— Они воровали меха и использовали деньги на то, чтобы приобретать землю на востоке. Они образовали компанию, в которую направлялись все средства, а затем поверенный в Англии приобретал землю за пределами колоний. Они собирались создать свое собственное государство.

— Ну вот. — Хоуп откинулась назад, удовлетворенная ответом. — По крайней мере сейчас нам известно, что у них ничего не получилось. Колонии начали враждовать с Великобританией и завоевали независимость. Затем вся земля была поделена на районы, которые мы называем штатами. Каждый штат обладает самоуправлением под защитой Соединенных Штатов Америки.

Арман с интересом посмотрел на нее, и она поняла, что ей снова удалось заинтриговать его.

— Но кто же правитель? Англичанин, француз или испанец?

— Новая Франция, как вы ее называете, сейчас зовется Канадой, в ней правит премьер-министр. А в Америке правят президенты, и все они — американцы.

— Американцы? Они что же — индейцы?

— Нет, — ответила Хоуп, усмехаясь. — Американцы. Люди, родившиеся в Америке или прожившие здесь достаточно долго, чтобы получить гражданство.

— Выходит, их так много? Но даже в мое время дети, родившиеся у англичанок, становились подданными Британии. — Лоб его собрался в морщины, словно он никак не мог осознать, что она говорила, разобраться в этом.

— Вот что я вам скажу. Завтра я принесу не только газеты, но и учебник истории. В доме, должно быть, найдется штук десять. Пожалуй, это поможет вам разобраться во всем лучше, чем мои объяснения. — Хоуп начала собирать остатки в сумку для пикника, вдруг заметив, что поздний закат уже начал свое феерическое представление. Они провели за разговорами весь день и начало вечера. — Утром я вернусь, — пообещала она больше самой себе, чем ему. — И я принесу еще еды, так, что мне не придется лишний раз ходить туда и сюда по этому проклятому холму.

— Не ругайся, это…

Не успел он закончить фразу, как она перебила его:

— Я знаю, это… это не пристало даме. — Она засмеялась, подумав, что будет, если увезти его с этого острова в цивилизацию. Какой уж там культурный шок! У него, возможно, будет сердечный приступ! — Я постараюсь запомнить, но это будет нелегко.

— Merci, — пробормотал Арман и встал, чтобы она могла сложить покрывало на клеенчатой основе.

— Не за что, — автоматически ответила она, думая сейчас о другом. Где он будет спать этой ночью? На земле, плавая в воздухе, свернувшись калачиком у подножия скалы? Так где же? Она протянула ему сложенную ткань. — Вот, возьмите, я оставляю это вам. Просто, на всякий случай.

— На какой случай?

— На случай, если вам это понадобится.

— Ты полагаешь, мне понадобится снова подкрепиться, пока тебя не будет?

— Нет, но… где вы будете спать? — выпалила она наконец, чувствуя себя ужасно глупо, пока не увидела выражение его лица. Сам он об этом и не подумал!

— Может быть, ты и права, cherie. Понятия не имею, где я буду спать — да и буду ли. И буду ли я все еще здесь, когда наступит рассвет. — Он улыбнулся, и тепло согрело ее изнутри. — Но мы посмотрим, не так ли?

— Да, мы посмотрим, — ответила она. — А пока попытайтесь думать о другом, о том, что могло бы помочь нам разрешить загадку: почему вы все еще здесь? Может быть, две головы вместе смогут найти ответ на этот вопрос.

— Мне бы очень хотелось, чтобы две наших головы были вместе, cherie. Это бы нам с тобой весьма пригодилось. Да?

— А я-то думала, что вы — приличный призрак! — возмутилась она. — Приличные призраки не разгуливают вокруг и не строят куры!

— А откуда тебе это известно? — Глаза его блеснули. — Ты же сама сказала мне, что я — твой первый призрак.

— Ох уж эти мужчины! И вы такой же! Заявляете, что любите Фейт, а сами готовы завалить в сено первую попавшуюся девушку!

Он застыл, словно она ударила его.

— Вы правы. Я действительно люблю Фейт. Я позволил себе поверить, всего на мгновение, что вы — это она. Простите меня, если я обидел вас.

