— Как?

— Маловата, конечно, но как-нибудь. — Розы не хотели в глину. — Вот участь: стоять в толпе и ждать, пока не сдохнешь.

— Кончай уже поэта корчить из себя. Поэты рано умирают, а у меня на тебя есть планы.

— У них, наверное, тоже были планы? — Перевел я взгляд с цветов на фотографии. Им вроде как цветы понравились. — Родня?

— Да, тетушкина, ну и моя тоже.

— Она здесь жила?

— Ее мать. Ее уже нет. Я здесь после ее смерти ничего не трогала.

— Почему?

— Не знаю, страшно как-то. Не хотела ворошить.

— Не всю бабушку еще вынесли.

— Ну ты полегче. Не беспокойся, бабушки здесь уже нет.

— Я же образно.

— Получилось без-об-раз-но, — сказала она с грустной улыбкой по слогам. — Думай, когда говоришь. Бабушка была супер.

— Это она читала? — Поднял я томик «Гарри Поттера».

— Ну да. Попросила что-нибудь под глинтвейн у камина.

— Ну и как ей?

— Говорила, что под нее очень хорошо засыпается.

— Вечным сном.

— Лёва, веди себя прилично.

— Я понимаю, тебе нелегко об этом шутить. Я держусь как могу, а рядом с тобой это сложно.

— Бабушку не трогай.

— Вот-вот, я тоже ощущаю ее присутствие.

— Нет ее здесь от слова совсем.

— Хорошо, а то я чувствую запах старины.

— Я обожаю старину.

— От тебя? Я бы заметил.

— Я обожаю старину Льва. Он видит во мне только прекрасное. А между тем люди не стареют только на фотографиях.

Мне кажется, мы провалялись на диване неделю, целую неделю я изучал фотографии, Фортуна рассказывала мне о своих предках. Мне в этом плане повезло меньше, я ничего не знал о своих. После того как прадеда репрессировали, все стали осторожны и предпочитали забыть прошлое, дабы не портить им настоящее, перестали друг другу передавать свою историю. Будто включился режим исчезающих сообщений.

— Мы так с тобой можем вечность пролежать.

— Легко.

— Надо что-то делать.

— Сделай.

— Давай ты первый.

— Кофе будешь?

— Давай.

— Сахар нужен?

— А ты что, уходишь?

— Нет, я еще не все фотки посмотрел.

— А кто тебя заинтересовал?

— Этот кот, он тоже из ваших?

— Кот?

— Ну да. Очень похож на кота. Очень самодовольный и независимый.

Хитрое черно-белое фото посмотрело со стены с одобрением, замурлыкав в ответ.

— Так кто этот кучерявый блондин?

— Рыжий.

— Рыжий кот Васька.

— Нет, не Васька, это проклятие нашего рода. Мне кажется, я в него.

— В смысле?

— Я буду тебе изменять.

— Я знаю.

— Откуда?

— Ты слишком красивая, чтобы висеть в одном музее. Тебя надо возить по выставкам, чтобы не только я восхищался, а еще полмира.

— Это брат моего прадеда, я даже не знаю, кто он мне!

— Внучатый прадедушка.

— А такое бывает?

— Говорят, но я не встречал.

Призрак деда

— А это что за дверь? — попробовал я ее открыть, но дверь была заперта.

— Это кабинет ее мужа, до этого кабинет деда. Тетушка закрыла его с тех пор, как умер Феликс, — объяснила Фортуна.

— Деда закрыла? Уже страшно.

— Перестань. Но лучше не заходить.

— А что там такого страшного?

— Там хранится тайна. Это она так говорила.

— Прямо заинтриговала.

— Ключ есть, если хочешь, я тебе покажу, я заходила, ничего такого особенного: окно, шкаф, книги, стол, лампа, все как по учебнику.

— А ты его видела?

— Нет, откуда. Его звали Феликс, он слыл большим ученым, кстати, тоже химиком. Жутко способный. Говорят, его дед знал Теслу. Знаешь такого?

— Ну, конечно, и машина отличная, говорят.

— Да, но не все знают, кому она обязана своим именем.

— Люди вообще дальше своего носа не хотят видеть.

— Говорят, одно его имя способно подзаряжать автомобиль.

— Хорошая шутка. Прямо рекламный слоган.

— У каждого есть свой человек для подзарядки.

— А если нет своего?

— Тогда кот самое то — так говорит сестра моей тетушки.

— А для разрядки?

— А для разрядки существуют близкие люди.

— Родственники те еще вампиры. Мои, по крайней мере. Про твоих я не знаю.

— Ты еще не передумал о них слушать?

— Нет. А чем он так провинился, этот ваш Феликс?

— Он все и сразу, точнее сказать — всех и сразу. В общем, по преданию, дедушка Феликса был знаком с Теслой, видимо, тоже неплохо зарядился. Опять же, это бабушкины догадки, но только после этой встречи с магом он выучил французский за месяц. Тогда за кружкой пива Тесла ему рассказал принцип электромагнитной запутанности или привязанности. Я точно не помню, но бабушка мне так объяснила. Передача импульсов на расстоянии.

