Алине ничего не оставалось делать, как согласиться. И она согласилась.

Антиквар ушел куда-то на задки, за пыльную бархатную портьеру, пропадал минут десять. Вернулся, лучась радушием, приветливостью и даже счастьем. Он заискивающе спросил Алину, не затруднит ли ее немножко обождать, прямо тут, в его магазине.

— Видите ли, сударыня, — слегка суетливо объяснил он свою просьбу, — мой друг чрезвычайно рад, что чернильница нашлась, и пожелал моментально сюда приехать и лично с вами, моя царица, переговорить на предмет ее у вас приобретения.

Кажется, он немножко нервничал и заметно перегибал в этикете палку.

— Он тут совсем недалеко живет, минут пятнадцать на машине, не больше. Так как, сударыня, подождете?

«Сударыня» кисло кивнула. И зачем? Сказала бы, что некогда, тем более что продавать чужую вещь она не собиралась. А вдруг она получит от этого коллекционера какие-нибудь дополнительные сведения? Например, настолько ли ценна данная штуковина, чтобы ради ее приобретения пойти на преступление? А что, хороший вопрос. Нужно только его завуалировать.

Через пятнадцать минут в дверь магазина вошли двое, и она, кажется, их уже знала. «Пентюхи из-за МКАД». Один остался у входа, второй подошел к продавцу и о чем-то его тихо спросил. Продавец утвердительно мотнул головой в сторону Алины. На нее он больше не смотрел.

Винтажная дама поспешно вышла на улицу. Видимо, устала рассматривать витрины.

Тогда один из них подошел к Алине вплотную и тихо произнес:

— Пойдем-ка с нами, детка.

И откинул полу пиджака.

Алина обернулась к антиквару и сказала:

— Ну ты и гнида.

Хорошо за кем-то гоняться по центру. Улочки узкие, многие с односторонним движением. Знакомый «Ниссан» обнаружился быстро.

Егор ловко подрезал крутым ребяткам «нос» и перекрыл им дорогу, раскорячив желтую японскую машинку поперек полосы. «Ниссан», завизжав тормозами, послушно замер.

«Что бы такое предпринять?..» — раздумывал Егор, неторопливо подходя к запечатанному на все двери и окна внедорожнику.

Еще тогда, на перекрестке, он смог хорошо разглядеть этих горилл. На бойцов какой-нибудь группировки они никак не тянули. Скорее на соучредителей фирмы по продаже унитазов или строительного инвентаря. Вряд ли у них есть при себе оружие, и, даже если есть, вряд ли они сейчас решат им воспользоваться. Но с голыми руками ломиться к ним все же глупо.

В бардачке «Сузуки» он смог обнаружить только аэрозольный баллончик с перцем от собак и хулиганов. В багажнике шарить ему было некогда, но что-то ему подсказывало, что ни большого гаечного ключа, ни бейсбольной биты он там тоже не найдет.

Егор подошел к дверце водителя и вежливо постучал по стеклу. Тот не обратил на него внимания. Он был занят тем, что спешно выкручивал руль, намереваясь дать задний ход и продолжить движение, но уже без Егора.

Егор пожал плечами и начал выламывать поводок у дворника.

Водитель опустил стекло и, вытянув руку, попытался ухватить Егора за галстук. Егор от водительской клешни увернулся, ткнул в открытое окно аэрозольный баллончик и пшикнул хорошую порцию красного мексиканского перца. Водителю стало не до разборок, он плакал и кашлял.

Егор, сунув руку в салон, разблокировал замок. Распахнул дверцу и вытянул пострадавшего от перца наружу, чтобы тот своим кашлем и соплями не мешал вести переговоры.

Пострадавший, навалившись массивной тушей на багажник, надсадно кашлял, отплевывался, тер пятерней слезящиеся глаза и в промежутках сыпал угрозами.

Егор, не обращая внимания на угрозы, бочком присел на освободившееся место, спустив на асфальт длинные ноги.

Второй похититель сидел на заднем сиденье в обнимку с Алиной. Партнеры, видимо, здраво рассудили, что не стоит эту психопатку оставлять у себя в тылу без присмотра.

Алина посмотрела на Егора виновато и тихо сказала: «Хай…»

— Дома поговорим, — сурово отрезал Егор и обратился к тому, кто сидел с ней рядом: — Вы у меня тело похитили. Попрошу вернуть.

Сидящий рядом с Алиной показал зубы и дуло пистолета.

— Ну и чего? — вопросил его Егор. — Я такие уже видел. Или намекаешь, сынок, что воспользуешься? Наверное, ты думаешь, что перед тобой лох и что он в одиночку полез на вашу тачку? Ты-то сам как думаешь, лох я или не лох? Давай-ка кончай ломать ваньку и отдавай мне это тело. И вам с напарником ничего не будет.

Водитель в это время кое-как очухался и, не переставая тереть слезящиеся глаза, обиженным быком ринулся на Егора, желая выдернуть его со своего места и, как следует накостыляв, поехать наконец дальше.