Хоуп понимала, что ей следовало оставить эту тему, но словно какой-то настойчивый чертенок вселился в нее, не позволяя закончить на этом.

— Тогда, будьте любезны, не забывайте, кто я такая. Давайте разберемся с вашей проблемой, чтобы вы могли отправиться туда, где вам полагается быть, а я бы смогла продолжать мою собственную жизнь.

— Oui, — пробормотал он, поворачиваясь к ней спиной. Так мы и поступим, mademoiselle Хоуп. Доброй ночи. — Он зашагал прочь и вскоре исчез за валуном, оставив ее одну.

Стоило ему уйти, как она почувствовала одиночество.

Глава четвертая

Туманная дымка таинственно клубилась в нескольких футах над спокойной водой. Белые клубы тумана путались и в соснах.

Арман сжался в комочек под водонепроницаемой тканью и наблюдал, как стройная женская фигурка спешит по тропинке к небольшой лодке, привязанной к причалу. Куда она направляется? Бесполезно было пытаться окликнуть или догнать ее. Он не мог уйти далеко, не ударяясь об эту невидимую стену. К тому же он сомневался, услышит ли она его голос. Пальцы его покалывало от желания провести рукой по ее волосам, доходившим ей почти до пояса, от нетерпения прижать ее головку к груди.

Чувства, вызванные этой мыслью, заставили все его тело напряженно застыть. Его пальцы крепче сжали край покрывала. Но у него нет сил избавиться от этих мыслей. Глубокая печаль переполняла его. Mon Dieu! Он действительно призрак. Призрак! И неважно, что он чувствует себя по-прежнему настоящим мужчиной, а не каким-то там видением. Факт остается фактом. Он лишился своего времени, своего прошлого, своей жизни… и его подхватил, словно водоворот, пугающий поток будущего. А он даже не знал, что ждет его в этом будущем!

Друзья и родственники Армана так же, как его враги и соперники, давно покинули мир, оставив его одного с женщиной, которая так похожа на Фейт. С женщиной, которая клянется, что она и другие, подобные ей, стали свободными. И что это значит? Кроме того, чтобы бегать обнаженной, что еще могла она делать в этом новом, современном ей обществе? Он видел изображения — фотографии, — но не был уверен, что знает, для чего они нужны. Он видел приспособление, которое она называла застежкой-молнией, но для чего оно было нужно, кроме как для того, чтобы скреплять ее одежду? Похоже, это было лишь заменой пуговиц. И тут нет ничего принципиально нового — это приспособление пришло на смену другому, которое успешно применялось раньше. Он не мог охватить все отличия, на которые указывала Хоуп.

Ее небольшая лодка издавала странный, постукивающий звук, который эхом разносился над неподвижной перед рассветом водой. Он прищурился и в первый раз заметил: на корме лодки крепилось нечто, что, скорее всего, и издавало это гудение. Хоуп отплыла прочь от острова и направилась прямо к причалу на другом берегу озера. Лодка двигалась очень быстро — намного быстрее, чем четырнадцать путешественников — скупщиков меха могли бы заставить двигаться свои canots de maitres [Большие лодки (франц.)] по только им известным маршрутам.

Брови его недовольно сошлись на переносице. В мире оказалось так много нового, чего он не знал и не мог понять! Неужели он так напугал ее, что она решила оставить остров навсегда? Он старался не думать об этом, но разве это возможно?

Арман положил голову на колени и крепко зажмурил глаза. Несмотря на то что он был так галантен вчера с Хоуп, ему было очень страшно. Он боялся увидеть прошлое и заглянуть в будущее. Странно, но больше всего он боялся потерять Хоуп.

Неважно, верила она ему или нет, но разве мог бы он испытывать подобные чувства к Хоуп Лэнгстон, если бы она не была на самом деле его Фейт? Разве не так? Его любовью. Его жизнью. Ни один мужчина не станет испытывать влечение к женщине потому только, что она похожа на другую женщину, которую он любит. Он должен также чувствовать, что души их созданы друг для друга.

