Девочка их не заметила — прошла мимо, шмыгая носом. Откуда у нее силы, чтобы перевертыша тащить? Непохоже, чтобы ей было очень тяжело.

— Что за черт… — прошептал Дарий.

— Дай-ка.

Варна взяла у него факел и пошла по кровавому следу за девочкой. Нагнала ее, медленно поднесла огонь к ребенку, та остановилась, подняла голову, уставилась на охотницу затянутыми лиловым мороком глазами. Моргнула, еще раз, вдруг охнула и пошатнулась — колдовство вспыхнуло лиловыми искрами, вспорхнуло дымными птичками и взмыло в воздух. Глаза у Машки были как у отца — голубые-голубые.

— Что делаешь здесь? — осторожно спросила Варна.

— Потерялась я… — захныкала девчонка. — Потеря-я-ялась!

Хныканье превратилось в рев — перевертыша Машка отпустила, ручки в кулачки сжала, попыталась слезы сдержать, но они лились по красным щекам, заливали шубку и цветастый платок. Глаза стали точь-в-точь как ручей звенящий, оттаявший по весне.

— Хватит плакать, — строго сказала Варна, — отведу тебя домой, только ныть прекрати.

— Маменька не велит ходить с незнако-о-омцами. — Машка обхватила себя ручонками и заревела пуще прежнего.

— Она-то нас и прислала. Так, хватит, хватит рыдать. Как тут оказалась, помнишь?

— Бабушка ко мне подошла, сказала, что неподалеку волк ходит, что прикормить его надо, чтобы охотники убить его смогли. Он наших козочек таскал, мою Ми-и-илку загрыз…

И снова рыдания.

Варна выпрямилась, схватила девчонку за платок, повязанный вместо пояса, и закинула на плечо. Рев прекратился, Машка только взвизгнула от неожиданности. Охотница с Дарием обменялись непонимающими взглядами и пошли прочь из леса.

— Что потом было-то? — спросил Дарий. — Машка, а Машка? Что с волком стало, помнишь?

— Заборола я его, — с гордостью в голосе ответила девочка.

— Ага, — Варне показалось, что она вот-вот с ума сойдет, — ты, значит, с волком дралась?

— Так он первый начал! — возмутилась девочка. — Я попросила его уйти и козочек наших больше не трогать, а он полез драться!

— И что ты сделала?

— Я… — Машка замолчала. — Не могу сказать.

— Почему это?

— Слово надо держать.

— Какое еще слово? Говори, не то родители тебе уши оборвут! — пригрозил Дарий.

— Я хорошая девочка. — Если бы Варна могла, то увидела бы, как упрямо сжались Машины губки. — И я ничего не скажу. Хотя…

— Хотя? — Дарий нагнал их.

— Суженый там мой был.

Ноги заплелись, Варна чуть не упала лицом в снег, но вовремя успела отставить руку в сторону, чтобы сохранить равновесие. Дарий тихо рассмеялся.

— Какой еще суженый? — Впереди показалась деревня.

— Царевич! — звонко выкрикнула Машка. — Он помог мне волка побороть.

Варне захотелось ударить себя по лицу. Морок, ребенка околдовали и попытались сожрать, но что-то пошло не так. Да и не колдовали перевертыши никогда. Так что́ случилось в лесу? Какой «царевич» Машке помог? Глупо думать, что она сама зверюгу одолела.

— Он был на нас похож, царевич твой? — спросил Дарий.

— Нет, ни капельки. — Машка заерзала на плече.

— Значит, не на охотника наткнулась, — задумчиво протянул он.

— Черт знает что происходит. — Варна склонилась к уху Дария и прошептала: — Останемся в деревне на ночь, может, она вспомнит что-то еще.

Пока они шептались, Машка извернулась, достала из кармана шубки несколько диковинных монет и стала бросать в свои следы, чтобы царевич нашел ее. Их хватило как раз до деревни — теперь он точно не заблудится.

Отнекиваться от благодарных родителей оказалось бесполезно — Светлана затащила Варну в дом, Василий Машку с рук не спускал, качал, обнимал. Даже завидно немного стало.

У Дария семьи никогда не было, а у Варны была, но такая, что лучше уж быть сиротой. Тепло дома, любовь, забота — все это им незнакомо. Зато Машка как сыр в масле каталась, залюбленная, заласканная девчонка.

Светлана решила, что охотникам лучше у них остаться, раз уж первый день Коляды сикось-накось прошел.

— Завтра-то устроим гуляния! — пообещала женщина. — Прости, отец, но мы от своих обычаев не откажемся.

Ефим рассмеялся, кивнул и сказал:

— Крестом я вас пугать не стану, а коль разрешите, еще и у костра попляшу.

— А как же Бог твой? — прищурилась Светлана.

— Он не имеет ничего против плясок и песен.

Дарий стоял у окна, в тени, подальше от посторонних глаз. Непонятно, узнали ли хозяева, кто он, но пугать их ему явно не хотелось, упырь даже капюшона не снял.