— Так запутанности или привязанности?

— Не важно. Какая разница? Хоть заразности. В общем, Тесла дедушку не понял или батарейки у него уже садились. Не оценил принцип.

— А если серьезно, в чем был принцип?

— Объясню тебе, как сама это поняла. Вот ты уедешь далеко и как только меня захочешь, я сразу же это почувствую.

— А если не почувствуешь?

— Значит, ты захотел другую.

— Другой такой нет на всем белом свете.

— Бе-бе-бе, — ехидной улыбнулась Фортуна.

— Ты сама про Теслу придумала?

— Нет, бабушка. Она никогда не врала. А что?

— Вообще-то Тесла всегда был за переменный ток, насколько я знаю, он являлся ярым противником постоянного тока в сетях. Слишком много жертв.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что безумная любовь убивает.

— Ха-ха. Ну, посмотрим. На самом деле у меня с физикой всегда были проблемы.

— Да ладно тебе прибедняться, — нарисовал в воздухе стройную фигуру, проглотил невидимый эскиз и облизнулся, словно настоящий лев. — С такой-то внешностью, не смеши.

— Со внешностью проблемы только и начинаются.

— Как интересно.

— Еще бы, с такими корнями.

— Какими?

— Он незаконнорожденный.

— Кот, лишенный наследства? — Взял я с полки статуэтку лягушки с монетками на спине, которая должна, по преданию, приносить богатство.

— Вроде того.

— А с виду такой серьезный и чертовски красивый.

— Одно другому не мешает.

— Я не думал, что незаконнорожденные могут быть так прекрасны, — смотрел я на лягушку.

— Тебя раздражает чужая красота?

— Это зависть, обычная мужская зависть, — улыбнулся Антон. — А это родственница? — Показал он лягушку Фортуне, та посмотрела на нее вопросительно.

— Неужели непонятно? Тот Василий Прекрасный, а это Василиса Прекрасная. Поставь земноводное на место, — улыбнулась она.

— Слушаю и повинуюсь. А что было незаконнорожденного в Василии?

— Ты серьезно хочешь это знать?

— Да, я люблю котов. В них загадка и сила.

Внебрачный сын

— Такому рождению не позавидуешь. Где-то между пятой и шестой линией, в съемной комнате, тайно, прямо на дому незамужняя девушка родила мальчика. Этим мальчиком и был дядя моей бабушки, на которого ты так пристально смотришь.

Где-то на другом берегу Невы посыльный вручил записку одному неизвестному режиссеру:

«Поздравляю. У тебя сын. Рост 56, вес 3900».

Мальчик был так красив, что похож на девочку. Назвала Васей.

Все началось с легкого флирта во время съемок очередного фильма под руководством Леонида, не помню фамилию, точнее, не знаю. Все звали его Леня. Можно я буду рассказывать ее словами, чтобы было не так скучно?

— С матом?

— Откуда ты знаешь?

— Я просто так спросил. Почему-то представил твою тетку престарелой элегантной дамой с сигаретой в руке, которая с хрипотцой рассказывает свои мемуары.

— Ты не представляешь, как точно ты ее описал. Так вот. Стояло лето, стояло у всех, даже у собак, что харчились у киношного лагеря, было состояние вечного флирта. «Хорошее кино без съема не снять. Снять хорошее кино, подумать только, сколько глубины заложено в этом глаголе, снять хорошее кино — это как снять платье, сколько любопытных волнующих тайн, сколько эмоций скрыто под ним, и сделать это надо как можно легче, чтобы легкое летнее платье упало на пол, создав море любви», — не уставал повторять Леонид. Он давно уже присмотрел себе прелестную жертву, еще во время кастинга, нет, это не была молодая взбалмошная актриса, готовая ради искусства на многое, а ради большого — на все. С такими всегда было слишком много проблем в итоге, потому что рано или поздно кино заканчивается, но не все это могли понять и принять.

Это был очередной малобюджетный фильм, по мотивам одноименного произведения черт знает кого. По сюжету главные персонажи, участники одной горной экспедиции в Грузии, должны были влюбиться друг в друга безумно.

Кругом творилась полная дичь. Днем жарко, ночью холодно, и всем приходилось спать друг с другом. Было много выпивки, что укорачивало поиски теплых объятий для новой ночи.

— Чувствую, ток там был постоянным.

— Нет, никого не убило, к счастью. Даже более того. Полку прибыло. Только вот кино закончилось. А потом были страстные письма, ночные звонки и короткие гудки. Короче, она над ним издевалась как могла.

— А с чего вдруг, он ей что, роль не дал?

— Я сама не понимаю, то ли интуиция, то ли характер. Разговор был примерно такой:

— Ну что ты замолчала? Ты для этого позвонила?

— Мужика бы сейчас!

— Я же сказал, буду завтра.

— А мне нужен сейчас.