Глухой стон вырвался из его груди, но некому было услышать, как он прозвучал в прохладном утреннем воздухе.


Хоуп прибавила скорости, направляясь в сторону Ту-Харборса — небольшого городка, расположенного у шоссе к югу от причала, с которого она отплывала к себе на остров. Ей нужно было немного побыть одной, чтобы привести мысли в порядок и переварить все случившееся.

Но смысл в этой разрозненной цепи обстоятельств найти трудно. Как ей склеить воедино всю картинку? Призрак? На ее острове? Невозможно! Особенно призрак, которому больше двухсот лет, который к тому же высокомерен и надменен, как любой мужчина сегодня. Она не могла справиться с усмешкой, заставлявшей вздрагивать краешки губ. Кое-что совсем не изменилось за прошедшее время, и, совершенно очевидно, это относится к природе мужчин.

Но почему Арман оказался здесь? Вероятно, что-то случилось, и он — или его дух — застрял во времени. Но что? И почему именно сейчас? Она знала обо всем этом слишком мало, чтобы вести разговор со знанием дела. Ей нужно прежде всего зайти в библиотеку. Должны же быть книги по призракам, или по переселению душ, или как там называется то, что переживает сейчас Арман? На данный момент у нее не было догадок, чтобы утверждать, что именно заставило его вернуться: насильственная смерть или горячая любовь к Фейт. Может быть, и нечто совсем иное.

В любом случае должно же быть что-нибудь, что поможет ему обрести покой. Может быть, разгадка тайны — в закопанном сундучке, где хранится миниатюра Фейт, или в ключе из слоновой кости, которым открывался сундучок? Или, может быть, надо отыскать могилу Фейт и нараспев произнести над ней какие-нибудь заклинания? Или нужно отыскать могилу Армана? Как поступить, она не знала, и было ясно, что не знал и Арман. Прошлой ночью она не сомкнула глаз, размышляя о случившемся, и решила, что должна найти ответы. Наступившее утро как нельзя лучше подошло для того, чтобы начать поиск. Хоуп понимала: понадобится много времени и прочих вещей, чтобы разгадать эту загадку.

Придется пробовать все по очереди и смотреть, каковы будут результаты. Немалые надежды Хоуп возлагала на библиотеку — те ответы, которые были ей нужны, могли храниться там.

Однако когда она добралась до маленького живописного городка, то поняла, что ей нужно нечто большее: большая библиотека, больше источников информации.

Хоуп прошлась по центральной улице, время от времени заходя в многочисленные магазины одежды, где можно было купить или взять напрокат все, что требовалось туристам.

Она торопилась… ей так много предстояло сделать!


Хоуп вздохнула, доставая из багажника последний бумажный пакет. Купить пришлось гораздо больше, чем она предполагала. Багажник машины, заднее сиденье и даже часть переднего были завалены пакетами и сумками с провизией. Потребовалось сходить несколько раз туда и обратно, чтобы загрузить их в маленькую лодку.

По ее мнению, она купила все необходимое, что могло бы в ближайшие две недели или около того немного облегчить жизнь Армана на острове. Продуктов, остававшихся в доме, должно было хватить на пару недель, но ведь они покупались из расчета на одного едока. Этого оказалось явно недостаточно для того, чтобы удовлетворить аппетит Армана. Хотя он и был призраком, но ел, как и полагалось любому здоровяку вроде него.

Когда Хоуп направила свою лодку к острову, послеполуденное солнце, словно ярко-оранжевый мяч, зависло над вершинами деревьев, заливая сосны ослепительным светом. Несмотря на усталость, она не могла не заметить красоту заката, от которой перехватывало дыхание.

Однако тут же внимание ее было привлечено тем, что кто-то прокричал ее имя. Повернув голову, она осмотрела линию берега. Арман стоял примерно в ста фугах от причала и размахивал руками, чтобы обратить на себя ее внимание. Белая рубашка у основания шея была распахнута, обнажая край поросли темных волос, которые, несомненно, покрывали всю его грудь. Пыльные ботфорты на таком расстоянии казались черными как чернила. Темно-золотистые панталоны выгодно подчеркивали линии его стройных ног. Наверное, для своего времени Арман был довольно высок, размышляла Хоуп, прикидывая, что до шести футов, вероятно, ему не хватало нескольких дюймов. Никто бы не смог выглядеть более настоящим и менее всего похожим на привидение, чем он.