Егор, быстро подтянув колени, лягнул его обеими ногами в живот. Водитель, сдавленно хрюкнув, грохнулся задом на асфальт, здорово приложившись при этом затылком. Второй тоскливо посмотрел на своего напарника, щупающего сардельками пальцев пострадавшую часть, потом перевел взгляд на нескольких любопытных пенсионеров, замерших в отдалении, на мелькнувший вдали сине-полосатый бок полицейского пикапа и мрачно пробормотал:

— Ничего не будет… Это как сказать. А почему «тело», в натуре?

— Непонятно? Я вот у нее телохранитель. Представляешь размер проблемы?

Алину они отпустили. Без извинений, но и без угроз. Просто открыли дверь, а потом очень быстро убрались, с ходу перестроившись в левый ряд.

— Да нормальные вроде пацаны, а? Как вы считаете, Алина? — это первое, что произнес Егор, запуская двигатель.

Он сел за руль сам, Алина не возражала. Она понимала, что должна ему какие-то слова, но не знала, какие лучше. Какие вообще. Ведь она так испугалась. Она уже успела представить все самое худшее. Подруга Марианна много случаев из своей практики рассказывала.

Меньше всего Алина рассчитывала на помощь Егора. Даже в его сторону не посмотрела, когда эти двое вывели ее из лавки антиквара.

— Сволочь! — с чувством выругалась она.

— Простите… Это вы мне? — невозмутимо отреагировал ее новый знакомый.

— Нет, — с уже набирающим обороты негодованием произнесла Алина, — нет, конечно, как вы могли подумать! Я вам обязана…

Егор хмыкнул. А чего он ждал, собственно?

— Не нужно меня благодарить. Я просто подумал, что последнее слово все же должно остаться за дамой. И если дама однажды уже сказала, что за бампер они платят сами, то и пусть платят сами.

— Бампер?! — воскликнула Алина. — Их бампер тут ни при чем, Егор!

Ему понравилось. Понравилось, что она наконец-то произнесла его имя. И если бы похищения никакого не было, его следовало бы устроить. Пошленький прием, избитый, дорогостоящий, но какой эффект!

Потом до него дошла суть высказывания.

— А что при чем? — поинтересовался он безразличным тоном. — Может, расскажете? Хотя не настаиваю. Куда вас везти?

И у Алины появилось вдруг сильное желание все ему рассказать.

Что она вдруг растаяла-то? Алина знала. Он повел себя по-мужски, это завораживает.

Попала под притяжение сильной личности, и оттого захотелось довериться и вверить? Как пошло. По́шло и примитивно. Может, еще и понравился тебе этот тонкогубый супермен, идиотка? Нет, не понравился? Уф, уже хорошо. Тогда что же? Редкий экземпляр, изучить желаешь? Ну-ну, только не заиграйся. Прилипнет — не отделаешься потом.

Тут Алина сказала сама себе, что она устала от рефлексии. Что ей надоело. Что у нее голову стало ломить от самопрепарирования. Или автопрепарации?

И она рассказала Егору о странном предмете, который оказался чернильницей. Только о чернильнице. Ни о каких кассетах с песнями Высоцкого. И еще о сволочном антикваре.

— Можете ее показать? — не отрывая взгляда от дороги, равнодушным тоном спросил Егор.

— Не могу, — язвительно ответила Алина. — Потому как отобрали. Эти два жлоба и отобрали. И расписки не оставили.

Какое-то время они ехали молча, а потом Егор, недобро улыбнувшись, выкрутил руль, развернулся и направил машину в обратную сторону.

Зот Орестович чистил бронзу. Он чистил ее медленно и вдумчиво специальной щеточкой, чтобы медь, входящая в состав этого благородного сплава, не потемнела от агрессивного воздействия влаги и не окрасилась на крыльях и хвосте вот этого довоенного Пегаса в постыдный грязно-зеленый цвет. Не отчистишь потом и не продашь.

В лавке было пусто. Зоту Орестовичу никто не докучал просьбами что-то показать, не надоедал вопросами о том, каков возраст того или иного артефакта, а также сколько в рублях тот артефакт стоит. И это его ни в коей мере не огорчало.

У него салон, а не пивная. И не покупатели, а клиенты. И он не нуждается в очередях, как какой-нибудь бакалейщик, потому что работает «под заказ». У него постоянный круг солидных заказчиков, и среди них такие люди, что самому Зоту Орестовичу иной раз бывает не по себе.

Зот Орестович по паспорту был Александр Иванович, а по фамилии Самолетов. Не цеховая фамилия и не подходящее для его бизнеса имя. Поэтому он стал Зотом Орестовичем.

Антиквар — это тот же деятель искусства, а значит, ему нужно работать в должном антураже. Без него дело с места не сдвинется, и подходящее имя в антикварной торговле значит не меньше, чем имеющаяся в магазине конторка мореного дуба или счеты из карельской березы, соседствующие с современным кассовым аппаратом.