— Останемся тут, попробуем узнать, что за чертовщина творится. — Варна потянула его за собой. — Нам комнату личную выделили, представляешь? Говорят, перина мягкая, подушки пуховые.

— А завтра гадать будем! — подхватила Светлана. — Вам ведь можно гадать?

— Нам все можно, — кивнула Варна.

— Царевич! — вдруг выкрикнула Машка.

Спрыгнула с коленей отца, кинулась к окну, оттолкнула Дария и прижалась носом к стеклу.

— Кого ты… — Он прищурился, вглядываясь в темноту.

— Кто там? — не поняла Светлана.

— Почудилось! — Недовольная Машка повернулась к собравшимся.

— О ком она говорит? — тихо спросил Василий.

— Завтра и узнаем, — шепотом ответила ему Варна.

Глава 3. Святослав

Он был осенним ветром, пеплом, всем сущим, дыханием мира. Свобода, которую никогда не познать смертным, ощущение безграничности Яви, осознание себя частью чего-то большего — вот что он испытал, обратившись.

Исчезло время, исчезло расстояние — они пересекали время, жизни, алой линией прорезали небо, приводя в ужас тех, кто их видел. Кто-то называл их падающими звездами, кто-то — дурным знамением. Но они были прекрасны, как лучшее творение Бога, и безжалостны, как истинные слуги Зверя.

Путешествие оборвалось резко, его потянуло к земле. Он рухнул в траву, как подбитая птица, заметался, забил крыльями, но они вдруг исчезли. Тяжесть плоти, необходимость дышать — все это так обременительно! Воистину, быть человеком — самое жестокое наказание.

Он сел и поднял лицо к темному небу. Его сопровождающие опускались на землю мягко, легко принимая свой временный облик. Звезды, птицы, клубы пара — все они обратились в женщин. Их фигуры скрывали плотные плащи, сотканные из мрака, лишь бледные лица сияли, освещенные луной.

Одна из ведьм поманила его за собой, мрачное шествие двинулось к лесу.

Он встал, ощутил тяжесть тела, пожалел, что не смог остаться ничем. Как просто было бы развеяться по ветру, забыть о деле, которое привело его сюда. Но память вернулась, а вместе с ней вернулся страх.

Гореслав с самого начала знал, что Свят не такой, как другие. Возможно, чувствовал, что клинок мальчишки, которого он растил с самого детства, прервет его жизнь. Но все равно ничего не сделал, чтобы этого избежать. Святу нравилось думать, что нападение не стало для наставника неожиданностью, иначе придется признать: Гореслав был последним дураком.

Глупцом, решившим, что сумеет обуздать силу, во много раз превосходящую его собственную. Гореслав натаскивал Свята, как собаку, взял под опеку сопливым щенком, надеясь вырастить очередного ярчука. Но к псам он относился намного лучше.

Свят смахнул волосы с лица, собрал их и начал плести косу. Ведьмы плыли вперед бесшумно, не касаясь ногами земли, а под ним трещали ветки. Мог ли он подумать, что будет идти среди них? Что сам решит оставить меч, разящий нечисть, чтобы примкнуть к ним? Наверное, догадывался, что этим все и закончится. Что-то внутри подсказывало, что дорога, освещенная божьим светом, не для него. Его путь лежит сквозь мрак.

Убежищем ковена была землянка, выкопанная меж корней огромного многовекового дуба. За крепкой дверью притаилась изба, добротная, теплая, пахнущая ворожбой и травами. Ведьмы, словно тени, разбрелись по углам. Лишь одна осталась рядом.

— Мы будем ждать, пока Навь подойдет ближе, — сказала она.

— Как долго?

— До зимы.

— И что я буду делать все это время?

— Готовиться. — Ведьма пожала плечами. — Кем бы ты ни был рожден, рос ты как смертный. У тебя будет всего один шанс, Святослав. — Из-под складок рукава показался скрюченный костлявый палец. — Никто не может войти в Навь дважды.

— Значит, я справлюсь с первого раза.

Справится или умрет, затеряется среди мертвых, станет одним из них. Страшит ли его такая участь? С недавнего времени — нет.

— Где я окажусь?

— Неправильный вопрос. — Ведьма подошла к щербатому столу и положила на него старую книгу. — Не «где», а «когда».

Ковен учил его терпению. Ведьмы часами стояли неподвижно, перемещаясь по миру с помощью птиц и зверей. Им не нужно было выходить из убежища, они просто вселялись в тварей земных и использовали их как извозчиков.

Он пытался понять, как это сделать, но ничего не выходило. Несколько раз почти получалось, но звери мгновенно дохли. После очередной попытки одна из ведьм грубо швырнула ему на колени зайца, из ушей и носа которого сочилась темная кровь.

— Ты убил его. — Ее тон был осуждающим, ему не нравилось такое обращение.

— Мне действительно пригодится это в Нави?

— Там пригодиться может что угодно, — вмешалась в разговор Старшая.