Его улыбка показалась ей просто ослепительной, когда она наглушила мотор и лодка скользнула к берегу. Наклонившись вперед и уцепившись сильными пальцами за край носа лодки, Арман подтянул ее на пологий берег.

— Я думал, ты не вернешься, — сказал он, и глаза цвета индиго приковали ее к месту.

— Мне надо было сделать покупки, — ответила Хоуп. — Но что с вами случилось? Я думала, вы не можете спуститься с холма.

Взгляд его метнулся в сторону, однако она все же успела заметить отразившуюся там боль.

— Да, не могу, но оказывается, с этой стороны я могу приблизиться к воде. А с другой стороны могу зайти в воду на три рода. [Род — мера длины, равная 5,029 м.] Но потом я снова ударяюсь о ту же стену. — Неизъяснимо печальная улыбка появилась на его губах. — По крайней мере я теперь знаю, где могу выкупаться.

— А вы не пробовали обойти остров кругом? Вдруг где-нибудь есть дыра! — В голосе Хоуп прозвучало такое же возбуждение, какое отразилось и на ее лице.

Он покачал головой, и последние алые лучи заходящего солнца упали на его волосы.

— Бесполезно, любимая. Я не могу перебраться через верх и не могу нырнуть под эту стену. Я знаю. Я пробовал и пробовал с тех пор, как ты уплыла сегодня утром.

Она оглянулась на лодку, где громоздились ее покупки.

— Тогда помогите поднять все это на холм. У меня для вас кое-что есть.

Его брови поползли вверх.

— Для меня? Подарки?

Она рассмеялась, и чистый ясный смех разнесся над вершинами деревьев. Он и не знал, что смех этот долго заставил себя ждать — до тех пор причин смеяться не было, как не было и никого, кто мог бы разделить ее смех.

— Да, подарки, — весело ответила Хоуп, кидая ему одну из самых больших сумок. — Это поможет вам, пока…

Голос его прозвучал мягко, а взгляд казался еще мягче, когда он проговорил, сжимая в руках сумку:

— Пока я еще здесь?

— Да. — Она потянулась и взяла другую сумку, не обращая внимания на какую-то пустоту, пронзившую ее душу при этой мысли.

Она передала ему целую охапку свертков, затем взяла несколько сумок сама. Словно два друга, они зашагали по тропинке к холму. Хоуп шла позади Армана, наблюдая, как при каждом шаге ритмично сокращаются его мускулы. Для призрака он был в изумительно хорошей форме. А как мужчина выглядел просто потрясающе.

— Итак, что же это такое? — поинтересовался он, роняя свертки на землю под большим дубом.

Она застонала от облегчения, опустив и свою ношу, и начала копаться в сумках большего размера. Наконец с удовлетворенной улыбкой вытащила объемистый сверток.

— Вот!

Глаза Армана выжидательно сузились.

— И что же это за куль?

Хоуп потрогала ткань, а затем подняла взгляд на Армана, подавляя улыбку.

— Это пуховый спальный мешок. Один из лучших, что есть в продаже. — Она развязала веревку, позволив спальнику развернуться. — Видите?

Арман наклонился, пощупал материал, потом сильными умелыми руками перевернул спальник.

— Застежка-молния? Правильно? — спросил он, играя замочком молнии.

— Да, молния. Туда забираются, затем закрывают молнию, и становится тепло.

— И очень уютно?

Она усердно закивала.

— Очень.

Улыбка, которая тронула губы Армана, отразившись ямочками на щеках, наполнила все существо Хоуп теплом. Она уставилась на него, словно загипнотизированная.

— Merci bien, ma petite, [Большое спасибо, моя малышка (франц.).] — мягко проговорил он, трогая пальцем ее нежную щеку, отчего словно электрический разряд пробежал по ее спине.

