ветер, которому стало тесно в закрытом помещении храма, распахнул настежь двери и вырвался наружу, осеняя благодатью Тариоха тех, кто пришёл приветствовать принцессу после первого этапа обретения ею стихии. Вместе с ветром на храмовую площадь вырвалась и песня жриц. Песня приветствия новой подруги. В тех случаях, когда младенец погибал, не выдержав этапа обретения стихии, из храма неслись совсем другие песнопения.

— Боги явили свою волю, ваше величество, — Роэнс низко склонился, первым поздравляя монарха с тем, что его дочь получила благословение бога воздуха. Но как бы быстро он ни совершил этот маневр, король успел заметить промелькнувшее в глазах магистра чувство вины.

Глава 1

— Ли, милая, тебе нужно как следует отдохнуть, иначе ты не сможешь выдержать этот приём, — королева Нитасия сама вышла в сад, чтобы позвать дочь в покои.

— Но, мамочка, я совсем не устала! — хрупкая девушка нехотя поднялась с качелей, подвешенных к ветке крепкого дерева.

— Дорогая, пожалуйста, не перечь. Сегодняшний вечер может быть очень длинным. Мы же не хотим, чтобы от усталости у тебя случился приступ.

— Да, мамочка. Конечно, мамочка, — принцесса Леонита послушно последовала за матерью, за ними чинно потянулись фрейлины, сопровождающие обеих.

Приступы. Эти загадочные магические приступы, когда внутри разгорался непонятный жар, хотелось всё жечь и крушить. Придворный лекарь ссылался на сложности девичьего взросления и разводил руками, а придворный маг глубокомысленно кивал, подтверждая его слова, и уверял: всё прекратится, как только её высочество выйдет замуж. Дальше он обычно смолкал и, ссылаясь на неотложные дела, быстро уходил, словно боялся, что принцесса потребует рассказать о подробностях будущих семейных отношений.

Королева проводила дочь до её покоев, проследила, чтобы служанки помогли принцессе переодеться и уложили в постель.

— Отдохни, милая. Этот приём устраивается в честь твоего совершеннолетия, и тебе нужно будет принять все поздравления и оставаться на балу хотя бы до питау*. Я верю, что ты выдержишь и достойно встретишь своего будущего жениха.

— Мама, а какой он?

— Кто? — Нитасия сделала вид, что не поняла вопроса.

— Жених.

— Маркиз Биэн? Очень достойный молодой человек. Маг огня, как и папа. Маркиз будет тебе хорошим мужем.

— Мам, ну какой же он молодой? Таринна сказала, что ему чуть ли не тридцать лет! Он ненамного младше тебя, мама!

— Если ты всё знаешь про него сама, зачем спрашиваешь? — королева нахмурилась, с неудовольствием отмечая осведомлённость и болтливость фрейлин принцессы.

— Значит, это правда, — Леоните не удалось сдержать вздох.

— Дорогая, двадцать восемь лет для мужчины совсем не старость. У него, как и у тебя, всё впереди. И потом, вспомни, папа старше меня на семнадцать лет.

— Так это же папа!

— Девочка моя, было время, когда и я не была знакома с твоим папой. Мы с ним тоже были чужими. Но в браке пришла любовь.

— Как же не полюбить папу! Он у нас самый хороший, — вздохнула Леонита.

— У тебя будет время узнать маркиза лучше. Ведь на приёме состоится только ваше первое знакомство, даже не помолвка, — королева ласково, как когда-то в детстве, погладила дочь по голове.

— Мам, ты хочешь сказать, что если он мне не понравится, то помолвки и свадьбы не будет?

— Я уверена, он тебе обязательно понравится, — королева поправила одеяло и уже хотела выйти.

— Мама, мама, позволь ещё один вопрос. Всего один!