— Не за что. — Губы Хоуп слабо шевельнулись, отвечая ему.

Взгляд его глаз был прикован к ним, все его тело тянулось к ней.

— Какая ты милая, — пробормотал он, наклоняясь к Хоуп и ласково касаясь ее полуоткрытых губ. Поцелуй его был теплым, нежным, но и твердым. Словно подогретый бренди заструился по ее жилам, когда губы Армана сомкнулись на ее губах.

Хоуп сжала конец спальника, и пальцы схватили материю, будто желая разорвать ее. Электрические разряды пробегали по телу, заставляя ее отвечать на его поцелуй и думать только о том, как нежно ласкают его губы.

Едва Арман оторвался от нее, как Хоуп задрожала словно в ознобе, оттого что его не было больше рядом с нею. Ее глаза были полузакрыты, и видно было, как бьется пульс в маленькой ямке у основания шеи.

— Ты такая милая, что позаботилась обо мне, — проговорил он.

— Не могу же я допустить, чтобы призрак, находящийся на моем попечении, замерз до смерти. Что бы я тогда с тобой делала?

Он усмехнулся, снова расслабившись. Это показалось ей странным, но в какой-то момент она могла бы поклясться, что он был так же взволнован их поцелуем, как и она.

— Убрала бы подальше, как еду, чтобы я не испортился?

Глаза Хоуп округлились.

— Продукты! Они все еще в лодке! — Она вскочила и побежала вниз по тропинке. — И все остальное тоже!

Сейчас она даже не стала оборачиваться, чтобы посмотреть, следует ли он за ней. Ей нужно было время, чтобы разобраться в своих чувствах. Она была уверена, что оба они знали: поцелуй повлиял на них обоих больше, чем должен был.

— У меня еще есть пара «ливайсов» и рубашка для тебя! — бросила Хоуп через плечо. — Они должны быть более удобными, чем то, что на тебе сейчас надето!

— Что это такое — «ливайсы»?

— Голубые джинсы! — Хоуп рассмеялась, представив, каким станет выражение его лица, когда он увидит их.

— Мне они не нужны, — сказал Арман, подходя к ней сзади поближе, чтобы принять у нее из рук несколько сумок. Затем он снова пошел за ней вверх на холм. — У меня превосходный портной и он — единственный, кому я доверяю.

— Тебе понравится, — пообещала она — Кроме того, портного твоего здесь нет, так что придется обойтись купленными джинсами.

— Посмотрим, — ответил Арман, но по тону его голоса Хоуп поняла, что он уже принят решение.

И через двадцать мину убедилась: он был совершенно прав. Легкая фланелевая рубашка в клетку, которую она купила Арману, оказалась слишком тесной для его могучей груди. Рукава кончились почти у самых локтей. Но джинсы… С джинсами вышло еще забавнее.

Он стоял перед ней, и его красивое лицо выражало крайнюю степень отвращения.

— Я не представляю, что думают о самих себе американцы, если они носят подобную одежду, — пробормотал он, рассматривая собственные ноги.

— Если ты спустишь их немного, чтобы они держались на бедрах, а не на талии, получился лучше, — сказала Хоуп, стараясь побороть смех.

— На бедрах? — он поднял бровь. — Если я это сделаю, то ткань на derricre [Зад (франц.).] совсем провиснет. — Он повернулся, чтобы она смогла увидеть. — И эта ткань очень грубая, очень жесткая. Это изготовлено для крестьян, работающих в полях. Разве я не прав?

— Нет, — выдохнула она, — все американцы очень любят носить эту одежду в свободное время.

Он принялся расстегивать пуговицы — ему явно не терпелось поскорее снять ненавистные джинсы.

— Я так и знал. Я знал, что у французов хватит ума не создать ничего столь отвратительного, — проговорил он, и вид его оказался куда более красноречивым.

Этого было достаточно. Хоуп согнулась от смеха пополам. И к тому времени, как она смогла перевести дыхание, он уже вернулся из-за валуна, где в уединении переоделся.

— Тебе приятно, что я испытал такое унижение, Хоуп? — Казалось, кто-то ущипнул его за кончик носа.